Затем к молитвенным словам присоединилась Лариса, и уже в три голоса они закончили:
И даровавшаго нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякаго супостата. О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.
И наступила, наконец, блаженная тишина в голове у старика. А Евдокия Федоровна, перекрестившись на слове «Аминь», проговорила:
Заходи в дом, мил человек. И уж извини, что мы тебя поначалу так приняли. У нас тут такие дела творятся
Молодой человек подобрал с земли свои вещи и поднялся на крыльцо, с которого тут же сбежал Валдай метнувшись в свою конуру. Старики Варваркины первыми вошли в сенцы, а вот Лариса задержалась в дверях, пропуская в дом гостя и глядя на него из-под очков расширившимися от удивления серыми глазами. А уж гость, когда разглядел жиличку Варваркиных как следует, и вовсе чуть не упал, оступившись на ровном месте.
2
Уже перевалило за полночь, и Николай подумал, что наверняка во всем Макошине свет остался гореть лишь в доме Варваркиных. Старший лейтенант госбезопасности сидел теперь на узкой кровати Ларисы Владимировны, сдвинув в сторону многочисленные книги и альбомы. Он успел умыться возле рукомойника в доме и даже сменил рубашку на чистую извлеченную из чемодана. Вот только поменять брюки и пиджак ему было не на что: в его чемодане, помимо белья, носовых платков и туалетных принадлежностей, находился один только краснодеревный ящичек, полученный от Валентина Сергеевича.
Из сенцев доносилось приглушенное мычание: старики Варваркины, как и сказал давеча Савелий, по ночам прятали там свою корову. Николай мельком видел её, когда заходил в дом, и отметил в буренке одну особенность которой, впрочем, никакого значения в тот момент не придал. Его слишком потрясла встреча, случившаяся на крыльце. Эту девушку которая его тоже словно бы узнала он уже видел раньше.
А она, заметив ссадину на виске гостя, зазвала его в свой закуток, принесла откуда-то пузырек с йодом и лейкопластырь, и занялась обработкой навьего укуса.
Ваше лицо, товарищ Скрябин, мне знакомо! будто между делом заметила она.
«Да и ваше мне знакомо», чуть не сорвалось у Николая.
Я видела вас на фотографии, продолжала девушка, наклеивая лейкопластырь ему на висок, у моей соседки по квартире. В Москве.
У соседки? удивился Скрябин; у него было прежде несколько дам сердца, но ни одной из них он своих карточек не дарил.
Ну да. Полагаю, вы её знаете это Елизавета Павловна Коковцева.
Ах, вот оно что!.. Да, я знаю её: она в прошлом была и моей соседкой тоже. И она как-то на Новый год сфотографировалась со мной и моими однокурсниками по МГУ.
Да, да, заулыбалась Лара, фотография была именно такой: десяток юношей, и вы среди них, а рядом Елизавета Павловна в какой-то старорежимной шляпке. А вы в какой комнате жили? Не в угловой, случайно?
Именно в ней. Уж не её ли вы сейчас занимаете?
Скрябин думал, что уже ничему не сможет удивиться, и вот вам пожалуйста.
Угадали! Но мы с вами, между прочим, так и не познакомились. Ваша фамилия Скрябин, а имя-отчество?..
Николай Вячеславович. А как вас зовут, разрешите поинтересоваться? И какими судьбами вы здесь очутились?
«А главное когда вы собираетесь отсюда уезжать?» хотел спросить он заодно. Но потом решил не стоит. Завтра утром он самолично отвезет эту девушку в райцентр и там посадит на первый же поезд, идущий в Москву.
Я Рязанцева Лариса Владимировна. Работаю в Ленинской библиотеке в отделе редких рукописей. Она сама будто смутилась той торжественности, с какой это произнесла, и добавила: Обычно туда не берут без законченного высшего образования, но для меня сделали исключение, поскольку я неплохо знаю немецкий и английский, и по-латыни читаю папа научил. А сейчас я заканчиваю заочно Историко-архивный институт и пишу дипломную работу по русскому фольклору. Вот и приехала сюда за материалами.
Рязанцева Ваш папа который учил вас иностранным языкам он, случайно
Но задать свой вопрос он не успел: в дверь заглянула баба Дуня и потребовала:
Давайте-ка, идите к столу. А то ночь на дворе, нам с дедом пора уж спать ложиться.
И Николай вышел следом за Ларисой из её каморки, отделенной от кухни дощатой перегородкой.
Чем богаты, тем и рады, говорила Евдокия Варваркина, выставляя на стол чугунок с остывшей картошкой в мундире, миску с прошлогодними солеными огурцами и уполовиненную буханку черного хлеба. Уж не погнушайтесь, откушайте
У Скрябина уже много часов маковой росинки во рту не было, так что нехитрым угощением он отнюдь не погнушался.
3
Кто же это лоб-то вам раскровенил? спросила Евдокия Федоровна, когда Николай закончил есть.
И он хотел уже выдумать какую-нибудь безобидную историю, но потом глянул на свой сверток, лежавший на полу, и понял: с ним так или иначе придется что-то делать.
На меня напал кое-кто, сказал он и подтянул круглый предмет к себе поближе. Или, быть может, кое-что. Сейчас я вам это покажу, только вы не пугайтесь.
А мы не из пугливого десятка, усмехнулась бабка, однако от гостя своего несколько отодвинулась.
Приподняв своё многострадальное летнее пальто за рукав, Скрябин встряхнул его. И на пол вывалилась сморщенная, будто прокопченная голова: с растрепанными седыми волосами и с неровными ошметками кожи понизу шейного обрубка. Казалось, от туловища её в самом прямом смысле оторвали.
Пресвятая Богородица, спаси нас!.. закрестилась баба Дуня.
Хотите верьте, хотите нет, но еще полчаса назад она, носком ботинка Николай ткнул мерзкий предмет, форменным образом пыталась меня покусать.
Не покусать кожу содрать, будто с усилием выговорил старик Варваркин.
Да, пожалуй, что так, кивнул Скрябин и непроизвольно коснулся пальцами пластыря на виске. Для вас, как видно, такие вещи не в диковинку?
Мы тут всякого навидались, ответила за мужа баба Дуня. А вы, часом, не следователь будете?
Следователь, кивнул Скрябин, из НКВД. Главное управление госбезопасности.
Лариса едва заметно кивнула словно её ожидания оправдались. Дед Степан будто и не услышал его слов. А баба Дуня проговорила без всякого такта:
Вот то-то я и вижу: в Макошине следователей нынче как собак нерезаных. А что проку? Петраков Гришка следователь, из Москвы целый выводок следователей понаехал, а людям после захода солнца из дому выйти нельзя!
Евдокия Федоровна, ну, зачем вы так произнесла Лара явно размышляя при этом о чем-то другом.
А что Евдокия Федоровна! вскинулась та. Нешто ты не знаешь
Она осеклась на полуслове. Девушка, только что пристально глядевшая на неживую голову, вдруг сорвалась с места и ринулась в угол кухни, где была её выгородка.
Куда ты? воскликнула старуха. Вот ведь шальная девка!..
Но Лара вернулась очень быстро держа в руках какой-то альбом, похожий на фотографический. Усевшись рядом с Николаем, она стала торопливо переворачивать страницы, а затем издала торжествующий возглас и в раскрытом виде протянула альбом Скрябину. На картонной страничке красовалась приклеенная вырезка из какой-то дореволюционной газеты. И Николай начал вслух читать абзац, который был обведен красным карандашом:
«Нам сообщают, что ввиду суровой зимы в окрестностях села Пятницкого появилось много волков. Было несколько случаев нападения на проезжавших и проходивших по дорогам людей. Один из таких случаев окончился трагически: напавшие волки загрызли одну крестьянку, причем от несчастной осталась одна голова».3
Батюшки! всплеснула руками баба Дуня. Да как же я сразу-то не догадалась? Это же Матреша Вострикова, которую еще до империалистической войны волки заели! Только ведь она молодая была: лет двадцати пяти, не более!