Михаил Дорин
Авиатор: назад в СССР 10
Глава 1
Кабинет Иванова погрузился в напряжённое безмолвие. Рычание холодильника «Ока» несколько расслабляло меня в этот момент. Всё же, не каждый день ты соглашаешься на командировку в Африку. Причём в страну, где война не прекращается уже много лет.
Что-то хочешь спросить? поинтересовался у меня Иванов, первым прервавший молчание.
Ничего. Всё равно, мы не так много знаем об обстановке в Анголе, соврал я. Или же знаем?
Что-то из прошлой жизни мне было известно о событиях в этой далёкой стране. Кое-что можно было почерпнуть из советских газет и телевидения. Однако ни в прошлом, ни в будущем, досконально никто ничего не знал. За исключением тех, кто сам был в Анголе и выполнял интернациональный долг.
Ничего там серьёзного нет. Это не Афган, где за каждым камнем тебя хотят сбить из ПЗРК, сказал Иванов и пошёл к своему излюбленному месту для курения.
Павел Егорович, я тоже смотрю телевизор и читаю газеты. И, как и вы, прекрасно понимаю достоверность сведений в них, иронично улыбнулся я.
Иванов повернулся ко мне и быстро подмигнул. Мы поняли друг друга и без слов. Не так уж всё и гладко в Анголе.
Тебе нужно кому-то что-то передать? спросил командир, прикурив сигарету.
Я девушке и бабушке письма напишу. Если есть возможность
Передадим, Сергей. Главное быстрее выполните задачу и возвращайтесь. Не думаю, что вы надолго там задержитесь. Ангольцев уже подготовили в Краснодарском училище. Вам только облетать самолёты после сборки и слетать с местными несколько вывозных и контрольных полётов.
Понял. Только вы это уже говорили, снова улыбнулся я.
Серьёзно? А сколько раз?
Как минимум трижды, ответил я.
Реакции Иванова не последовало, поскольку зазвонил «важный» телефон. Павел Егорович сорвался с места и снял трубку.
Слушаю, полковник Иванов, представился он. Да, товарищ генерал. Понял. Отправляю.
Закончив разговор, Павел Егорович проинструктировал меня и обозначил время, когда я должен быть готов к вылету. Письма Вере и баб Наде условились оставить Трефиловичу, который ещё трудился в столь поздний час в своём кабинете наравне с кадровиком Центра.
Всё как и у остальных в Мелитополь, а затем туда, в общем.
Понял. Разрешите идти? спросил я, встав со своего места.
Подожди, Сергей, сказал Иванов и вышел из-за стола.
Он подошёл ко мне, крепко пожал руку, а другой рукой слегка приобнял. Как-то уж сильно переживает командир за меня. Может, он и остальных так провожал?
На рожон не лезь. Помни, что тебя ждёт школа испытателей после возвращения, сказал он и отпустил меня.
Ещё бы мне не помнить об этом! Больше всего меня волнует, что я могу «задержаться» в Африке. И кто его знает, как на это потом посмотрят в Циолковске.
Зайдя в отдел кадров, я занял место за свободным столом. Здесь уже кипела работа двух кадровиков. Пока Трефилович и кадровик Центра готовили мне документы в командировку, я писал письма домой. Баб Надю предупредил, чтобы не волновалась. Всё же месяц не буду на связь выходить. А вот Вере намекнул, что еду на «длительные учения в тёплые края».
Вот твоё командировочное, Родин, протянул мне бланк наш полковник начальник отдела кадров 137го Центра.
Место назначения было указано простое и лаконичное 10е управление Генерального штаба. Следом записан номер части 22147.
Ого! Так, именно эта часть и была указана в документах у моего однокашника Бардина. Похоже, что мы там с ним и пересечёмся.
Остальные документы получишь в Мелитополе, сказал кадровик Центра.
Понял, ответил я и протянул письма Трефиловичу, который сразу убрал их к себе в портфель.
Передадим и девушке, и бабушке, сказал Трефилович.
Хм, веришь, что девушка будет ждать? Жениться надо было, чтоб не ушла, неудачно пошутил кадровик Центра.
У вас не самое хорошее чувство юмора, товарищ полковник. Или вы из личного опыта так говорите? спросил я.
Не дерзи, Родин. Иначе спецкомандировка тебя не спасёт, зарычал кадровик Центра.
Думаю, что спасёт, ответил я, попрощался с Трефиловичем и вышел из кабинета.
Придя в общежитие, я решил сразу приготовиться к убытию. Вещи мной были собраны быстро. Военную форму решил не брать, поскольку там однозначно дадут что-то другое. Сложил только светлый лётный комбинезон, который у меня остался ещё с Афгана. В чём-то же нужно летать.
Уснуть долго не получалось. Думал о школе испытателей, попасть в которую я смог. Размышлял о предстоящей командировке, на которую согласился, будучи уверенным, что это правильно. И не мог я не думать о Вере.
Только стал задумываться о том, что именно с этой девушкой я хочу пойти в ЗАГС, в дело вмешалась моя слабость чувство воинского и интернационального долга. И от обилия таких размышлений меня и стал одолевать сон.
Ёптить! Сон!
Вспомнил я, как совсем недавно мне снились непонятные сны о скалах на морском берегу, земля с красноватым оттенком и старые ржавые корабли на берегу. Я теперь во сне своё будущее могу увидеть? Как-то это очень фантастично.
Почему-то мне казалось, что все фантастические вещи закончились после момента моего переселения в это тело. Хорошо, что в том сне я не видел каких-то смертей или катастроф. Или видел? Так или иначе, но уснуть получилось не скоро.
Самолёт в сторону Мелитополя был только через два дня. Да и начальство не спешило меня отправлять, улаживая какие-то дела с вышестоящим командованием.
Оно и понятно. Я не планировался в заграничную командировку, а процесс отправки туда был не самый быстрый. Тем более, по линии 10го управления Генерального штаба подразделение отвечало за международное военное сотрудничество и военно-техническую помощь странам народной демократии и национально-освободительным движениям. То есть, занималось помощью всем «нашим» возможным и невозможным союзникам за рубежом.
И вот, в дождливый день в конце июня 1982 года. Я со своим лётным снаряжением в огромной парашютной сумке и чемоданом, зашёл по рампе в грузовую кабину Ил-76 и занял место по левому борту на выдвижных сиденьях.
Как только закончилась погрузка ящиков с запасными частями и принадлежностями для МиГ-21, рампа начала закрываться. Через боковую дверь появилось ещё несколько пассажиров. И одного из них я был очень рад видеть.
Сергеич, приветствую! радостно подскочил ко мне сержант Бубко, который был техником моего самолёта в последнее время.
Здорово, Вениамин Александрович, пожал я ему руку и сержант со своими вещами опустился рядом со мной.
Сергеич, ты когда моё полное имя и отчество называешь, я не сразу осознаю, что это ты мне, улыбнулся Бубко. Какими судьбами?
В командировку в Мелитополь.
Иди ты?! удивился сержант. А потом куда?
Вениамин Саныч, не изображай оперуполномоченного. Я уже понял, что летим мы с тобой в одну и ту же страну.
Сергеич, ты мужик смышлёный. Тебя не проведёшь, поэтому врать не буду, согласился со мной Бубко.
Он рассказал, что отбор в Анголу был долгий. Не у всех желающих получилось пройти беседы с начальством. Особенно лютовал политотдел Центра.
Меня чего только не спросили. Я даже перед заходом решил трилогию «Воспоминания» перечитать. Вдруг спросят, а я и рассказать не смогу о Леониде Ильиче.
Брежнев написал эту трилогию по своим воспоминаниям о фронте и дальнейшей работе в партии. Её даже озвучили на грампластинках.
Прошла герметизация грузовой кабины. Продолжала гудеть вспомогательная силовая установка, а затем и двигатели стали запускаться. Через несколько минут Ил-76 порулил со стоянки к полосе. На исполнительном старте шум стал нарастать и самолёт сильно затрясло.
Держись, а то упадёшь, крикнул я на ухо Бубко.