Насколько можно доверять летописным видениям вопрос неоднозначный, к примеру, следует учесть, что летописец в данной тематике грубо исказил роль Олега Рязанского.
Для историков Куликовская битва остается дискуссионной темой, поскольку на предполагаемом месте до сих пор не найдены долженствующие здесь присутствовать многочисленные артефакты этого события, стрелы, копья, мечи, многочисленные воинские захоронения, поэтому данный вопрос продолжает находиться в ранге необходимого подробного исследования. Классический вариант Куликовской битвы, основывающийся на летописях, на сегодняшний день представляется следующим образом.
Утро 8 сентября было очень туманное, мгла мешала видеть движение полков, и с обеих сторон слышны были только трубные звуки, но в девятом часу появилось солнце. Русские полки выстроились в традиционный трехлинейный порядок. Посередине поля находился Большой полк, под командованием князя Глеба Брянского и окольничего Тимофея Вельяминова. Перед Большим полком стоял Передовой полк, к которому отошли и разведчики Семёна Мелика; им начальствовали и братья Всеволодовичи, Дмитрий и Владимир. По флангу полки Правой руки, под начальством коломенского тысяцкого Микулы Вельяминова, и Левой руки, под начальством Литовского князя Андрея Ольгердовича. За левым крылом Большого полка, в виде поддержки ему, был поставлен особый отряд Дмитрия Ольгердовича. Наконец, Засадный полк для нанесения решительного удара, из отборной конницы под начальством князя Владимира Андреевича и воеводы Дмитрия Михайловича Волынского Боброка, расположился за левым крылом всего боевого порядка близ Дона, укрываясь густой зеленой дубравой.
Мамай в центре своего войска поставил наемную генуэзскую тяжеловооруженную пехоту, набранную им в итальянских колониях в Крыму. Она имела тяжелые копья и наступала сомкнутым строем греческой фаланги, ее задача была прорвать русский центр, это была сильная и хорошо обученная армия, но она сражалась не за свою землю, а за деньги, в отличие от русских витязей. На флангах Мамай сосредоточил конницу, которой ордынцы обычно сразу «охватывали» врага.
По легенде битва началась поединком богатырей. С татарской стороны выехал огромный воин, чтобы начать битву единоборством. Звали татарского великана Чели-бей (Челубей), по другим сведениям Темир-Мурза. Завидя его инок Пересвет, шедший с Ослябей в передовом полку, сказал воеводам, что хочет биться с татарином. Затем с копьем в руке и со схимой и крестом на голове, Пересвет выскакал из рядов и понесся на татарского Голиафа. Тот тоже кинулся ему на встречу и оба ударились друг о друга с такой силой, что, как повествует летопись, кони их упали на колени, а сами богатыри мертвыми ринулись на землю.
Вслед за этим обе рати сошлись, и началась жесточайшая сеча. Дмитрий сражался в доспехах простого воина, показывая пример мужества и отваги, и переменил несколько коней, убитых под ним. Мамай же наблюдал за сражением с вершины Красного холма, где был разбит его шатер.
Битва была ожесточенной, ратники задыхались в густой свалке, а расступиться в сторону мешали свойства местности. Многие умирали под конскими копытами. Кони едва могли двигаться от множества трупов, покрывших поле в самое короткое время. «И паде Татарьское тело на христьаньском, а христианьское тело на Татарском, и смесися Татарскаа с христианьскою; всюду бо множество мертвых лежаху, и не можаху кони ступати по мертвым; не токмо же оружием убивахуся, но сами себя бьюще, и под коньскыми ногами умираху, от великиа тесноты задыхахуся, яко немощно бе вместитися на поле Куликове, межу Дону и Мечи, множества рати многых сил сошедшеся»22.
Ход сраженья в точности оправдал расчет Дмитрия Ивановича. Ордынцы смяли передовой полк и врезались в Большой, теснимые на флангах полками Левой и Правой руки. Когда русская пехота была уже почти разгромлена, вдруг дрогнул и стал отступать полк Левой руки. Мамай был готов торжествовать победу.
Положение спас, вышедший из «зеленой дубравы», Засадный полк Дмитрия Боброк Волынского и Серпуховского князя Владимира Андреевича, который ударил в тыл и фланг ордынской коннице, что и решило исход битвы. У ордынцев возникло замешательство, которым воспользовался Большой полк он перешел в контрнаступление. Не выдержав удара, татары стали повсеместно отходить назад. Предполагают, что мамаева рать была разгромлена за 4 часа (если сражение продолжалось с 11 до двух-трех часов дня). Русские воины преследовали ее до реки Красивая Меча (50 км выше Куликова поля), там же была захвачена Ставка ордынцев.
Мамай бежал на юг. По пути остатки его войска на Калке были разбиты соперником, ханом Тохтамышем. Однако Мамай смог добраться до генуэзской колонии в Крыму, города Каффы (Феодосия), но тоже был убит. Среди историков нет единого мнения насчет того, от чьей руки он погиб. Одни считают, что Мамай был убит генуэзцами, позарившимися на его сокровища. Другие утверждают, что генуэзцы передали его Тохтамыш хану, чтобы угодить ему. В битве с русскими Мамай не получил помощи ни от Ягайло, который находился от него на расстоянии одного дня пути, ни от Олега Рязанского, который несмотря на вынужденный союзный договор с Ордой, не выступил против Руси. В исторических трудах Л. Гумилева сообщается, что «оказывается, Олег Рязанский, которого обвинили в измене и предательстве, с пятитысячным отрядом сумел, искусно маневрируя, задержать литовцев. Когда же литовцы отогнали Олега, битва уже закончилась. И тогда воины Ягайло напали на русские обозы и перерезали раненых»23, причем, вероятнее всего, многих русских пленили. Последний вывод можно сделать на том основании, что рабы славянского происхождения отмечаются после Куликовской битвы в нотариальных актах некоторых итальянских и южнофранцузских городов.
По официальной версии, потери обеих сторон в Куликовской битве были огромными, однако потери противника превысили русские. Убитых (и русских, и ордынцев) хоронили 8 дней. В сражении пали 12 русских князей, 483 боярина (60% командного состава русского войска). Князь Дмитрий Иванович, который участвовал в битве на передовой в составе Большого полка, был ранен в ходе сражения, но выжил и получил в дальнейшем прозвище «Донской». Вернувшись с войском 1 октября 1380 г. в Москву, Дмитрий сразу заложил церковь Всех Святых на Кулишках и вскоре начал строительство мужского Высокопетровского монастыря в память о битве.
В истории Куликовской битвы есть одна с виду незначительная деталь, которая в глазах исследователей выглядит странным. Дело в том, что в летописях и сказаниях, при упоминании о захваченных у татар добычи, отсутствуют какие-либо сведения о пленных, которые исходя из масштаба сражения, несомненно, должны были быть в немалом количестве. Этот небольшой нюанс может полностью перевернуть все представление об этой битве. Исходя из таких данных строится предположение, что незадолго до сражения или во время его начала Мамай получил известие о появлении в своих владениях армии Тохтамыша. Этот факт делает дальнейшую его борьбу с Русью бессмысленным, поскольку даже победа над русским войском привела бы к большим потерям Мамаевой армии и сделала бы ее бессильной отрезать нападение Тохтамыша. Поэтому Мамай идет на отступление главных сил, а в качестве прикрытия выставляет генуэзскую пехоту и, чтобы у нее оставалась иллюзия сохранения прежнего плана, многочисленный отряд кавалерии, которой будет легче прорваться в конном строю. Другими словами, силы противников были слишком не равны, почему пленных и не было. Когда вся пехота погибла, кавалерия частью полегла при прорыве, частью успела уйти. Дальнейшая же смерть Мамая от руки генуэзца, по такой версии, была ему в отместку за бессмысленную гибель соотечественников на Куликовом поле.