Водкин не понял серьёзность вопроса и просто посмотрел на горящее красное лицо Бурьянова.
Однажды его Вот эта вот молчаливость сыграет злую шутку, попомни мои слова.
Вряд ли, усомнился Водкин. Он же немой, а значит, его даже в разведку можно с собой брать. Никого не выдаст, даже если захочет.
Они всё же поднялись на самый верхний третий этаж, отгороженный дверью с замком. На двери гласила надпись: «ВНИМАНИЕ! ДОСТУП ЗАПРЕЩЁН! ТОЛЬКО ПЕРСОНАЛ!». И ниже приклеенный листок с корявыми прописными буквами: «закрывайте замок и выключайте свет, идиоты, или я вас всех отсюда выкину».
Бурьянов сорвал его и бросил под ноги с показным омерзением. Но за ключом полез каждый работник носил его с собой всегда, пока был в здании.
Ключ выносить нельзя, напомнил Водкин.
Кстати, где твой?
Водкин промолчал, потому что его ключ тоже был при нём. Они вошли туда и тут же зажгли пресловутый свет резким ударом по выключателю. Тут же плафоны залили белым светом этаж, состоявший из нескольких комнат. Тут была и комната охраны, где они могли ночевать, и спортзал для надзирателей, и их спальня на восемь мест со шкафчиками для вещей. И холодильник, и телевизор. Тут ещё были комнаты для местной начальницы воспитательной работы и заведующей образованием, но они всё время были закрыты те ездили домой, не рискуя ночевать бок о бок с потными и прыщавыми надзирателями, у которых глаза на лоб лезли только лишь от вида груди четвёртого размера, коей и обладала «начвээр» Только Водкина она не интересовала, он никогда её не разглядывал и не провожал взглядом. Он всегда роился только в своих мыслях.
Бурьянов продолжал упорно трындеть, но Водкин снова его не слушал переоделся в оранжевую форму надзирателя и теперь стоял перед зеркалом. У Бурьянова была такая же, только с красной повязкой на плече так обозначался старший смены.
Пошли, оборвал его любитель охоты и любитель складывать деньги в тумбочку. Тебе сказали будить воспитанников
Бурьянов саркастически хмыкнул и пошёл прочь. Водкин пошёл за ним, нарочно не выключив свет и не замкнув этаж для персонала они так выдрессировали оставшихся воспитанников, что те сюда бы не полезли даже за деньги.
Бурьянов спустился на этаж со спальнями и подошёл к звонку, которым оповещали, как о начале уроков, так и о подъёмах или отбоях. Он нажал кнопку, и по этажам полетело дребезжание.
Подъём, сукины дети! гаркнул Бурьянов. Вставайте и любите этот день, этот город, это место. Водкин, брат, выпускай бычков!
Водкин послушно затопал к спальням двери были закрыты на большие щеколды снаружи. Если кому-то ночью приспичивало в туалет или к доктору, на этот случай в каждой комнате была кнопка экстренного вызова Хотя, разумеется, Бурьянов запрещал использовать её воспитанникам.
Они сонные, в дурацких разноцветных пижамах повалили в коридор, ударяясь друг о друга, одёргивая свою одёжку. Их было человек пятнадцать, не больше половина мальчиков и половина девочек.
Слушайте меня, дорогие мои! Бурьянов значительно поднял палец. Обратите внимание, что большая часть из вас уже перевоспиталась и слиняла отсюда, чтобы больше никогда не попадать в это чудесное место Поэтому сегодня нас всех ждёт пополнение. Не обижайте новеньких
У него зашипела рация. Это снова был Костылёв.
Водкин рядом? спросил он.
Да, выводим молодняк к водопою.
Пусть он зайдёт. Прямо сейчас.
Бурьянов вопросительно взглянул на помощника тот всё слышал.
Я пойду А ты своди их поссать, посрать, помыться И жрать.
Не указывай мне, хохотнул Бурьянов. Я сам знаю, что мне делать. Нале-во! Шагом марш!
Воспитанники послушно развернулись и потопали в указанном направлении. Водкин же мельком оглядел всё это сборище, возглавляемое старшим надзирателем, и пошёл к лестнице, чтобы спуститься к главному надзирателю.
Кабинета директора и учредителя в этом «прекрасном заведении» не предусматривалось он находился всё время в другом месте Где-то. Оставив всё заведение на попечении НАМЕСТНИКА по фамилии Костылёв. Единого управления в «ПТИЦЕ» не было каждый управляющий заведовал своей частью. Сам же «дженерал менеджер» просто получал еженедельные отчёты.
Водкин подошёл к закрытой двери кабинета и постучался.
Входи, тут же отозвались оттуда.
Надзиратель открыл дверь и сразу же зашёл туда, внутрь, предварительно не заглядывая. Просто заскочил.
Кабинет Костылёва был маленьким и неказистым, с металлическим шкафчиком около одной стены и раскидистым цветком с другой, а сам он длинный, сутулый, с непонятной причёской и круглыми нелепыми очками сидел за столом, вжавшись в кресло на колёсиках. На его плечах был накинут клетчатый плед, а сам он уставился в небольшой ноутбук, сжимая белёсыми пальцами красную кружку с кофе. Он ждал, когда же в зарешёченное окно за его спиной заглянет солнце и разогреет. Он ничуть не изменил позу, когда Водкин вошёл; только лишь его глаза оторвались от экрана ноутбука и вперились в вошедшего, будто он примёрз к креслу.
Звали?
Вызывал, он тяжело вздохнул, будто ему не хватало пять рублей на пачку сигарет, а курить очень хотелось. Слушай внимательно Мне тут Карл Маркыч написал, что на неделе будет проверка.
Какая проверка? встрепенулся Водкин.
Не перебивай меня. Я сейчас говорю, голос Костылёва был тяжёлым, обволакивающим, и говорил он так медленно, будто собирался уснуть. Будет проверка. Из города приедет ответственный по делам беспризорников. И мент ещё с ним приедет. Будут проверять, в каких условиях детишки живут. Хватает ли еды, нет ли синяков. И так далее. Про жалобы будут спрашивать.
Водкин помолчал, чтобы убедиться, что речь Костылёва подошла к концу.
А я здесь при чём? Старший надзиратель Бурьянов.
Он идиот. Ещё один тяжёлый вздох. Я на него не могу положиться. Но ставленник он не мой, так что и убрать его я не могу без последствий для себя В общем, тебе надо проконтролировать, чтобы всё было отлично. Хотя бы эту недельку
А что проверять-то будут, зачем
Костылёв посмотрел на него, как на придурка.
Это же очевидно. Если всё хорошо, очередная материальная помощь для нашего славного учреждения, как говорит Бурьянов. Если всё хреново, то кого-то и по тюрьмам могут рассадить.
Ладно, кивнул Водкин и прислушался нарастал гул приближающегося автобуса. Кажется, к нам едет ревизор.
Костылёв поднялся во все свои сто девяносто сантиметров роста и пошёл к выходу из кабинета. Водкин же последовал за ним. Рядышком, как двое закоренелых друзей, они прошли на первый этаж и вышли на крыльцо. Время неуклонно капало, потому и солнце разогревало всё сильнее. В воздухе уже вовсю чувствовалась настоящая весна.
Кончай бухать, неожиданно сказал Костылёв и повернул к Водкину голову. Бурьянов хоть и псих, но не пьянствует. От тебя несёт, как от выгребной ямы. Как ты собираешься честь «ПТИЦЫ» представлять перед новобранцами?
Виноват, коротко ответил надзиратель, потому что надо было что-то ответить, а молчать просто было бы невежливо.
Огромный автобус подъехал к воротам синий, многоместный. На боку его красовался уже знакомый аист. Ворота начали открываться сопровождающий воспитанников человек нажал на кнопку, связался с охранником и теперь освобождал дорогу для подростков.
Встречай, только успел распорядиться Костылёв, как на крыльце появился Бурьянов с явным неудовольствием на лице.
Что это тут происходит? Почему меня не дождались? спросил Бурьянов совершенно другим, серьёзным тоном, в котором отчётливо проступала обида.
Костылёв просто махнул рукой:
Бурьянов, командуй парадом.
Старший надзиратель заулыбался своими прокуренными зубами и заспешил к воротам.