Ребенок уже хрипел, как Высоцкий. Ире было жалко его, но еще сильнее было жалко себя.
Замолчи! Сейчас придет Миша. Ты понимаешь? Сейчас вернется, и всё будет. Да хватит уже!!!
Последнюю фразу Ира прокричала в сердцах. Ребенок, удивившись, замолк, но после начал плакать с новой силой.
Хрипота прошла, и прорезался у младенца поразительной звонкости голос. Ира вспомнила рассказ Чехова «Спать хочется».
Хлопнула дверь. Миша принес с собой покупки в пакете мутного целлофана.
Ребенок краденый, сказала ему Ира.
Я знаю, сказал Миша. Я сам его украл.
Нет. Он уже краденый был, когда ты его украл.
Миша посмотрел на свою подругу с осуждением:
Потому что он у цыганки был? Ты из этого такой вывод сделала? Так это расизм.
В сумке закрытой он был, сказала Ира. Конечно, краденый.
Я против расизма. Вот памперсы купил, Миша зашуршал пакетом, показал новую упаковку. Надо переодеть.
Миша достал пачку подгузников.
Я не буду, скривилась Ира. Меня вырвет.
А тебе самой поменять памперсы не надо? спросил Миша.
Да пошел ты!
Тихо ты! Нельзя ругаться при ребенке!
Мальчик плакал, но уже негромко. Устал. Огромные, мокрые от слез глаза смотрели в потолок. Глаза были разного цвета. Один голубой, другой карий.
Иди сюда, Кирюха, сказал Миша громко. Будем трусы тебе менять.
Почему Кирилл сразу? возмутилась Ира. Это не точно еще.
Как назвали, так назвали, сказал Миша, расстегивая липучки старого подгузника.
Он на Антона больше похож. Ира с фальшивой улыбкой потянулась к младенцу: Антоша!
Убери руки немытые от Кирилла! сказал Миша резко.
Ира отдернула руку, посмотрела на сожителя с обидой. Тот не заметил Ириного взгляда, отогнул край старого подгузника и присвистнул:
Опа! Еще больше навалил. Салфетки там были где-то.
Они для смартфона.
Давай. Деваться некуда.
Ира зажала нос, потянулась за салфетками и передала их Мише. У того защипало глаза, и тошнота накатила тяжелой волной.
Господи, я не могу! выдохнул Миша.
Ладно. Уйди оттуда! сказала Ира раздраженно.
Они снова поменялись местами. В голосе Иры появились незнакомые нотки. Словно в ней заговорила бабушка по материнской линии:
Всё сама! Ну всё сама! Пакет дай сюда грязное складывать!
Делала Ира всё крайне неумело. Брала младенца за ногу двумя пальцами, испачкала себе руку, при этом старалась быть ласковой, и тоже неумело.
Потерпи, Антоша, говорила она, безбожно сюсюкая, потерпи, дорогой.
Кирилл, поправил Миша.
Молчи, слабак, сказала она Мише, достала салфетки, сразу несколько штук. Вот, сейчас всё-всё вытрем, сказала она младенцу ласково и потом повернулась к Мише: Памперс давай.
Вот.
Они огромные! сказала Ира. Ты на себя подгузники купил?
Откуда я знал, какого он размера, Миша обиделся.
На телефон бы его сфотографировал.
Ага, кивнул Миша. Ворованного ребенка. И продавщице бы показал.
Не мы первые его украли! сказала Ира со значением.
Это, конечно, меняет дело.
Вопреки их ожиданиям, младенец в чистом подгузнике плакать не перестал. Он теперь делал это не так громко, хныкал, не переставая.
Теперь-то он чем недоволен? спросила Ира, принюхиваясь.
Он есть хочет, сказал Миша торжественно. Но я и это предусмотрел!
Ага, и купил ему орешков!
Фруктовое пюре, сказал Миша.
Ира внимательно посмотрела на младенца:
Такого грудью кормят, скорее всего.
Ну и чего ты ждешь?
Ты дурак совсем?! Давай пюре.
Миша передал Ире пюре. Ира свернула с тюбика колпачок. Миша взял младенца на руки.
В следующий раз надо смесь купить. Давай, Антон, покажи себя! сказала Ира.
Да, Кирилл, сказал Миша. Пора переходить на нормальное питание.
Младенец удивленно посмотрел на тюбик, притянул руками его ко рту и с аппетитом зачмокал. Ира и Миша одновременно улыбнулись.
Ест, смотри, ест! сказал Миша радостно.
Ты бы тоже ел. Голодный совсем. Выдавливай понемножку, а то подавится.
Сколько все-таки ему лет, интересно?
Лет? Дурак, что ли? Года нет, сказала Ира уверенно, а после подумала и добавила: Или год.
Миша с улыбкой смотрел на ребенка:
Ему год, скорее всего. А нам знаешь, сколько дадут? За похищение человека?
Сколько? спросила Ира, продолжая кормление.
С этой статьей воры еще не сталкивались. Уголовный кодекс Российской Федерации, статья 126. Похищение человека, совершенное в отношении заведомо несовершеннолетнего группой лиц по предварительному сговору, наказывается лишением свободы на срок от пяти до двенадцати лет.
Вторая глава
Пообедав, а может, даже поужинав, краденый мальчик начал говорить на своем языке. Так говорят уличные голуби, когда они в хорошем настроении.
Миша, глядя на пацана, улыбался:
Он так разговаривает! Смотри, Ир.
Может, выпьем в честь этого? сказала подельница раздраженно.
А чего, давай.
Ты чего, идиот?!
Обзываться не надо. Я этого не люблю, ничто не могло сбить Мишин благостный настрой. Гляди, палец взял! Держит! Ир, чего ты на меня так смотришь? Я руки помыл.
Младенец сосал Мишин палец, но Ира насильно вынула палец у ребенка изо рта.
А когда за тобой придут, ты им что скажешь? Смотрите, у меня руки чистые!
Ну, придут не только за мной, Миша вытер мокрый палец о штаны.
А вот сейчас легче сразу стало, сказала Ира. Спасибо тебе от всего сердца!
Миша не ответил. Помолчали. Малыш гулил, а после начал тихо щелкать языком.
Мы можем отдать его в детский дом, сказал Миша, подумав.
А может, сразу на органы?
Ты дура, что ли?! Миша был по-настоящему возмущен. Совсем?
Видимо, да. Раз с тобой связалась.
Да ты сама его вернуть цыганке предлагала!
Я была в состоянии эффекта, сказала Ира.
Аффекта, поправил ее Миша.
Да, вот я в нем была, представь себе.
Теперь она любовалась младенцем. Пухлые щечки, да такие нежные, как пирожные в «Волконском».
Это нормальное твое состояние, сказал Миша. Быть не в себе! Он словно задался целью вывести Иру из себя. И он этого добился.
Ты тупой спортсмен! сказала Ира.
Он кивнул:
Ес, ай эм.
Я просто жалею, что потратила на тебя лучшие годы! Жалею, что выбрала тебя!..
Увлеченные обычным для них разговором, Ира и Миша не заметили, что ребенок перестал гулить.
Выбрала? продолжал разорялся Миша. Ты меня выбрала?! Да ты пыталась стащить у меня бумажник!
Это не важно, сказала Ира. Она не любила говорить о прошлом.
А я тебя поймал! Миша ясно помнил, какой у нее был в тот момент испуганный вид.
Я просто не захотела уходить.
Я тебя крепко держал.
Я поддалась специально, Ира не собиралась сдаваться.
Но Миша уже превратился в мачо-засранца, поняв, что уровень накала подходящий.
В тот раз ты звала на помощь, сказал он тоном ниже.
Не помню такого вообще, Ира облизнула губы, подхватив игру.
Напомнить тебе? и он наклонился над Ирой. Поцеловал ее долгим поцелуем.
Раньше ты целовался лучше, сказала Ира, когда он позволил ей вздохнуть.
Была большая практика, улыбнулся Миша. До тебя.
Да кому ты был нужен!
Тихо! сказал Миша.
Ира возмутилась:
Почему это?
Смотри, Кирилл какой-то красный стал.
Антон?
Кирилл!
Ира посмотрела на малыша и сильно изменилась в лице. Весь красный, напряженный, ребенок дергал ручками и дышал через раз.
Господи!
Он задыхается!
Звони в скорую! крикнула Ира. Миша! Срочно! Срочно!..
* * *
Кто спит стоя? Слоны. Возможно, лошади. Надо посмотреть в Википедии. Стоя спят киты видела ролик. Но они это делают в воде. Воды вокруг меня не было. Был враждебный офис. «Враждебный офис» название сериала на «Нетфликсе». Тут тебе всё: и коллеги, которые тебя не замечают, и ксерокс в пятнах крови, и отравленная вода в кулере. Это я сейчас фантазирую. Вода была вполне себе. Коллеги были сдержанны, молчаливы, вежливы. И ксерокс чистый. Но не было мне места «где голову приклонити». Шаталась я по офису олигарха Филимонова, как зомби. Иногда заходила в кабинеты, спрашивала разрешения посидеть немного. Чтобы с людьми хоть побыть.
«У нас здесь сейчас будет встреча», говорили мне. И я вставала, извинялась и тащила свою тоскливую задницу дальше. Бродила по коридорам, как тень отца Гамлета.