Подойдя к выходу из подъезда, я стал искать кнопку домофона, но её не оказалось. Не придумали ещё таких замков! А зачем, когда на лавочке всегда сидят бабульки и выполняют роли справочного бюро, новостного агентства, критиков и мотиваторов. Как сейчас, например.
Доброе утро, сказал я двум женщинам в разноцветных халатах, сидящих на лавочке, которые что-то яро обсуждали.
Ой, доброе, Серёжка! воскликнула одна из них. В школу? Откуда упал вчера, что тебя под руки привели?
Подрался с кем-то? Не сидится вам на месте, молодым! В армию пойдёшь, научат вас там причитала другая.
Борисна! Ты чего такое говоришь? Иди, Серёжка, учись! Потом в армию сходишь.
Михална, не перебивай. В армию надо. Девка ни одна не взглянет. И мозги вставят на место. Вон с первого подъезда
Дальше слушать не стал. Погода была замечательная, в воздухе аромат сирени и никаких вредных газов. Экология в норме. Определиться бы, что за город.
Тротуары и протоптанная тропинка мимо детских качелей. Турник, закреплённый между двух деревьев. Пустырь с вкопанными с двух сторон парами столбов импровизированными футбольными воротами.
В центре квартала четырёхэтажное здание комбината бытового обслуживания или просто «Дом Быта» с большими панорамными окнами. Детский садик справа и школа через дорогу. А слева гаражи и беседка с сидящими за столом мужиками, разыгрывающими очередную партию в домино.
Рыба, Семёныч!
Иваныч, дай отыграться? Век воли не видать, старуха моя домой не пустит, если опять с тобой выпьем.
Ну так выходные же? Семёныч, отдыхать надо. Труд на заводе дело серьёзное
Мой старый двор ещё не заросший и такой родной. На душе прямо тепло стало!
На подходе к дороге, за которой были ворота школы, обнаружил отсутствие пешеходного перехода. Дети, проходившие мимо меня, особо не останавливались перед краем проезжей части. Бесстрашные, что ли? А если машина? Хотя, какие машины?
Пройдя через калитку, я оказался во дворе своей старой школы. Краска ещё не осыпалась и окна не пластиковые. Сплит-системы отсутствуют. Зато над центральным входом барельеф с изображением Ленина и годом основания школы 1956. На всю ширину крыльца растянуто полотно с главным призывом Ильича:«Учиться, учиться и ещё раз учиться!»
Солидное заведение для моего Владимирска, как тогда назывался мой город. Это сейчас он Новоахтинск и живёт в нём тысяч триста человек. А тогда, если и дотягивал до ста пятидесяти, то это хорошо.
Одеты все школьники одинаково. В рубашках и обуви есть различия, а так всё единообразно и, не сказать, что безобразно. Смотрится вся эта однородная масса очень симпатично. Пацаны статные, подтянутые. Кто в кедах, кто в ботинках. Пиджаки расстёгнуты или вовсе сняты. Рубашки в клетку, полоску и заправлены в штаны.
Девушки выглядят натурально в тёмно-коричневых платьях с фартуками и белыми кружевными воротничками. У кого косички, у кого карэ, кто-то просто в хвост собрал волосы. На ногах туфли, сандалии и белые гольфы. Ни грамма косметики, конфетный запах духов сливается с ароматом цветов воедино. И никаких розовых, зелёный, болотных и прочих оттенков волос. А ещё приятно смотреть на стройные, в меру упитанные ножки из-под юбок платьев, а не на худые и разукрашенные всякими татуировками куриные крылышки.
Все идут, общаются, смеются и не горбятся, пялясь в коробочки с лейблом в виде яблочного огрызка. А на входе в школу, словно на последнем рубеже обороны, дежурит мощного вида женщина в очках, с причёской, похожей на огромное гнездо. Бордовая юбка и бежевая блузка. Вилора Брониславовна каноничный завуч советской школы, державшей всю дисциплину в своих мощных руках.
Пёрышкина, короткая, я сказала! делала замечание завуч девушке, чья юбка была неустановленной длины. В понедельник чтоб исправила. Иначе на собрании комсомола твой вопрос подыму!
Прилюдное опускание или обсуждение косяков провинившегося в то время являлось главной дисциплинарной мерой. Считалось последним «китайским» предупреждением. Могли и из комсомола выгнать!
Родин! окрикнул меня чей-то мужской голос. Родин, как посадочка вчера прошла?
Ко мне приближалась группа из трёх парней, выглядевших ну явно не на семнадцать лет. Может, раньше взрослее все были? У кого-то уже были аккуратные усы щёточкой.
Курин сказал, что будешь траву дёргать за всех, усмехнулся здоровяк, потиравший кулаки. Что скажешь? С этим, хоть, справишься?
На полголовы выше и на пару сантиметров шире меня. Явно заносчивый и задиристый. По картотеке памяти Родина он проходил как Костя Бардин, главный задира в школе и основной соперник. В чём только мне с ним соревноваться не представляю. А вот несколько волосин у него на подбородке меня уже бесят.
Скажу, что тебе бы побриться не мешало, Костя, сказал я и попытался пройти мимо. Так просто меня не могли отпустить, и Бардин попытался подставить подножку. Старый трюк, разгаданный мной в одно мгновение.
Ах, ты! воскликнул Костя, схватившись за стопу, когда я акцентировано наступил на голеностоп его выставленной ноги.
Сейчас мы тебя отоварим! воскликнул его усатый подручный, схватив меня за руку сзади. Бросив дипломат, я крутанулся назад. Захват его пальцев и стал заламывать большой с мизинцем. Сил в моем теле, даже при большом желании, не хватило бы, чтобы сломать эти пальцы. Слабоват Серёга Родин! Мордоворот взвыл, как побитый пёс и упал на колени.
Этот визг привлёк внимание стоявшей на ступенях школы заведующей учебной частью. И не только Вилору Брониславовну. Вокруг было много школьников, которые не могли пройти мимо крика погибающего.
Ну и несильно он и погибал в этот момент! Больше от неожиданности орал. Заметив приближение завуча и обратившиеся взоры, я отпустил руку и сделал вид, что помогаю подняться поверженному громиле.
Братанчик ой, товарищ! Давай помогу встать? Мож, где болит, что поправить? затараторил я.
Ты сейчас Родин, двинулся на меня Костя, но вовремя заметил приближающуюся беду. Давай поможем, Серёга, нашему товарищу, резко переобулся он.
Бардин и Родин, опять драка? Я не посмотрю, что вы уже здоровые лбы. Уши оторву, если узнаю за ваш очередной мордобой! грозила завуч, тыча в нас по очереди своим указательным пальцем.
Всё хорошо, Вилора Брониславовна. Мы друзья, начал оправдываться я, но бойкая тётка заняла доминирующую позицию.
Родин, помалкивай. Ваши стычки до добра не доведут. Что или кого не поделили? не унималась завуч.
Да что нам делить с ним?! сказал Костя. Звучало это пренебрежительно в мою сторону. Типа, куда ему до меня, мистера «три волосни из бороды». Я ж солидный парень. Вероятность, что Серёжка Родин где-то мог ему, Бардину, дорогу перейти исключена!
На занятия марш. И причешитесь! бросила нам вслед завуч и быстро зашагала в сторону угла здания.
В моей голове этот манёвр Вилоры Брониславовны объяснялся желанием поймать парней за сигареткой.
Внутри школа ничем не отличалась от моей. Бетонные полы выкрашены в коричневый цвет с немногочисленными узорами. Стены синие, переходящие в побеленный потолок. Гордо расхаживающие старшеклассники с красными повязками дежурных, словно патрульные на улицах городов. Огромный стенд с фамилиями закончивших школу с золотой медалью и доска расписания. Всё от руки написано и красивым каллиграфическим почерком. А стенгазеты вообще отдельный вид искусства. Как они это без фотошопа и цветного принтера делают?!
Серый, как такое произошло вчера? Курин до сих пор в ярости, подбежал ко мне парень, усыпанный веснушками.
Да не помню, Мишка! Отстань, отмахнулся я. Вот имя его вспомнил, а что ж там произошло и не вспоминается. Самому уже интересно, чего я там натворил. Кроме того, что летал и не помню ничего.