Монеты бросали в фонтан те, кто потерял в море кого-то дорогого: плата морвингам, чтоб присмотрели на дне океана за душами, сгинувшими в пучинах Овару. И стоило ли удивляться, что у Ашри было за кого просить, ведь она провела целый оборот Орта на вольном корабле, а за такой срок могло случиться всё что угодно. Клыкарь уважал простое правило: не лезь в душу другого, если не готов вывернуть в ответ свою. Но в этот раз слова сами собой сорвались с языка:
За кого просишь?
Ашри вздрогнула и будто очнулась ото сна. Большими фиолетовыми глазами она посмотрела на Грава и неожиданно ответила:
За друга. За наставника. За предателя.
Она не усмехнулась, как обычно бывало, стоило ей коснуться прошлого. Не спряталась за улыбкой как за щитом. Слова эти были тяжелы, как камни, расстаться с которыми она не была готова, но и сил нести их тоже больше не было.
Не успел Клыкарь ответить, как Ашри развернулась и пошла дальше, и уже через несколько шагов всё стало как прежде, будто и не было тени и слов-камней. Но Клыкарь не мог отделаться от странного чувства: будто на краткий миг тоска элвинг коснулась его сердца, а кроме холода утраты, было в ней ещё что-то
Искра ярости вспыхнула в янтарных глазах биста, злость от бессилия, что он не мог вытравить этот холод из глаз Ашри, снять тяжесть груза с её плеч, стереть того, кто в посмертии причинял ей боль
Ну, ты идёшь? оглянулась Ашри. Или решил обчистить морвингов?
Было бы ради чего портки мочить, фыркнул Клыкарь.
* * *
Солёный бриз нёс прохладу. Чем дальше от порта, тем меньше была его сила, но присутствие Овару чувствовалось везде: от карнизов домов, чьи водостоки украшали затейливые морские гады, до разноцветной гальки, утопленной в стенах зданий. На каждом шагу попадались лавки, торгующие дарами лазурных пучин, а названия на вывесках трактиров и постоялых домов неизменно отражали то, что издревле кормило Лантру море. «Синяя пядь» не была исключением.
Скромный кабак: восемь столов по числу лучей Южной путеводной звезды, да стойка, за которой протирал кружки рослый бист. Хозяин Пяди был гротескно велик: квадратные плечи, бугры мышц и обломанные рога словно лишь для того, чтобы не царапать низкий потолок.
Доброй ловли, Урл. Грав приложил руку к сердцу и окинул взглядом заведение. Чем сегодня богат?
Зал был пуст. «Синяя пядь» надёжно пряталась в лабиринте улочек, чтобы случайный путник не нашёл её. Зато для своих здесь всегда были стол и обед.
Вчерашний сог и сегодняшний тун, пробасил Урл, разливая вино по кружкам и разбавляя его водой. Досидите до полудня, будут кольца морского червя.
Клыкарь вопросительно глянул на Ашри, которая разглядывала фигурки крохотных синих кракенов, выставленных на тоненькой полочке за головой Урла, почти под самым потолком.
Давай две порции туна и кусок рыбины, что висит за спиной хозяина, пожала плечами элвинг. Она помнила, что Клыкарь терпеть не мог сога, а для неё любая рыба пахла рыбой.
Грав лишь развёл руками. Урл хмыкнул и отступил на шаг. За его спиной, в тени у колченогой лестницы, что вела на второй этаж, висела кварта[3] свежих нетронутых рыбин.
Ночью завялил улов Варугу. Урл снял одну с крюка.
Варугу был его брат, рыбак, поражающая противоположность: невысокий, жилистый, юркий и ступающий на землю так редко, словно боялся подобно морскому гонцу из детской сказки обжечь подошвы ног. Урла же невозможно было затащить на лодку. «Ни на пядь!» протестовал он, стоило лишь заговорить о большой воде. Потому его кабак и прозвали «Пядь Урла», а посетители шутки ради стали приносить разные морские побрякушки: если Урл не шёл в море, то море само шло к Урлу. И так вышло, что, не сговариваясь, все старались добыть сувениры под цвет моря синие. И в один момент это стало традицией, а название так плотно вросло в балки стен, что, скрипя зубами, Урл снял старую вывеску «Сытый кот» и повесил «Синяя Пядь».
Лезвие тесака блеснуло и отсекло кусок, капельки жира легли на вощёный лист. Пара молниеносных движений и бронзовое мясо превратилось в ровные ломтики. Рыба испускала тончайший запах дыма, сладости и уюта. Стоило вдохнуть аромат, и рот Клыкаря наполнился слюной. Пришлось сглотнуть и сделать усилие, чтобы не стянуть кусочек.
Урл бережно вернул рыбу на крюк, достал из-под прилавка веточки зелени и, украсив блюдо, пододвинул:
Отличный улов, хозяин кабака, чуть улыбнувшись, кивнул Ашри. И отличный нюх.
Клыкарь положил монеты и, подхватив кружки с тарелкой, двинулся к Ашри. Она, как всегда, выбрала угловой стол у окна, и сейчас рассматривала вещицы, коими был заставлен подоконник: подзорная труба, астролябия, компас, чучело шипастой рыбы и ракушки. В очередной раз Грав удивлялся многообразию синего:
Урл словно притягивает море.
Или море затягивает Урла, повела плечами Ашри.
Она приставила к уху рогатую раковину, бледно-розовую, как мякоть туна, и покрытую насыщенно-синими полосами: такие привозили торговцы с Архипелага. Клыкарь скользнул взглядом по задумчивому лицу элвинг и подумал, что кому-кому, а его напарнице не составит труда узнать историю любой из побрякушек Урла, лишь прикоснувшись к ним и выпустив немного своего дара.
Скучаешь по плеску волн? усмехнулся Грав, ставя перед ней кружку и тарелку.
Ашри вернула рогатый панцирь на место и сделала глоток. Прежде чем взять ломтик, она подвинула тарелку на центр стола. Негласное правило делить трапезу перед общим делом. Согласие, не требующее слов.
Уверена? спросил Грав.
Ашри посмотрела на стойку. Урл скрылся на кухне слышно было, как шкворчит масло, и лепестки пара ползут из-за прикрытой двери, наполняя пустой зал ароматом.
Не попробуем не узнаем, элвинг вздёрнула бровь. Да и других заказов всё равно нет, а монеты тают, как снег в пустыне.
Но что-то тебя всё же тревожит?
Чтобы добраться до Мэй, придётся пройти через ворота Цветка. А мне там не все рады с недавних пор.
Не преувеличивай! Капюшон надвинешь поглубже, и пройдём с одним из торговцев. Тем более ты же там живёшь!
Иногда, Ашри отправила в рот ещё один кусочек.
Это было правдой. У Ашри была небольшая комната, которую она бессрочно арендовала в тихом районе между ремесленным и торговым секторами, откуда было удобно сбывать находки из их с Гравом «экспедиций».
Тем более, ты же любишь библиотеки, почесал щеку Клыкарь.
Любила, нахмурилась Ашри. Я выросла среди книг. Но с тех пор многое изменилось
Тан с пылу с жару! Урл бахнул тарелками, обдав жаром клиентов. Ещё влаги в кружки?
Клыкарь и Ашри кивнули, и тут же в руках биста образовался кувшин. Рубиновая струйка сверкнула, наполняя кружки.
Когда Урл вновь скрылся на кухне, Ашри спросила чуть слышно:
Ну, тогда рассказывай детали. На что заказ? Только не говори, что надо обчистить библиотеку Орму, элвинг прищурилась. Если только она не на последнем этаже башни Хронографа.
Клыкарь отодвинул аппетитного тана, наклонился через весь стол к Ашри так близко, что их носы практически соприкоснулись:
Ты не поверишь, прошептал он. На легенду.
Ашри округлила глаза, но тут же нахмурила брови, резко откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки.
Не заливай, прошипела она, всё ещё не решаясь повысить голос.
Клыкарь, довольный собой, расплылся в улыбке:
Я не шучу, когда дело касается «драконов».
Ашри прищурилась и подалась вперёд.
Клыкарь извлёк из кармана карту Мэйтару и провёл пальцем от Каменного порта до точки на северо-востоке Энхар:
Нам надо добраться до лабиринта Тирха и отыскать место, куда тысячу лет не ступала нога живого.
Эти тоннели завалены, фыркнула Ашри. А если нет, то что в них осталось такого, что не вынесли за эту тысячу лет?