Э-э-эй, ты где? Э-э-э-эй, Шэ-э-эм! Э-э-эй!
Зверь проворно развернулся тяжелым задом, издал утробное рычание, да такое, что все, кто утаивался до сей поры под валунами, все, кто копался в траве и собирал нектар для меда, все чешуйчатые, крылытые и хвостатые разбежались врассыпную и разлетелись. Мимо Хомиша пронеслись с беспокойным жужжанием золотистой стайкой пчелоптицы и несколько норн с ними. Они метнулись, стрекоча крошечными перепончатыми крылышками, и растворились за горизонтом. А громогласное трубное: «Э-э-эй, Шэ-э-эм, где ты-ы-ы?» повторилось троекратно.
Зверь схватил в зубы зонтик, явно предпочитая появиться перед глазами своего хозяина хоть с какой-то добычей, и был таков. От него остался только щекочущий ноздри мокрый звериный запах да ужас в муфликовых головах.
Хомиш и Лапочка не решались выглянуть из своих убежищ и еще некоторое время прислушивались. Пугало все. Но, наконец, установилось спокойствие. Первой из кустов показалась шляпка на голове Лапочки.
Хомиш, Хомиш, жив ты там? зашикала муфлишка и стянула свою шляпку.
Жив. Едва жив, процедил стыдливо Хомиш.
Оба с оглядкой вышли и уселись на спасительный валун. Хомиш еще дрожал, а Лапочка принюхивалась к шляпке и морщила аккуратный носик.
Нет, ты видал, ты видал?! Фу-у-у, он своим мерзким чиханием попортил шляпку. Это чудище попортило мою дивную новую шляпку. Жутчее не придумать. Не упасть бы в бомборок от этого запаха. Лапочка поднесла шляпку Хомишу под самый нос, тот сумел не отстраниться. Понюхай, Хомиш, пахнет?
Хомиш не хотел расстроить Лапочку и промолчал.
Молчать о правде и говорить неправду это разные вещи. Об этом знает каждый муфель.
Ничего не сказать это значит не обидеть. А произнести заведомую ложь О, так не принято у добрых муфлей. Муфли всегда говорят правду и только правду. Ну, либо тактично молчат. Таков закон.
Вот и Хомиш промолчал и стал что-то искать в своей бездонной сумке.
Уж не шляпку ли ты там пытаешься сыскать? оживилась Лапочка и поникла после того, как Хомиш ответил, что надеялся найти остатки успокаивающего чая от мамуши, но нашел только напиток бодрости. Мало того, что это чудище утащило мой зонтик, так я сейчас еще и отвратительно некрасивая, вздохнула Лапочка. И, верно, пахну прегадко.
Ей хотелось плакать, но она сдерживалась и изредка трогала указательным пальчиком нос.
Как бы не расплакаться. Нельзя. Я когда плачу, такая становлюсь неприятная, и кожа краснеет. Нет, плакать нельзя сейчас, бормотала немного растерянная Лапочка. На нее это было не похоже. Обычно находчивая и смелая, она сейчас неприкрыто куксилась. Хомишу стало так стыдно, как никогда, и даже куст вальтургия смотрел на него с осуждением.
Тебе кажется, наконец решил он успокоить Лапочку. Ты красивая. И совсем тихо добавил: Для меня всегда красивая.
Значит, это мне от страха кажется? обмякла Лапочка и немного упокоилась. Ну конечно, от страха и не такое напридумывается. Страх, он ведь все увеличивает, как очки у соседской бабуши Круль. Ну, той, у которой самыми первыми в саду цветут дивоцветы. Ты еще просил у нее ростки, чтобы вырастить такие же редкие розовые дивоцветы.
А, да-да, вспомнил, оживился Хомиш, отвернувшись от куста, что выпялился на трусливого муфля каждым сиреневым цветком. Ее дивоцветы прижились. Нужно будет обязательно отнести ей мамушиных оладушек. Мамуша сказала, что пышнее кустов дивоцвета она во всем Многомирье не встречала.
О, оладушкам бабуша Круль обрадуется. Но вот ее дивоцветы пожрали скоропрыги. Развелись они за белоземье. Ну я же не об этом тебе рассказывала. Конечно, а о чем? А-а-а, об очках бабуши Круль. Ты видел ее очки? Не видел? Она слеповатая, как отживший каняка, и ее очки увеличивают все в звездаллион раз. А если подумать, что через ее очки посмотреть на страх, так какого он будет размера? Как раз страх будет размером с великантершу. И жить вовсе не схочется. О, Хомиш! Это хорошо, что мне кажется, а то такую шляпку я второй раз не смогу повторить. Я разболталась? Ну конечно, это, Хомиш, тоже от страха. Кстати, такого зверя раньше я не видела. Может, это за белоземье кто-то из мира людышей к нам пробрался? Что-то какое-то неудачное было белоземье. Убереги нас всех Хранитель.
Кто ж знает, пожал плечами Хомиш, продолжая стричь воздух ушами. Главное, чтобы мамуша не узнала, иначе она меня совсем перестанет отпускать ходить пешком.
Глупышец! легко стукнула лапкой по лбу Хомиша муфлишка. Все все уже знают, видел же, норны с пчелоптицами выпорхнули. Точно уже норны разнесли новость другим норнам. А уж ежели новость попадет на язычок к норне, ну ты знаешь. Что за день, одни неприятности! Лапочка снова заволновалась. Как же быть мне без зонтика теперь? Как думаешь? Этот зверь его съест? Не будет же он ходить под ним?
Благодаря твоему зонтику мы, может, и остались живыми, проговорил, озираясь, Хомиш.
Он украл мой зонтик! Этот немытый, невоспитанный зверь еще и воришка! Хомиш, ну что за день?! Все, все, все! воскликнула Лапочка и вскочила с валуна в полный рост, потянув муфля за лапку вслед за собой. Хомиш, я не хочу смотреть на страх через увеличительные очки старой Круль. А когда вспоминаешь про страх, это все то же, что увеличиваешь его еще и еще в разы. Ох, ладно. Жаль, конечно, мой зонтик, как я теперь без него?
Я попрошу Фрима, он тебе сделает новый. Он ведь изобретатель, предложил Хомиш и осторожно соскользнул с камня, не переставая осматривать окрестности.
Фрим? иронично переспросила Лапочка. Этот твой братиша, который недоизобрел самополивательницу для полей радостецветов? Который перепутал формулу и вместо порошка для быстрого разжигания печей сделал порошок, взрывающий печи? Который
Лапочка, настала очередь перебить ее муфлю, не будь такой злючной. Тот самый братиша мой. Ну, другого-то у меня нет. Откуда?
Хомиш, наклонилась к нему Лапочка, лицо ее сделалось и смешным, и серьезным одновременно, она эмоционально замахала лапками, глупышец, я хочу прятаться от неприятностей под зонтиком, а не чтобы неприятности под зонтиком меня замучили до глубокого бомборока. Нам, муфлишкам, бомбороки и неприятности крайне вредны. От первого болит голова, от второго появляются глубокие морщинки. Сама снова сделаю, сказала как отрезала Лапочка и резко дернула Хомиша за рукав: Пошли. Разумно будет тебе проводить меня.
И муфли засеменили рядом вниз по поляне к деревне Сочных Лугов.
Хомиша страх еще не совсем оставил, но ему так хотелось загладить вину перед красивой муфлишкой, что он охотно согласился. Рядом с ней ему казалось, что он выше ростом и осанистей. Его муфликовое сердечко билось рядом с ней не от страха, а от другого чувства. От этого муфель периодически придерживал то самое место на груди: уж не выскочит ли?
Что все трогаешь? Сердце от страха дрожит, как подбородок у морщинистой бабуши Круль? засмеялась беззлобноЛапочка, но тут же осеклась. Хомиш, а ты бы меня спас, если бы это страшилище ой, вспоминаю, и опять меня дрожь бьет. Ты бы спас меня, если бы оно меня захотело ну не знаю съесть?
Я бы очень хотел тебя спасти, сказал Хомиш и внутри залился густой краской стыда за то, что на самом деле струсил и его муфликовая душа ушла в его пушистые острые муфликовые пяточки.
Ладно, фыркнула и задрала нос Лапочка, будем считать, что спас бы. Мне так интереснее и приятнее считать. А я всегда предпочитаю выбирать считать так, как мне приятнее. Это мой рецепт красоты. Поэтому я не буду тебе говорить, что я все поняла: ты в очередной раз струсил.
Но как же ты не будешь говорить? попытался уточнить Хомиш и осекся. Ты об этом уже сказала.
Ах, вслух сказала? взмахнула лапками муфлишка и подперла щечки. Надо же! Ну что ж. Теперь ты об этом знаешь. Нет, ну а что, лучше уж тебе знать о том, что ты трусишка. Так ты будешь знать про себя правду и не наделаешь глупостей. И не нужно так переживать. Подумаешь. Одни любят кушать, иные любят носить красивые шляпки, а ты любишь всего бояться. У каждого свои слабости. Я вот красивая. Хотя, хм. Это же не моя слабость, это же моя сила. Ну, какая разница. Я красивая, и поставим на этом точку.