Особо выделил КОЛЬЧУГА
Два искусства у безоружного против меча: уклоняться от ударов и
Принимать удары
Заблестевший шар шевельнулся:
Ты знаешь?
Мало.
Всем поделюсь: верному ханум у меня тайн нет Только, если я не смогу, будешь её беречь, как я?
Буду, бек
Не путай любовь и верность: любящих ханум много верных мало
Мы о том с ней сговорились: служить не буду беречь буду.
Сердце моё ты покоишь я от рождения ханум у её опочивальни с первого крика стою Имя моё Арслан/Лев/.
У меня имён много Просто так зови Гущей по тревоге можно по вашему Аю/медведь/
Из под повязки послышался тихий смешок:
Воистину твоё имя только бек, ты не Аю/медведь/, а Аюташ /сильный как медведь и крепкий как камень/
Уважил, благодарствую
Входи! позвала повязка
В истобку неслышно спустился по ступеням Лучник.
Слушай волю Госпожи!
Наклонил в поклоне голову, правая рука ладонью легла к сердцу
Отныне после Госпожи мы во всём слушаемся батыра: на людях он Гуща; по тревоге Аюташ или Аю! Назови ему своё имя.
Я Акбарс/белый барс/, на войне сотник, у твоего стремени.
Эк у них даже имена по чину: Лев, Барс куда уж нам, медведям
Аюташ будет лучше, Арслан-аба И как же она скользила-спускалась во вдруг просветлевшую истобку
Нурсат-хаджи сказал, что ты выжил теперь восстанавливай силы, Арслан-БЕК. чётко припечатала последнее.
Ханум
Это воля брата и моя!
По распоряжению на звание так она ханша?
Тогда я тоже Федя-бек?
Аюташ-бек, отойдём от раненого; Акбарс-улло, посмотри, что ему нужно; спроси у Нурсат-оглы, что надо купить.
И, повернувшись на последней ступени, стала Подниматься? Восходить?
Выше всех Недостижимая
Мерцали звёзды, слился в единую сень лес; молчала земля открывалось небо
Тихо говорила:
Арслан-аба железный: завтра будет вставать, через неделю сядет на коня через две срок нам отъехать, Отай
Да куда же, ханум? Не зная к кому, без дорог-путей? У вас всё переломано, обманно сами же говорили
Отай, скажи как раньше Говорила
Ханум сама говорила
Не знаю, но за мной крадётся беда уведу её за собой!
Ханум, волк от охотников быстро бежит лиса от охотников в норе лежит: волка загонят лиса отряхнётся
И уже серьёзно основательно:
Про здешнюю людову не бойтесь: тут не по удачу прячутся на каждом свой крест: кто оплошает сгинет со всеми.
Но тогда мне и людям моим нужно жильё
В полутьме блеснули разухабисто-белые зубы:
А ханум не слышала, как топоры звенят?
Слышала не спрашиваю: у меня свои тайны, но и у тебя свои
И какие же за мной ханум тайны приметила?
А вот уходишь ты утром в лес, но то берёшь с собой собак, то не берёшь, а по деревьям стучишь каждый раз одинаково как бы всё одно у тебя дело
Эк!
И пошто Ханум такая умная не укроешься
Тихо сказала, более себе, чем ему:
Лукавы женщины но всё равно в конце
Они окажутся в мужской руке/Фирдоуси/
А ночное небо темнело и раскрывалось мириадами звёзд, отрывало и уносило от земли, трав, дерев топило думы, отпускало души
Хаким и Знахарь
Но радость оказалась преждевременной: через два дня Нурсат-ходжа стал сумрачным, а Ханум тревожной на третий уже не скрывали: Арслан-бек лежал в жаре, то пытался улыбаться, но вдруг впадал в беспамятство, и тогда срывались вздохи-стоны или обрывки команд В сёдла! Стрелы на лук! В сабли!Вырывались кусками жизни из меркнущей памяти
Гуща дважды на день приходил проведать, после обхода в полдень, и под вечер Раз увидел, что какая-то молодуха приникла к волоковому окну заслышав его взвилась-улетела
Лоза?! А ей то что?
Наконец, прорвалось:
Перед ним, вышедшим из леса, встала Ханум, бледная, с отчаянно-потерянными глазами
Отай, беда нагнала меня: Арслан-апа умирает
Сникший, надломленный, через её плечо говорил Нурсат-ходжа:
Я ничего не могу сделать: нужны травы агдым, аргун, жильбек но они есть только в степи!!! Он жив одними иглами но вчера у него пошло чёрное пятно Его не убрать нужны травы, а я лесных трав не знаю!
Антонов огонь?
Беда
Сколько сможет продержаться?
Дней пять
Через день будет травник он все травы знет Лоза, брысь к Севрюку, пусть не мешкая пригонит из табуна трёх лошадей: двух самых шибких, третью крепкую, смирную. Овса на три прогона лучшего сам поедет со мной: дорога?Всякая! Харч на два дня без готовки на троих соберёте с Постей. Отъедем на зорьке
Утром, до восхода, два всадника на добрых горячливых конях и с покойным сильным меринов в заводе исчезли в лиловых сумерках день навис тяжёлой одуряющей жарой и к ночи разразился беснующейся грозой и свирепым ливнем
Два дня тянулись в ожидании, сначала томительном, потом нестерпимом, от жары ли, набросившейся косматым кроваво-красным солнцем, от одуряющей ли прели иссыхающих болот. На вторую ночь у постели Арслана-апы обеспаметела Ханум Хивря унесла её в гущину истобку, раздела, растёрла тряпицами с холодной водой; просидела в ногах до утра; отпоила молоком Арслан-апу до зари стерегли Постя и Лоза
Уже за полдень третьего дня к починку выехали три всадника: двое покойно-привычные, третий, в подряснике и скуфейке, полулежал на терпеливом мерине, безнадёжно отдавшись судьбе.
Гуща, соскочив с обрадованного коня и поддерживая рукой обессилено сползающего батюшку, отдавал распоряжения людям:
Севрюк, тороки неси в скудельницу; будешь свободен два за день четыре дня твои Постя! Севрюка кормить вволю; медку и бражки досыта прихлебателям ШИШ!
Как ни бежали бабы, впереди, лёгкой кобылицей, летела Ханум, они за ней: тёлки, коровы
Подрясник верещал на девок:
Кыш, окаянные, сейчас гасник спущу всё стёр неладный ,махая на мерина.
Девки, набегай, сейчас поп покажет, откуда детки идут! опять Лоза, будь ей неладно
Бросив повод загордившемуся мальцу, шагнул-поклонился Ханум
Прости, Ждана-ханум: лошади в грозу сорвались день потеряли. Как Арслан-бек?
Апа без памяти Кого привёз?
Это травникам травник: коли какой травы не знает её в свете нет. О лечбе по-ордынски говорить может: где-то нахватался, может и у вас.
Вприспешку доковылял Нурсат-ходжа; вопросительно взглянул на Гущу потом пристально на сыпавшего подсоленными словами черноризца, уже распрямившегося и набравшего задора.
Это Хаким?
По нашему травник, лекарь ты не смотри, что он бызун
Его имя Ныко Дым?
Верно! Откуда знаешь?
Он в Булгаре и Сарае знаем
Как-то сразу отряхнув егозливую скоморошню пошёл на них остепенившийся подрясник шаг в шаг поплыла ему навстречу достопочтенная чалма.
Два гуся делят порося
Двум орлам как в небе разлететься
Сорвалось одновременно вскинулись смеющимися глазами
Салям алейкум, почтенный ходжа.
Алейкум салям, уважаемый Ныко Дым.
Почтён тобой, воистину славный ходжа Нурсат.
Ждём твоей мудрости, отмеченный аллахом Ныко Дым
И сразу отбросив сомнения и настороженность, пошли нога в ногу к болезной истобке, переговариваясь на какой-то русско-татарской тарабарщине, остепенившей базар.
На пороге избицы одинаковыми взглядами пригвоздили толпу и почтительными поклонами удержали Ханум и Гущу вошли, плотно закрыв за собой дверь Слышно было, как Акбарс отогнал любопытствующую Лозу от оконца
Ждали долго вышли озабоченные
Нужна свежая человеческая кровь
Ох!!!
Народ шарахнулся
Возьмёте мою отчеканила Ханум.
Госпожа, годится не всякая кровь
Сгодится, берите мою вызвался Гуща.
Я даю сорвался Акбарс..
А у баб, что, и кровь хуже? опять Лоза
Гулькнули смешки
Жидка у них больно!Бурлит-кипит, через край норовит!
Но Никодим серьёзно ответил:
Всякая кровь человеческая Христова-Аллахова какая лучше сама скажется
На эти слова людоба стала быстро редеть: кто на конюшню, кому до топора, которой за веретено
Осталось немного их и осмотрели
Переглянувшись сразу отказали Ханум