Ты! Мерзкое подобие человека! Ты пришла к нам в деревню, ела наши продукты, пила нашу воду, жила в наших домах, и в благодарность ты хотела утопить ребёнка.
Убийца! Ведьма! кто-то выкрикнул из толпы, после чего начался гул. Ведьма! Сжечь её на костре!
Староста поднял руку, заставив всех замолчать.
Зачем ты хотела убить его?
Я ему ответила, что и не думала убивать ребёнка, но жители опять начали кричать, не давая мне ответить. Староста снова поднял руку и добавил, что люди не стали бы врать, поэтому он отвезёт меня в королевство, где король сам решит, что со мной делать. После он приказал страже найти мою семью. И когда они привели их, я увидела своего мальчика, он шёл встревоженный, не понимая, в чём дело. Я услышала, как он сказал стражнику:
Мне больно, отпустите!
Увидев меня, он заплакал:
Мамочка, он делает мне больно, этот дяденька сильно зажал мою руку.
Он вытер слёзы и прокричал мне:
Мама, помоги!
После этого его швырнули на землю, словно вещь, чуть дальше бросили моего мужа. Моё сердце замерло от увиденного. Знаешь, я тогда была готова разорвать в клочья этого стражника, меня наполнила неутолимая жажда мести, я сжала кулак, но Брэндли, мой муж, остановил меня. Он знал, на что я способна, и поэтому сказал:
Тут столько невинных детей! Столько жизней! Прошу, не делай этого!
Он не успел договорить, его ударил по лицу стражник и, повалив, начал пинать.
Мой сын вскрикнул:
Не трогайте моего папочку! и, вцепившись в ногу стражника, закричал: Беги, папочка, я его держу!
Стражника абсолютно не волновало, что перед ним ребёнок, и он ударил Чарли сначала по лицу, а когда мой мальчик упал, пнул в живот ногой.
Ах ты, гадёныш маленький! завопил он и вновь стукнул.
Увидев это, я готова была сжечь их всех, и я б сожгла, но Брэндли вытянул руку, снова останавливая меня, и сказал:
Их можно понять! Они боятся! Боятся того, чего ещё не знают.
Ведьма прослезилась.
Если б только у меня было в руках она промолчала и, выдержав паузу в пару секунд, продолжила: Староста деревни обратился к Брэндли: «Ты знал, что твоя жена ведьма, и молчал. Староста скривил губы в ухмылке. Да как вообще можно жить с этим мерзким чудовищем? и покачал головой. Твоя жена хотела убить мальчишку».
В этот момент я, не выдержав, закричала:
Да не хотела я убивать его! Я спасла его, и все это видели. Он начал тонуть в реке, а все лишь стояли и смотрели.
Лгунья! перебил меня женский голос. Это была мать того мальчишки. Она вышла из толпы и, приблизившись ко мне, завопила как ненормальная: Довольно, ведьма! Довольно! Я бы задушила тебя вот этими руками, но я не убийца, и ударила меня по щеке с такой силой, что я упала на землю. Я хочу справедливости, ты чуть не убила моего сына, так давайте сожжём её сына у неё на глазах. Пусть почувствует эту боль.
Толпа начала галдеть:
Сжечь! Сжечь! Сжечь!
Староста снова успокоил всех и обратился ко мне:
Все желают сжечь вас, но я добрый и милосердный человек, его улыбка превратилась в оскал, сохраню ваши жизни!
Он вытащил меч из ножен и направился к Брэндли, а тот лишь посмотрел на меня и сказал:
Эти люди вовсе не злые, и они не заслуживают смерти.
После этого меч пронзил его сердце с хрустом, пройдя через рёбра. Наступила тишина, он сделал последний громкий вдох и беззвучный выдох, и тишину прервал звук рухнувшего тела. Мой сын стоял неподвижно, бледный от страха, он перестал моргать, и только щёчки оставались румяными. Он открыл рот и закрыл глаза руками.
В темницу их! прозвучал голос.
Меня бросили в темницу, надев мешок на голову. Я очень переживала за своего сына всё время, что была там, я не знала, что с ним и где он, и жив ли он вообще.
Я очень долго пролежала на мокрой земле, не находя себе места, как вдруг слышу: моя дверь открывается. Я сразу крикнула им:
Где мой мальчик, что вы с ним сделали?
И слышу:
Я тут, мамочка! Не кричи, пожалуйста, чтоб они не услышали.
Он снял с меня мешок, и я увидела это был он, мой сын, но с ним никого не было. Как он зашёл в темницу, как открыл дверь, я так и не успела узнать. Я обняла его, когда он развязал верёвку, а он мне говорит:
Мамочка, не волнуйся! Я спасу тебя!
Я потеряла дар речи. Хотела спросить, как он сюда попал, но ком застрял у меня в горле. Он помог мне встать, и я, прижав его к себе, вышла в тёмный коридор. Я пыталась идти как можно тише, чтоб нас не услышали. Потом мы вышли во двор через какую-то дыру в стене и, притаившись, начали тихо прокрадываться вдоль стен домов. «А что, если нас поймают?» подумала я. Я так переживала не за себя, а за него.
Мамочка, не переживай! сказал он мне шёпотом, увидев в моих глазах страх, и добавил: Всё будет хорошо!
Знаешь, он был настолько спокойным, словно у него был план, но спросить его об этом в тот момент, когда надо было быть тише воды и ниже травы, я не могла. До конюшни оставалось немного, и вдруг я увидела маленького мальчика, что стоял под окнами последнего дома. Я быстро затащила сына за угол и, выглянув, принялась наблюдать за ним. Вдруг Чарли, обрадовавшись, повернулся ко мне:
Мамочка, это мой друг! Не волнуйся! и направился к нему.
Я его попыталась остановить.
Нет, подожди! Это опасно!
Но он начал меня успокаивать тем, что это его единственный друг, и он хороший.
Я принялась умолять его:
Нет, пожалуйста, стой, давай обойдём! пытаясь дотянуться до его руки, чтоб остановить, но не успела сын всё же подошёл к нему.
Тот мальчишка стоял с закрытыми глазами. Услышав шаги, он открыл их и удивлённо спросил, что Чарли тут делает.
Мой мальчик ответил ему:
Я пришел помочь тебе, потому что ты мой друг! Пошли, дома у меня переночуешь, а утром снова придёшь сюда, пока твоя мама не видит.
Нет! крикнул, отворачивая голову, мальчишка. Твоя мама ведьма! Я не буду больше с тобой дружить!
Мой мальчик замолчал, он не знал, что сказать, и они стояли и смотрели друг на друга. Я понимала, что мне надо вмешаться и что-то сделать. Я шагнула назад, и моя нога нечаянно задела ведро. Оно перевернулось.
Кто это там? спросил мальчик у моего сына, и тогда я уже, не выдержав, вышла из-за угла.
Увидев меня, тот мальчишка широко открыл глаза, потом потёр их, не поверив увиденному, и снова взглянул на меня. Не отводя взгляда, он обратился к моему сыну:
Ты что делаешь?
Джек! Это моя мама, начал шёпотом Чарли, я должен спасти её!
Нет! прокричал резко мальчишка. Она ведьма, и она хотела убить Фэлтона.
Джек! тихо произнёс мой мальчик. Если бы не моя мама, то Фэлтон бы утонул в речке, а она вытащила его из воды.
Нет! завопил Джек. Я видел, как она била его по груди, она хотела убить его.
Мой мальчик подошёл к нему:
А что бы ты на моём месте сделал, Джек? Ты бы позволил им убить свою маму?
Джек опустил голову и задумался, а после поднял глаза и виноватым голосом произнёс:
Я должен рассказать всем!
Нет! Не рассказывай! попросил Чарли и положил руку ему на плечо. Джек! Твоя мама сейчас спит пьяная, а ты наказан и теперь до утра должен стоять тут.
Ничего не до утра! перебил он его. Сейчас она выйдет и позовёт меня обратно в дом.
Нет, Джек, она спит! А ты, как и всегда, будешь стоять босиком до самого восхода. А утром она напьётся и опять побьёт тебя, и ты снова из-за синяков не будешь выходить на улицу. И после всего, что она делает с тобой, ты продолжаешь её любить.
Да! Ну и что? крикнул Джек и, оттолкнув моего сына, опустил голову и нахмурил брови.
Я говорю сыну:
Ну всё, идём, он не успеет рассказать.
Но он в очередной раз в надежде обратился к другу:
Джек, идём с нами, моя мама будет каждый день жарить тебе хлебушек.
Хлебушек? тут же переспросил он. Его глаза загорелись.
Улыбнувшись, Чарли ответил:
Да, Джек! Хлебушек.
В этот момент я услышала:
Ведьма сбежала!
Это был крик в конце улицы, там, где заканчивались дома.
Проснитесь!
В окнах начали постепенно зажигаться свечи.
Джек, надо идти! сказал Чарли. Скоро будет поздно.