Громов хохочет неожиданно громко, открыто и искренне, а потом вдруг цепляет меня пальцами за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть на него.
Сегодня в семь за тобой заеду, говорит он.
Зачем? у меня сердце сейчас, наверное, из груди выскочит.
Он слишком близко, он касается моей кожи своими сильными горячими пальцами, и это переворачивает все внутри меня с ног на голову.
В клуб со мной поедешь, лениво роняет Громов и убирает руку с моего лица.
К-какой?
Шахматный.
Правда?!
Блядь, ну нет, конечно.
А в какой? глупо спрашиваю я.
В ночной.
Нет! я в панике хватаю его за руку. Пожалуйста, нет, меня не отпустят! Давай я лучше еще с тобой на пару пойду!
Милое предложение, жаль, что я сегодня больше не планирую учиться, скалит зубы Громов. Есть дела поинтереснее. Так что в семь стой у подъезда, заберу тебя.
Но я не могу!
Можешь, в его взгляде приказ и жесткая категоричность, которую он смягчает обаятельной улыбкой. Давай, кукла, потусишь со мной еще разок, и отпущу тебя.
Мой мозг работает на полную мощность, лихорадочно перебирая и отбрасывая варианты. Как отпроситься у мамы в ночной клуб, если это невозможно? Как уехать из дома незамеченной, если это невозможно?
Из колледжа, непослушными губами произношу я, но мой голос звучит твердо.
Что? непонимающе хмурится он.
Заберешь меня в семь из колледжа. Не из дома.
Почему?
Потому что у меня тоже есть дела.
Мама закончит работу в пять и уедет домой. Я скажу ей, что надо готовиться к курсовой и останусь в библиотеке, а потом совру, что Аня позвала нас с Таней к себе в гости. За город. И что потом меня на такси привезут домой. Так на самом деле уже было пару раз, поэтому мама мне скорее всего поверит. Я ведь никогда не врала ей. Раньше.
А ты не планируешь переодеться перед клубом?
Нет.
Поедешь вот в этом? он со снисходительной усмешкой смотрит на мой бесформенный темно-синий пиджак, и я непроизвольно краснею и нервно вцепляюсь в край юбки, которая по виду ничуть не лучше пиджака.
Да! с вызовом отвечаю я. В этом! А что?
Его красиво очерченные губы расплываются в улыбке.
Ничего. Так даже забавнее будет. До вечера, Лина.
И, не дожидаясь моего ответа, он разворачивается и идет к двери.
До вечера, Гробов, мстительно бормочу я себе под нос, но только тогда, когда его широкая спина исчезает из поля зрения.
Кажется, я на сегодня и так достаточно нарвалась, не стоит рисковать еще больше.
***
Что за странная идея? голос мамы звучит недовольно. Завтра рабочий день, а вы вдруг собраться решили. Нет, я понимаю, что Аня не учится и не работает, но она могла хотя бы про вас подумать
Мам! жалобно прошу я. На выходные у девочек другие планы, а я ведь правда редко куда-то хожу
Редко, не поспоришь, мама вздыхает как-то виновато. Хорошо. Но допоздна не засиживаться, Лия! Поняла? Написать мне, как приедешь, написать, когда поедешь. Обратно на такси. Или тебя водитель Анин привезет?
На такси, поспешно говорю я. Спасибо, мам! Все, пока!
Хорошо проведите время, напутствует она.
Я кисло улыбаюсь и кладу трубку.
Боюсь, слово «хорошо» к сегодняшнему вечеру подходит мало. Зачем Громов меня тащит с собой? Снова придумает какую-то идиотскую игру, чтобы надо мной посмеяться?
Лучше не думать. Так будет легче.
Без десяти семь я выхожу на крыльцо колледжа, а через несколько минут туда подъезжает вип-такси, и из него выходит Громов. Вот он явно заехал домой переодеться, потому что теперь на нем вместо привычной кожаной куртки синий с белым спортивный бомбер, на ногах светлые джинсы и белые кроссовки, а волосы по-модному взъерошены. Он выглядит расслабленнее, чем в колледже, и ему это все просто возмутительно идет.
Я теперь рядом с ним выгляжу еще хуже, и радости мне это не добавляет.
Привет, кукла, широко ухмыляется Громов, распахивая перед мной дверцу дорогой машины. Готова повеселиться?
Готова выполнить нашу договоренность, упрямо отвечаю я. До скольки я там должна быть?
Пока мне не надоест, лениво отвечает он с переднего сиденья, и это не тот ответ, который мне хочется услышать.
Мне нельзя задерживаться, иначе мама узнает, где я.
И тогда будет катастрофа.
Я обещаю себе, что буду очень скучной и постараюсь надоесть Громову еще до того, как мы приедем в клуб.
Вывеска «Брусника» сияет неоновым светом, и поэтому ее хорошо заметно на старинном здании в центре города. Я слышала про этот клуб, он даже среди наших студентов считается очень престижным. Во многом потому, что вход туда разрешен только по клубным картам и только с двадцати одного года, а значит, раньше четвертого курса попасть в «Бруснику» просто нельзя.
Меня не пустят, с плохо скрываемым облегчением говорю я. Мне девятнадцать.
Поспорим? спрашивает он, поворачивая ко мне голову. Отблеск фонарей падает на крошечного дракона в правом ухе, и тот вспыхивает серебряными искрами.
Я молчу.
Хорошо, что не стала спорить, потому что стоит Громову показать черную с золотым тиснением карту, как его и меня пропускают без всяких разговоров. Кажется, он сюда ходит на каких-то особых условиях.
Здесь три этажа, на каждом свой бар, своя музыка и свои фишки, которые Громов лениво перечисляет, пока мы поднимаемся по лестнице.
На первом после полуночи бои можно посмотреть, видишь в углу ринг? Все официально, со ставками. На втором тусят любители таблеточек и всяких стимуляторов, зато и диджеи здесь всегда самые прикольные.
Я вздрагиваю.
Нет, мама никогда в жизни не должна узнать, где я сегодня была. Ни за что на свете.
А на третьем? с волнением спрашиваю я, потому что мы идем именно туда.
Стриптиз, эротические шоу и вип-зоны, скучающим голосом говорит Громов. Наша вот здесь.
Зоной он называет столик с несколькими диванами, огороженный от остального пространства невысокой прозрачной стеной. Там пока никого нет. На маленьких площадках, предназначенных, видимо, для выступлений, тоже пока пусто, только металлические шесты блестят в лучах софитов, намекая на то, какого рода тут проходят танцы.
Я сажусь на край диванчика, чопорно одергиваю юбку, и складываю руки перед собой, как прилежная ученица. Громов же расслабленно разваливается рядом со мной, несмотря на то что свободных мест еще куча, и двигает ко мне меню в толстой кожаной папке.
Выбирай, что хочешь.
Я не буду ничего.
Он поднимает на меня опасный взгляд.
Выбирай, что хочешь, кукла, или я сам сделаю заказ и тебе придется это съесть. Нравятся улитки в соусе?
Меня передергивает, и под смех Громова я быстро заказываю себе самое простое, что нашла в меню гриль-стейк из цыпленка и мини-картофель.
Что желаете из напитков? услужливо интересуется официант в брусничного цвета смокинге.
Просто воду, неловко говорю я.
Воду и бокал просекко, поправляет меня Громов. А мне виски.
Вам Макалан, как обычно, или, может быть, хотите Гленморандж?
Голос официанта неуловимо меняется, когда он обращается к Громову, становясь буквально шелковым.
Макалан.
Конечно.
Он с достоинством кивает и уходит за напитками, которые оказываются у нас на столе почти моментально. Еду мне тоже приносят достаточно быстро, и под насмешливым взглядом Громова мне приходится не только съесть все, что было в тарелке, но и сделать несколько глотков из бокала.
Я еще никогда не пробовала алкоголь и жду какого-то острого противного вкуса, но просекко пахнет фруктами и почему-то сеном и вспыхивает на языке приятными пузырьками. Это неплохо. И вообще все довольно неплохо: мы тут вдвоем, Громов ведет себя спокойно, даже шуточек не отпускает, у меня по телу растекается приятное чувство сытости и расслабленности, и я даже позволяю себе подумать, что вечер и правда может пройти хорошо.
Но именно в этот момент до нас доносится волна шума: по лестнице поднимается галдящая компания человек из шести. Шикарные девчонки, надменные парни, они переговариваются, хохочут и направляются