А потом потом
Летку-еньку давай! послышался вдруг чей-то самоуверенный голос.
Трофим Гольцов!
Этому-то что на детских танцах надо?
Опасливо покосившись на Кротову, Гольцов сразу же подошел к Женьке и глумливо поклонился:
Разрешите вас пригласить?
От разошедшегося мужичка ощутимо пахло спиртным.
Да он пьяный, что ли?
Девушка отрицательно дернула шеей:
Нет!
Нет, пойде-ошь
Грубо схватив Женьку за руку, Гольцов обнял ее и попытался облапать. Но тут же поучил звонкую пощечину!
Так его, гада! Так! подойдя заценила Светка. А ну-ка, Голец, вали отсюда, проспись. Вали, говорю! Ты меня знаешь
Да что ж я не человек, что ли? Правов не имею? Гольцов обиженно вскинулся, но тут же сник похоже, уже нарывался на Кротову и больше подобного не хотел.
Да ухожу, ухожу Что мне уж и не расслабиться
Ушел, черт худой, хмыкнула Светка. Ты, Жень, если будет приставать сразу мне. Или стегани тряпкой! Он трус уберется живо.
Гольцов больше не доставал. Но вечер был безнадежно испорчен. Эх, жизнь! Скорей бы эстонцы приехали, что ли
Утром Гольцов извинялся. Приложил руку к груди и даже пытался встать на колени.
Ну, бес же попутал от такой красоты!
Были ли те извинения искренними? Скорее всего, нет. Однако Женька простила куда денешься, не настаивать же на увольнении? Тем более Гольцов и впрямь оказался трусоват. Между прочим, взрослый мужик! А ума, как у малолетки, одни понты.
* * *
Через день Максим приехал в Озерск первым автобусом старым тупоносым «ЗиС-155», отдав за билет один рубль пять копеек. Подзадержался, и не только из-за Верки заглянул все же на комбинат, справился о вакансиях.
Пока ехал не спал, все думал о Вере. Вот ведь, надо же так Может, и самому в Тянск переехать, поступить на металлургический? Водители там нужны. А можно еще в Ленсвязь, ремонтником. Все можно. И Вера девчонка хоть куда. Красивая, без детей, и очень-очень взрослая
Домашние встретили с радостью! Ну, еще бы! Мать и сестра еще не успели уйти на работу.
Макси-имушка, сынок! Сейчас, сейчас я с работы отпрошусь Вечером гостей позовем как люди
Мам, я тоже отпрошусь помогу тебе готовить! Прям сейчас и побегу. Макс, а ты поспи пока Ой! Как же я рада!
Я тоже рад, сестренка! Какая ты взрослая стала А я вам подарки привез! Сейчас распакую
Открыв коричневый фибровый чемоданчик с блестящими никелированными уголками, он вытащил оттуда свертки
Это тебе, мам! Бусы!
Ой, какие Наверное, дорого
Не дороже денег! А это, Катька, тебе
Ой! Туфли! На шпильках!
Девушка быстро надела туфли.
Ой и с размером угадал впору.
Максим а деньги-то? нахмурилась мать.
Обменял. Часы вы мне как-то присылали, помните?
Ой, Макс
А это Максим вытащил небольшую пластинку в глянцевой обертке. Это Женьке. «Битлы»!
А Женечка у нас нынче в экспедиции, сообщила Катя. Мы ведь тебя позавчера встречали. А потом ее Говоров того сагитировал Вот и умчалась на своей «Вятке».
На чем умчалась?
Мотороллер ей отец подарил! Ты чего задержался-то?
Так дела были Мам, в Тянске на металлургическом должны места быть.
Да подожди ты про работу, сынок! Кать, ты вот что Ты возьми деньги, зайди там в магазин, купи ой, даже не знаю, что и купить-то.
Мать! Я сам в магазин схожу прогуляюсь. Говорите только что надо? Значит, Женька в экспедиции?
Да-да, у черта на куличках на станции юннатов. В Лерничах, что ли Ладно, побегу я на работу, может, и там что куплю не откажут.
Веру Ивановну Мезенцеву, матушку Макса и Кати, стройную, еще не утратившую обаяния и красоты женщину, на работе уважали, да и соседи любили за легкость в общении и надежный характер: сказала сделала. Да и нелегко ей в жизни пришлось двоих ребят одна, без отца растила война, супруг от ран умер.
Ну, побежала
Мам, и я тоже
Проводив своих, Максим заглянул в сарай место своего подросткового обитания. Как будто ничего не изменилось, словно бы и не было этих трех лет! Койка, старый верстак, радиодетали Фотоувеличитель с ванночками и фонарем. Бачок для проявки пленок.
Вот здесь когда-то Да что там когда-то? Вся жизнь прошла все детство.
Он уселся на старый табурет, чувствуя, как запершило в горле. Вдруг вспомнилась Лидия Борисовна, Лида Обворожительно красивая учительница французского языка, практикантка, в которую был влюблен. И которую потом убили Как вспомнишь жуть! Лучше не вспоминать. И все же Лидия, Лида И как они с Женькой тогда А потом Женька писала длинные письма, похоже, была влюблена Хотя почему была? Верно, и сейчас Хорошая красивая девочка Женька.
Вечером посидели. Пришли соседи Потаповы, Андреевы, Цветковы, еще несколько человек от Веры Ивановны, с работы. Супруги Колесниковы тоже заглянули, правда, ненадолго. Жаль, Женьки не было. Зато пришел участковый, старший лейтенант милиции Дорожкин или просто Игорь. Парню недавно стукнуло двадцать пять, вот уже два года он ухаживал за младшей сестрой Максима Катериной, ухаживал небезуспешно дело шло к свадьбе. Собственно, Катя-то его и притащила
Да не стесняйся ты, Игорь! Входи
Сейчас вот разуюсь Вера Ивановна, здрасте.
Да не надо разуваться, входите, садитесь, вон
О, какие люди! увидав участкового, оживились гости. Игорь Яковлевич! Товарищ старший лейтенант! Ну, как там наша доблестная милиция поживает?
Ничего, живем. Боремся, так сказать.
Поправив светлую, лезущую прямо в глаза челку, участковый уселся за стол. Катерина бросилась помогать матери.
Вот, вареники, капуста Кушайте, дорогие гости, угощайтесь. Мужчинам беленькой!
Не-не, Катя, мне красного, запротестовал Александр Федорович, Завтра на работу, за руль.
Всем на работу! Всем за руль
Да сами-то садитесь уж, хватит бегать!
Виновник торжества сержант советской армии Максим Мезенцев смущенно сидел во главе стола и не знал, куда деть руки. Выпили бы уж скорее! А там
Вера! Катя! Садитесь же!
Сейчас, вот хлеба порежем.
Да успеете с хлебом на правах самого старшего слово взял сосед Ефим Палыч Потапов. Колхозный бригадир осанистый плотный мужчина с вислыми усами и большими залысинами.
Ну, что сказать, Максим Дождавшись тишины, Ефим Палыч поднялся с места. Отслужил ты, все мы знаем, честно и достойно. Теперь вот вернулся. Удачи тебе и найти свою судьбу!
Сказав так, Потапов искоса глянул на сидевшего рядом сына Юрия с супругой Раисой белесой красоткой, продавщицей универмага райпо. Тут же сидела и дородная супружница Ефима Палыча, Светлана Тихоновна, и дочь Нюра смешливая, склонная к полноте блондиночка с большой грудью и вообще все при всем.
За тебя, Максим!
Все разом чокнулись, выпили, потянулись к закускам. Хлопотливая Вера Ивановна вновь убежала на кухню.
И вновь ее усадили.
Выпьем за мать!
Пошла беседа. Немного порасспрашивали Максима про Венгрию, потом долго ругали израильских милитаристов, греческих «черных полковников», американцев за войну во Вьетнаме и Китай вообще за все. Обсудили полет на Венеру советского космического аппарата и вполне искренне, от души, похвалили Политбюро и лично Леонида Ильича Брежнева за пятидневку.
Пятидневная рабочая неделя (вместо шести) была введена Указом Президиума Верховного Совета СССР еще в марте.
Да, мужики Пятидневка это вам не шесть ишачить! По хозяйству хоть управляться есть время!
Ой как-то по-кулацки вы рассуждаете, дядя Ефим!
О! Нашли кулака, ага, здрасте! А кто на Доске почета висит?
Да ладно, дядя Ефим, не обижайся.
Молодец Леонид Ильич что тут скажешь?
За Ильича!
За Ильича, братцы!
Потом включили старенькую радиолу.
Молодежь принялась танцевать. Нюшка Потапова сразу же утащила Макса, прижалась объемистой грудью. Мужчины вышли на крыльцо покурить. Дорожкин тоже, хотя давно уже пытался бросить и даже вполне успешно бросал. Месяца на два, а потом опять начинал работа-то нервная!