На фабрике ремонтирует оборудование, ответ Кромкина.
Дол гиков долбит:
Командировка к концу. И я не увижу, как вы будете их выпускать
Чамаев довольно:
Мы надеемся на хороший результат.
Благодаря «герою революции», как называет его Усольцев, никакой революции. «Парилку» покидают. Правда, не все:
Так и не найдены убийцы студентки Голубевой! Ну, что делать!
У кабинета глава оперов.
В подвале нарыть пальцев с тайника.
И убрать наблюдение
О, нет!
Не всех крутанули[1]?
Вполне вероятно.
Ладно, напомню капитану Мазурину, чтоб аккуратней.
Да уж напомни.
Владельцами тайника налеплена на ящик нитка, которую капитан и его команда обрывают, не налепив обратно. Хотя могли и крысы И те и другие не «идут в сознанку»[2].
Любопытный факт: в том доме, где Крыловы, работник тюрьмы Это он у тебя в холле, в форме контролёра?
Ну да. Ему в стену
И ты был прав! Вонь от его дверей! Тюремный контролёр свиновод! А Чурбаков бывает у него.
и тем вечером?
Да какая разница?! Входи! Садись, по-хозяйски Шуйков в кабинете Кромкина, пока не посадили У тебя дела с этим, листает блокнот, Брюхановым?
Никак нет, товарищ майор!
У некоторых прямо в центре города ферма На твоей территории Да ладно, не дрейфь. У свинодела был в конце января?
Повестки ребятам, когда на улице Нагорной
А двадцать шестого? Брюханову в стену ба-бах!
Как это «ба-бах»?
Те ребята Вот так ты ведёшь участок!
У меня на контроле, товарищ майор.
Кромкин даёт бланк.
Двадцать шестого января я был у Брюханова, и в двадцать тридцать диктует майор, в квартире номер десять гремит выстрел А теперь давай друга
Наверное, хватило бы и одного «фермера»?
но с ментом железней. У майора в улыбке пять «железных» коронок.
Ну, ты, канатоходец
Входят любители свинины.
Чурбаков, ты пока в холл, мы тут с Александром Андреяно-вичем пару добрых фраз.
Кромкин видел этого дядьку из окна микроавтобуса«Рафик» на краю «Осинового оврага», напоминает об осиновым коле в древние времена варваров. Пуля в лоб куда гуманнее.
Но того фигуранта и на кол нормально: с жертвами он обходился примерно также «ТТ» в немолодой, крепкой руке Хлопок! В прокуратуре «поправка нервов». Кромкин у кромки алкогольного падения. Но не падает, обивая плечами коридор в квартире на улице Декабристов, не терпимых к правлению царя. Вопль Людмилы: «Как ты мог так напиться!» Больше на расстрелы не ездит.
Андреяныч, характерный хлопок был?
Был, товарищ майор!
Вы оба, и Чурбаков, и ты Он любит отбивные твоего, Андреяныч, мясокомбината. Н-да, прикрыть бы это твоё дельце У них много пушек?
Ружьё для охоты. Как-то предлагают мне, мол, денег нет
А у тебя, Андреяныч, денег навалом, со свинским намёком.
«Выстрел был. У них умеют. Даже бабка. Но в квартире впервые. Крик! Не убит ли кто? В коридоре у открытой двери Крыловых соседка, говорит: никто не убит. Брюханов А. А.».
Да баба моя! А я чё? Велят ликвидировать ликвидирую, ответ палача, кем и подрабатывает.
Подаёт бумагу: «Я, Брюханова А. А., двадцать шестого января услыхала выстрел Мой муж любит стрелять, но только не в дому»
Из чего?
Из пистолета Могу идти?
Давай.
Там в коридоре Юрка. Он в техникуме совторговли, уходя говорит отец.
На этого совторговца кое-что не советское.
Отец в форме надзирателя, а сынок в таком же импортном плаще, как на его соседе Крылове.
Где находился двадцать шестого января в одиннадцать?
Дома.
Говорят, контрабанду гоняешь. Выстрел у Крыловых?
У меня нет с ними общей стенки.
Может, будет. Давай информацию о них!
Я бы рад, но нет у меня ничего!
Но тогда ты их засёк, напоминает Кромкин.
Мы с ребятами бегаем, а Крыловы в дровянике пистолет прячут. Меня обещают утопить.
И где он?
У них, наверное.
А марка?
«Вальтер». Им пять лет дали.
«И тебе бы годик», Юрка Брюханов не улавливает эту идею.
Торговцу музыкой велено уйти.
Отбыл и майор с видом ударно выполненной работы.
Руки Кромкина перебирают бумаги, будто ноты, по которым ему играть.
Гляди-ка! Усольцеву. В «Деле» фото. Копия Эккерман.
Кто такой?
Биограф Гёте. Эрудиция Лолиты (ну, этой девушки из Риги), и правильно: на портрете в книге вылитый Генка-Рубильник.
Напоминает бубнового короля. Все короли прямо и только один боком.
Давай игру. Не в карты, но этот король будет козырным тузом. Его ответы: «Ты убил пятерых?» «Чтобы в таком обвинить, надо иметь немало козырей. А это неумственная клевета».
Мощно выражается парень.
Так и в протоколе, вёл друг Вольгина, ну, этот, как его, новенький
Мешковатых.
Да? Такая фамилия?
Его отец директор торга.
Я не контактирую. Не пользуемся блатами
не дружим с Мешковатыми.
«Кто твои друганы?» «Мои друзья музыканты. Я высокоумственный индивид».
Да, «высокоумственный» протокол.
Фамилия Мельде. Он немец?
Вывод Сухненко.
Агентурное сообщение (источник Берёза): «Нахожусь в камере с парнем (фамилия Мельде). Он арестован на ледяной дорожке от водопроводной колонки к дому с двумя вёдрами, полными воды. Говорит: Я высокородный субъект. О том, по какому обвинению он тут, не даёт ответа».
Агентурное (источник Берёза): «Родители Геннадия Мельде немцы, дали ему имя Генрих. В ранние годы он кантовался в детдоме. У меня тут плохая мелодия. Якобы, чуть не убийство на улице Нагорной. Ты убийца? спрашивает Дундуков. Такой, как я, никогда не признается. И ты не признался, хотя грохнул кого-то? Он готов не говорить того, чего не надо. Яумею вырубать некоторые тумблеры головы и тела. Дундуков в хохот. Я говорю: Ты, Гена, видно, йог? Я, говорит с намёком на меня, не какой-то желторотый птенец. Мельде рядится под бандита. Но и на щипача не тянет. Готов к откровениям, но мешает Дундуков».
«Рекомендация: перевести Дундукова И. В. в другую камеру».
Молодец щипач! хвалит агента Березина Кромкин.
Обговаривают план.
Звонок Тупохвостову:
Юрий Иванович? Надо в кабинет номер пять
«Крылова!»
У каждого тут индивидуальный план работы по делу, которое ведут не они, а Кромкин.
Кабинет из двух комнат. В центре первой фигурант на табуретке лицом к свету и к Усольцеву. Дверь во вторую открыта, и там Кромкин (проглядывает бумаги). Этот молодой парень в рваной телогрейке. Дыры на коленях коротковатых штанов. Одет не на его уровне. В оперативном: «пальто новое, дорогое», а на катании с гор: «свитер фиолетового цвета с белым орнаментом». Вид фанатика. В таком-то состоянии он любые тумаки выдержит. «Молодая гвардия», Рахметов, который на гвоздях Облик «высоко стоящего индивида». Внутри наивный мальчик.
Предъявите мне верные примеры о моих делах. Только тогда буду говорить.
Ну, да. Тихое. И крик: Это ты убил Колпаковых! Это ты удушил милиционера Дружелюбова! Это ты ограбил не виноватых торговцев плохими цветами! Мы знаем о тебе давно. С малолетки вор и бандит!
Горделивой мины как не бывало. На данный момент он и не в тюрьме, а в ТЮЗе, удивлённый ребёнок, с которым общается Карабас Барабас.
Ты утаиваешь имя! Правильно говори имя, отчество и фамилию! Генрихом называешь себя?
На-зы-ва-ю.
Генрихом Иоганновичем, так?
Т-а-к
А национальность? В твоём паспорте как?
Ру-русский.
Именно! Враньё не поможет тебе! Прикинулся немцем, сколотил банду для нападений на мирных людей! Немец! Ну-ка переведи: ихь бин хойте кляссендинст. Какой ты немец, это школьная программа! Как руководитель банды, ты отнимаешь у народа еду, боты «Прощай молодость» и водку!
Кромкин подавляет хохот:
Это неправда
Ты в банде главный!
Я не Не могу быть каким-то главным Лепет мальчугана, таковой и в двадцать пять лет.
То, что «главный», ему льстит, но, не дай бог, пойти по какому-либо делу как организатор.
А я утверждаю ты главный! Фамилия как?
Ме-ме-ме
Твоя банда это «Банда Мельде». Как твоё имя?
Ген-на-дий
С мольбой глядит в комнату, где мирно работает Кромкин, готов кинутся к нему, как ребёнок, к доброму воспитателю детдома с жалобой на злого.
Наконец, Кромкин к ним выходит: