Я едва держалась, чтобы не захохотать, но вид Оливии заставлял сдерживаться.
Это не так! Его правда арестовали. Друг Каана врать не будет! Оли готова была лопнуть.
Я не выдержала и заржала, как конь, а за мной, повторила Жужу.
Оли. Фак. Что у тебя в голове? Жужу растрепала волосы Оли.
Ему надо помочь. Перестаньте ржать! Оли злилась, а нам становилось ещё веселее.
И как мы должны ему помочь? я постаралась успокоиться.
Надо найти, где его держат, и заплатить, чтобы выпустили.
Если бы не серьёзное выражение лица Оли, я бы подумала, что она шутит.
Оли. Эмм. Как бы сказать помягче. Детка, тебя развели на секс и явно хотят развести на деньги, Энн махнула рукой официанту, требуя счёт.
Нет. Почему вы не верите? Оли надула щеки и, похоже, собиралась опять рыдать в три ручья.
Нам пора. У всех дела. Пойдём, я тебе подробно объясню, почему мы не верим, Энн подмигнула Оли.
Каан испарился, как капля воды в море. Был человек нет человека. Оливия страдала, но благо, без вина и свинства в доме. Мы снова и снова доказывали ей, что мумия это очередная куча дерьма, в которую она наступила. Но мы снова и снова бились о стену. Тогда я задумалась. Когда же нам надоест нянчиться с Оли? Наверное, никогда. Близкие люди не оставляют друг друга. И мы не оставили Оливию, когда появился её отец. Сам Рон Флеминг заявился на порог дочери. Больной, старый и нищий. Любящий папа приехал навестить дочь и высосать из неё побольше денег. Вот только сосать было нечего.
Предприимчивый Рон Флеминг вычитал в одной малоизвестной газетенке про мужа Оливии, когда тот встал на ноги, но спускал все деньги на развлечения и шлюх. В газетенке пестрила семейная фотография, и, конечно же, настоящий отец сразу узнал дочь, а потом нашёл её адрес. Романтичная и бесконечно глупая Оливия встретила папулю с распростёртыми объятиями. Его также с радостью встретило семейство Рона. Дерьмо тянется к дерьму, и это факт.
В трехкомнатной квартире, где с трудом умещались семь человек, появился восьмой, другой Рон, точная копия первого Рона, только постарше и наглее.
Оливия таскала отца по больницам, лечила, холила и лелеяла, и, наконец, узнала, что у неё есть сводные брат и сестра, которые плевать хотели на больного отца. Оливия негодовала, как можно вот так поступать с родителем. Она ругалась, а иногда и грубо материлась, пока не поняла, насколько прекрасен её папочка. Пока не заметила, как из её портмоне начали пропадать деньги, а вместе с ними и отец, уходящий в глубочайший запой в низкопробных забегаловках. Естественно, мысли о мужчинах улетучились, как туман в ясную погоду, и Оливия гонялась за своим шестым ребёнком в лице отца.
Второго июня Рон Флеминг пропал без вести, прихватив украшения Оливии и деньги из сейфа. Как оказалось, в квартире был сейф, о котором Оливия не знала, а муж знал. И когда это случилось, расплата последовала незамедлительно. Оливии пришлось платить за грехи отца. Рон избил жену, но ничего ей не сломал. Собрал вещи и уехал в Африку, где его бизнес партнёр открывал новое дело.
Перед моей аварией мы собрались в пабе в Паддингтоне, где Оливия рыдала и говорила, что Рон намерен разводиться. Я ликовала. Жужу хотела отметить столь радостную новость, а Энн собиралась уже искать Оли новое жилье. Но наши надежды утонули, как в море корабли. Оливия решила вернуть мужа и во что бы то ни стало быть хорошей женой. На мой вопрос, что значит быть хорошей женой? Оли ответила: Хорошая жена это та, которая слушается мужа, не перечит ему, выполняет приказы, любит и ухаживает. Короче, хорошая жена мертвая жена.
Сегодня я узнала, что за год, который я забыла, Оливии удалось наладить отношения с Роном. Он вернулся из Африки и простил жену за отца афериста. Насколько благороден Рон. Оливия занялась детьми и их обучением, окончательно завязала пить вино. Записалась на курсы саморазвития, а добрый Рон продолжал её периодически бить и издеваться.
Жужу поведала мне, что Оливия просила делать ей расклады на одну и ту же тему три раза в неделю. Она мучила меня, выжидая услышать нечто новое, а Таро постоянно советовали развестись, подать на алименты, строить собственную жизнь, независящую от мужиков. Карты направляли её по нужному пути, но Оли упрямо ждала предсказания, что она и Рон будут жить счастливо, пока смерть не разлучит. Любые советы воспринимала в штыки и не желала верить картам. Однако вновь и вновь просила у них совет.
Энн давно махнула рукой и умоляла меня перестать потакать Оли и отказать ей в раскладах. А я не решалась. Не могла лишить её надежды. Вдруг и правда, однажды карты сломали бы стену Оли, и она бы приняла информацию, заполнила сосуд настоящими чувствами. Вдруг мне удалось бы достучаться до неё. Энн не верила, Жужу тоже, а я раскидывала карты и видела лишь дьявола.
Глава 4. Энн
Анна Хардман младше меня на два месяца. Она появилась на свет в больнице Святой Марии тринадцатого ноября тысяча девятьсот девяносто четвёртого года.
Она родилась в благополучной семье, где мать, миссис Виктория Хардман Пинкертон и отец, мистер Гарри Хардман, являлись воплощением греха и порока.
Малышка Анна росла в белом двухэтажном особняке на улице Мейда-вейл. Дом с мансардой, чёрной крышей в виде пики, крохотными окнами и огромной верандой скрывался за кирпичным забором, что покрылся плесенью вместе с железной непробиваемой дверью. Стоя напротив здания, можно было разглядеть лишь чердак, где и творились леденящие душу события.
Когда Анне исполнилось пять лет, у всеми уважаемой и почитаемой Виктории Хардман Пинкертон родился второй ребёнок. Маленькая Аннабелль украла не только имя сестры, но и любовь матери. Хотя сложно утверждать, что миссис Виктория испытывала тёплые чувства к старшей дочери.
В шесть лет Анна Хардман прочувствовала глубочайшую любовь родителей.
Когда Гарри Хардману стукнуло восемнадцать, он потерял голову из-за особы пятнадцати лет. Соблазнил её и захотел уехать с ней подальше от богатой семьи. Если подумать, именно в то время уже было ясно, что юноша падок на девушек младше него. Но не мне судить о большой любви, если разница в возрасте три года. Другие в такой ситуации приводят пример Ромео и Джульетты, забывая, что Джульетте было тринадцать. Но опять же, не мне судить о любви подростков, вернее, одного подростка и ребёнка.
Грозный и жестокий Отец Гарри Хардмана насильно заставил того жениться на дочери лучшего друга Виктории Пинкертон, которая отличалась хладнокровием и умением доводить людей до исступления. Дивная женщина с милой хищной улыбкой и ядом за пазухой. Молодому Гарри Хардману пришлось смириться с участью, а в дальнейшем влюбиться в свою старшую маленькую дочь.
Виктория Пинкертон Хардман обожала мужа. И когда один человек испытывает к другому болезненную, удушающую любовь, то не способен замечать изъяны. Зараженная гнилой любовью женщина теряет душу.
Такие женщины опасны и в первую очередь для самих себя.
Такие женщины глупы, а нет никого страшнее глупой, заболевшей любовью женщины.
Такие женщины лишаются рассудка, зрения, слуха, живут рефлексией, знают только то, что им нужен определённый мужчина, а остальное пускай горит огнём.
Такие женщины пожирают себя и каждого, кто оказывается рядом с ними.
Любовь не всегда награда, порой она тяжёлый груз.
Гарри Хардман пользовался болезнью жены. Ему льстило, что столь горделивая женщина едва ли не ползала на коленях рядом с ним. Ему нравилось, что она исполняла его прихоти и могла отдать жизнь, лишь бы такой же больной, как и она подарил ей хотя бы частичку любви. Но его чувства, подобно мрачным теням с острыми зубами и когтями, тянулись сначала в комнату с обоими в цветочек, а потом на чердак.