«Нет, только не к нам!» мысленно бормочу я.
Но пора уже привыкнуть к тому, что высшие силы меня игнорируют, потому что подходит эта компания именно к нам.
Зак!
Здорово!
Привет, зай. Шикарно выглядишь!
Ты рано!
Уже заказал бухло?
И только тут эта компания вдруг замечает меня и замолкает. Вид у них у всех такой, будто они в коровью лепешку наступили. Я слышу сдавленные смешки, вижу презрительные удивленные взгляды, которыми они ведут, будто липкими руками, по моим собранным в пучок волосам, по моему лицу без косметики, моему бесформенному пиджакуЭто ужасно. Это унизительно.
Громов меня для этого позвал? Чтобы они все надо мной посмеялись?
Зак, а это кто вообще? спрашивает с кривящейся мордочкой какая-то миниатюрная брюнеточка.
Мой телохранитель, не моргнув глазом, отвечает Громов. Элитный, как вы понимаете. Экстра-класса. Отец других на работу не берет. Садитесь, чего застыли.
Глава 6. Когда я вступаю в игру
Тишина воцаряется такая плотная, что ее можно резать ломтями и продавать. Например, в школы. Уверена, спрос был бы огромный.
Господи, да что за ерунда лезет мне в голову?
И что за ерунду несет Громов?! Он совсем крышей поехал? Хочет еще сильнее надо мной поиздеваться? Мало ему того, что я тут выгляжу абсолютной уродкой по сравнению со всеми и что даже у уборщицы этого клуба, которая протирает пол возле сцены, вид лучше, чем у меня?
Но внезапно компания Громова, вместо того, чтобы заржать, осторожно переглядывается, и та самая брюнетка, которая только что кривила личико, вдруг робко делает шаг вперед и неуверенно говорит:
Здрасьте. А нам сесть можно или ты нас сначала досмотреть должна? Мы если что через металлоискатель проходили.
До меня только через секунду доходит, что это она меня спрашивает. Не Громова. Меня!
Можно, садитесь, ляпаю я.
И ловлю краем глаза его искрящийся смехом взгляд, при том, что лицо у Громова абсолютно серьезное. Но глаза! Они же выдают его с потрохами! Неужели этого никто, кроме меня, не замечает?
Ребята быстро рассаживаются, заполняют все свободные места, и я оказываюсь с одного бока притиснута к твердому бедру Громова, а с другой на меня дышит приторными духами и мятной жвачкой рыжая кудрявая девушка.
Она же с любопытством поворачивает ко мне голову и спрашивает:
А как тебя зовут?
Лара, отвечает за меня Громов.
Лия, на автомате поправляю я.
У нее много имен, поясняет Громов таким скучным и обыденным голосом, что его почти невозможно заподозрить во лжи. Конспирация.
А я Мари, рыжая аж подпрыгивает от любопытства. А пиджак это у тебя специальная форма такая?
Это чтобы удобнее было оружие прятать, объясняет Громов небрежно.
Несколько девушек за столом ойкают, а парни обращают на меня заинтересованные взгляды.
И че, типа все прям так серьезно, что пушку надо таскать, да? тянет один из них, с кольцом пирсинга в носу и ярко-зеленым ежиком волос.
Да, осторожно отвечаю я.
А какая модель?
Громов хмурится и уже открывает рот, чтобы меня спасти, но я его опережаю.
Glock, небрежно говорю я, хотя у самой колотится сердце. Семнадцатый.
От парней раздается уважительное «уууу».
А можно посмотреть ствол? спрашивает какой-то белобрысый раскачанный лось.
Вон у Бори его ствол посмотри, вдруг рявкает Громов. И свой ему можешь заодно показать, если так интересно. А от моего телохранителя отвянь.
Э, Зак! Да ты чё бесишься, я ж просто спросил, успокаивающе гудит лось. А с какого вдруг твой отец нанял ее? Проблемы?
Конкуренты, угрозы, туманно отвечает уже успокоившийся Громов и внезапно пристраивает свою ладонь мне за спину. Незаметно для остальных. Решили перестраховаться.
А не слишком ли она мелкая для телохранителя, Зак? высокомерно спрашивает молчавшая до этого красотка с глубоким декольте и медным каре. Выглядит, как школьница.
Алис, ты бы не лезла туда, в чем не разбираешься, ухмыляется он. Лика закончила женскую академию на военной базе под Саратовом. А туда набирают с семи лет.
Пока Громов врет свои друзьям и не краснеет, его ладонь внезапно начинает гладить меня по спине, но жест получается не провокационный, а наоборот, успокаивающий. Он как будто предлагает мне не бояться, а включиться в его игру.
И я почему-то вдруг решаюсь. Возможно, всему виной просекко, которое все еще туманит голову, возможно, щекочущий кончики пальцев адреналин А возможно, ладонь Громова, от которой растекается тепло между лопатками.
Но я вдруг педантично поправляю его:
База у нас под Самарой вообще-то, но это секрет. И в академию только с восьми лет принимают.
Точно. Все время путаю, кивает он.
И дарит мне короткую заговорщицкую усмешку, от которой меня вдруг насквозь прошибает электричеством.
Мне задают еще несколько вопросов. На некоторые я в ответ выдаю развесистую ложь, а на некоторые просто качаю головой и строго говорю «подписка о неразглашении». И мне верят.
Это так странно. И смешно.
Когда удовлетворено основное любопытство, про меня в компании все быстро забывают: заказывают себе кучу разного алкоголя, какие-то закуски, начинают пить, обсуждать незнакомых мне людей и хохотать над неясными мне шутками.
Мне снова становится скучно и слегка неловко.
Клуб уже заполнился людьми. Со второго этажа доносятся крики и отдаленная долбежка музыки, а на нашем этаже приглушается свет, и к шестам выходят три девушки и двое парней. Они откровенно одеты, а движутся еще более откровенно, так что я, сначала залипнув взглядом на их пошлом танце, тут же вспыхиваю и отвожу глаза. Если не смотреть, то нормально. Можно даже расслабиться и спокойно пить второй бокал просекко, который Громов уже успел мне заказать.
Зай, пойдем потанцуем! капризно тянет девушка с декольте и медными волосами, перегибаясь через столик и хватая Громова за рукав. Скукота так сидеть. Ты же обещал мне в прошлый раз!
Внезапно его ладонь ложится мне на колено и сжимает его. И в сочетании с коротким взглядом, который он на меня бросает, это похоже на определенный приказ.
Никаких танцев, говорю я строго, надеясь, что верно поняла пожелание Громова. Слишком велика вероятность нападения в толпе.
Прости, Алис, тот изображает раскаяние, но взгляд у него довольный донельзя. Я с ней не спорю, себе дороже, сама понимаешь.
Понятно, шипит она, тут же хватает сидящего рядом с ней зеленоволосого за плечо и бросает ему: Тогда ты, Боря. Шевелись. Пойдешь со мной.
Тот, просияв, подскакивает и увлекает ее на танцпол. А Громов награждает меня еще одной быстрой усмешкой, от которой внутри меня что-то плавится.
Мы сидим еще примерно час, во время которого я пишу маме покаянное сообщение, что еще немного побуду в гостях, что все у нас замечательно и что ничего страшного в моей задержке нет, ведь домашку на завтра я уже сделала. «Я ложусь спать», наконец отвечает мама. «Приезжай, как приедешь. Утром поговорим».
Ничего хорошего эти слова не предвещают, но я решаю не париться о том, на что все равно уже повлиять не смогу. Тем более, что у меня есть другая причина для забот более острая и насущная. Я хочу в туалет. Очень хочу.
Но мне безумно неловко встать и прямо при Громове сказать, куда я направляюсь. Вот и терплю. Он же выйдет из-за стола рано или поздно? Правда?
Зак, вдруг к нашему столу спешит тот самый белобрысый лось, причем лицо у него почему-то растерянное. Братан, проблема! Поможешь?
Из его сбивчивых рассказов я понимаю, что он что-то разбил в баре, что это было случайно, а они хотят денег, а у него как раз отец блокнул карту, и может ли Зак разрулить все, он же четкий пацан
Блядь, резюмирует Громов со вздохом. Ладно, пошли, разберемся.
И едва я обрадованно выдыхаю, как он вдруг приближает губы к моему уху и шепчет: