Только в сумерках выехали на тянувшийся к небу в прозрачную струйку костёр у перевоза: загалдели:
Гуще-князю на здоровье и встречу!..Ух ты, корова!?
Здорово, Городня будем полно грузиться. Что пригнал?
Дощаник: уж если Лоза в город, то и колокола с собора сами с ней уйдут но вот корову не возьмёт
Её не берём: Сыч, заведёшь корову к себе. От меня в день заберут. Сено вот в укос надобно
Не тянись больно. У меня в Пещном логу стожёк поставлен могу на всю зиму подкосить и трава там сладкая.
Лады, вот мешок муки бери за сено.
Не дам! взвилась Лоза, Я сама отбирала: с Пасхи хороших калачей не пекли. Пусть сам мышкует!
Мне и за то добро, что лошадкой пользуюсь Вот если бы деньгой одолжиться до Петровок: надо на хозяйство, то да сё, а продать вроде бы и нечего
Много сколь?
Так и этак считались, менее на десять московских денежек не стать, а ещё каков торг денежек бы три на десять
Три копейки до Петровок станется?
Успею. Вот хорошо Успею!
Тут бы и плыть, да опять запоперечила Лоза:
Корова тебе без молока дадена, а у ней уже вымя пучит Сдоить! Постя, открывай узел, где корчагу завязала!
Тьфу: баба в рай так и корову с собой! но без злобы Ждали-поглядывали, как помалу струйками подсвистывало, а потом в полный жом глухо срывалось струями молоко
Медленно плыли по мерцающему серебру плёса.
Головня тихо наклонился к Лозе:
А корова-то на что?
Не на что, а кому сам догадайся.
Дак она же в рога будет сено класть из хвоста молоко доить.
Она не будет а вот я буду
Ну, дела
Тихо отозвалась Постя:
Наш травник с их лекарем говорил: ей надо кумыс их татарский пить больная какая-то, а где его у нас взять Вот и сталось на молоко.
Это какой кумыс?
А квашёнка из кобыльего молока, которым жеребят вспаивают.
Я слыхал, оне и пьяной
Точно поганый итожила Постя оттого они такие злые: прямо с дитятей в пропое!
Уже на подходе к починку, отстав от несущих пестери и мешки мужиков и покрикивающую на них Лозу, тихо договаривала:
Гуща, тут чо-то неладно: весь Муром перебрали ищут каких-то татар, а наводка одна: с ними девка, да не простая Говорят, царевна ихняя И наши ищут рязань косопузая , и чужие, толи владимирские, толи московские. Нигде не пишут, не кричат, а на ушко обещают: кто-что наведёт, награду
И во сколько?
Рублей толи три, толи пять, а то и больше Гуща, это не наши ли?
Ты не видела, я не вем вот и весь сказ! Бабам так и скажи Хорошо наторговались?
Да поболе полтины вышло семь на десять денежек осталось, как накупились
Всё! Ничего не видели, не слышали ничего не знаем! Живут они давно, на выселках и тут больше на выселках. А звать её Ждана.
Хорошее имя сам пригадал?
Кто много спрашиват далеко не хаживат
Ох, Гуща, боюсь я попадёшь ты в беду!
Двум смертям Ну и пуганые же вы вороны!
Гуща! Я ведь только здесь, за тобой, из-за мужа-изверга белый свет увидела!
Охи, вздохи, переполохи
Неуёмная Лоза первой сказала дельное :
Гуща, коли положил татар пасти одень их под мордву А её хоть и в наше мы смолчим, но от всего не оберёшься: кто-нибудь углядит со стороны Коли удумаешь, скажи я хоть сама подберу, подошью.
Думал, как про то завести разговор, но вышло само собой: дня через два Ханум не только у баб, у него самого язык не поворачивался звать её Жданой сама заговорила:
Достань мне вашу одежду только с шальварами.
У нас жено шальвар и портов не носят.
Как даже поперхнулась
Ну, так, одни платья.
Вообще??? изумление было полное А как они на лошадях ездят?
Никак, тут его самого стало веселить только в тележках-саночках!
И зимой?!
И зимой, богатыря уже откровенно разбирал смех.
Но холодно же, почти умоляюще проговорила потрясённая татарочка.
Ну, они несколько одёжек одевают, душегрейки, шубки не мёрзнут
Ладно, пока лето попробую но это как-то глупо: ни верхом, всё открыто
А ты видала?
Да у ваших подолы А, поняла! Но как же в них ходить?
Как-то ходят я не пробовал; а то и бегают не угонишься
Резко смолк
Но её не задело, ровно продолжала :
Мне сказали, когда ехали, переодеться в ваше, чтобы не заметно было
А стражу так и оставили в малахаях с кривыми саблями?
Вела уруская стража ты её перебил Она и напала, когда я велела дорогу переменить да если бы мои батыры успели за сабли схватиться!!!
Вои добрые, а тот, кто тебя пас Сугэрчи Батыр!/Доблестный богатырь/. Да и лучник не плох: стрелы летят никого не видно! Только почто он под телегой лежал, не при тебе был
Он должен был меня убить, если схватят он уже начинал: свалил второго, когда ты первого
То-то я не понял, что он так сразу смяк а если бы он их старшого не сострелил, худо бы было
А он говорит, что если б не ТЫ Я больше всех виновата как не заметила: стража наполовину урусы, наполовину батыры; меня в возке не видно сказали одеть урусское, а в нём на коня не запрыгнешь, не уйдёшь
Эк же А стражу перемешали, чтобы изрубить нечаянно; а коли враз не сделается что, на дороге заметно было послухи наведут Не простые за вами ходят я вот тоже только с твоей наводки понял, почто стражу перемешали Догадливы, бесы!
Через пару дней в полдень переполох охватил всю татарскую общину: высунувшийся из свитской избицы старик-лекарь Нурсат-ходжа прострекотал что-то пронзительно щепотное, на что стремительно пролетел Акбарс-стрелок, лёгкой походкой устремилась Ханум, но так, что Хивря, спешившая за ней, неслась со всех ног, подхватив подол все к избице
Насторожились Ждал
Отдал богу душу? Я таких воев сразу про всё в одном не видал
Вышла как пронизанная светом сказала без спроса:
Очнулся!
Ох и что редко-редко делал, перекрестился в полный размах Добрый вой, спасибо скажи Спасу
А не Исусу?
А глаза ослепительно сияли: смехом ли, счастьем
У нас как-то всё Спас А откуда ханум Исуса знает?
Заговорщически прошептала:
А я даже крещённая нянюшка тайком сводила!
Так у ханум и христианское имя есть?
Да, Эннэ.
Ханым, крестное имя разглашать нельзя извести могут!.. А по нашему как?
Анна.
И уже отдаляясь, опять стала красиво отстранённой:
О содержании нашем не беспокойся! Вынес он на себе мою казну только что первым делом сказал, что зашил золото в тегиляй оно его и спасло.., а ведь чуть не погубило с ним не убежишь!!!
Знать, добро в тебе великое, ханым, коли гриди так верны.
Но ты же всё равно не хочешь мне служить?
Верным буду служкой не хочу
Как Догоняй?
Он дёрнулся уберечь, увидав, как её рука бестрепетно легла на морду, а тонкие пальцы охватили нос самого свирепого волкодава в околотке, от которого шарахались даже лошади
А зверина как-то удивительно давил чудовищный рык, почти по щенячьи подскуливая, тёрся и лизал эту руку и сходящиеся на конус фаланги пальцев; пытался засунуться в ладонь всей огромной башкой
ханум, руки не дёргайте
А то что? резко вскинула ладонь; засветилась улыбкой откровенно смеялась над ним.
Догоняй недовольно заворчал тянулся за рукой, даже не отрывая лап мордой выше её пояса
Гуща, да ты что? Не видал не знал?! Да за барыней все собаки бегают как за мамкой, как только она выйдет уж не знаем, чьи они: Жданы-ханум или Гущины ,смеялась-подкалывала Лоза
Во вкопаной истобке-полуземлянке было тихо, прохладно и расползающийся из волокового оконца свет останавливался и опять собирался в зыбкий ком посередь покоя.
В углу, сбоку от печи-каменки, на топчане под шубницей, лежал раненый из под повязок виднелись лишь глаза.
Ханум, хотел бы целовать землю у ваших ног, да встать не могу
Арслан-апа, следы твоих ног пролегли через моё сердце их не коснётся земля
Но зоркие глаза раненого упёрлись-буравили Гущу он хотел говорить с ним.
Почувствовав это, ханум встала:
Бекам надо узнать друг о друге оставляю говорить одних: только помните я вам обоим верю
Тихо звучало:
Бек, ты стал нукёром ханум?
Нет, не могу буду ей верным
Степь так не знает
Здесь лес, темно Ты добрый вой но как ты жив остался? Я видел, как секли от такого никакая кольчуга не укроет.