Папа. Выключи пылесос.
Он сразу обиделся, как человек, который работал в первый раз в своей жизни:
Ну, вот
Ушел, волоча мертвый пылесос за собой, ухватив тот за гусиную шею.
Назовите номер вашей карты, сказал мне голос в трубке.
Ага, щас, ответила я весело.
Ваша карта привязана к телефону? голос показался мне знакомым. Так, здесь мне подсказывают, привязана.
Мой телефон звякнул. Голос в трубке продолжил:
Только что мы перечислили вам компенсацию.
За что? спросила я, до конца не понимая, что происходит.
За ожидание.
Какое ожидание? я всё еще ничего не понимала.
Голос в трубке стал нервным:
Накануне. Собеседование. Соображайте быстрее! Это уже начинает раздражать!
И тут я поняла. Они решили заплатить за ожидание у олигарха. Как мило с их стороны.
Спасибо, говорю. Я вспомнила. А остальным?
Только вам. Возмутились только вы.
На том конце положили трубку. Тут же крутился папочка, картинно перекладывая трубку пылесоса из руки в руку.
А я посмотрела на сумму и офигела порядком. За такие деньги я бы согласилась ждать собеседования каждый день.
И потом, кто-нибудь из вас слышал о том, чтобы у олигархов просыпалась совесть?
* * *
Младенец надрывался, как в последний раз, рыдал, как перед концом света. Заставить замолчать его было невозможно.
Когда из квартир начали выглядывать люди, Миша решил перенести ребенка в машину.
Только не в сумке! закричала Ира.
Что ж я, дурак что ли? сказал Миша.
Он в руках перенес ребенка в автомобиль. Закрыл дверь. В салоне сразу не осталось места. Крик заполнил собой всё пространство.
Он плачет! Плачет! Ира задыхалась от волнения.
А то я не вижу! сказал Миша раздраженно.
Так сделай что-нибудь!
Что мне сделать?!
Я не знаю! почти прокричала Ира. Верни его цыганке!
Ты дура, что ли?! Где я ее найду? Миша выразительно посмотрел на сожительницу.
Я не знаю, Ира выходила из себя. Мне плевать! Убери его!
Может, это девочка.
Мне все равно! казалось, Ира сейчас взорвется. Чего она хочет?!
Она орет. Я не знаю. Ей что-то не нравится.
Что не нравится?
Лицо ребенка было красным и сморщенным. Слезы стояли в глазах, как в маленьких лужах.
Знаю, что ей не нравится, сказал Миша.
Что? спросила Ира.
Ты!
Миша, торопясь, расстегнул кнопки на конверте и комбинезоне. Ребенок продолжал надрываться.
Опа! сказал Миша.
Что там? Ира вытянула шею.
Сама посмотри.
Я не хочу смотреть, Ира втянула голову, как черепаха. Ты мне так скажи.
Ну, во-первых, это мальчик, сказал Миша с чувством превосходства. А во-вторых
Что? Ну что там?
Мальчик обкакался, сказал Миша торжественно.
Точно, кивнула Ира. До меня дошел запах. Буэээ. Ты сделаешь что-нибудь?
Не, сказал Миша. Это женское дело.
Ну, нет! Ира умудрилась в тесном салоне автомобиля упереться руками в бока. Убираться женское дело! Извращенный секс женское дело, ясно! А чужой ребенок это вообще не женское дело!!!
Миша выразительно посмотрел на Иру:
Ты можешь успокоиться?
Детский крик вынимал душу.
Не могу. Я не могу успокоиться. Не буду. У меня нога!
Миша откинулся на водительском кресле и сказал:
Тогда он будет орать.
В окно машины постучали. Ира и Миша повернулись на стук одновременно и одновременно похолодели.
Менты! сказала Ира тихо. Нам конец!
Полицейский постучал в окно еще раз. Младенец затих, словно осознал создавшуюся ситуацию.
А вот Ира от страха принялась скулить. Тоненько, как новая собака в питомнике.
Откройте дверь, сказал глухим голосом полицейский за стеклом.
Давай, уезжай, уезжай! зашипела Ира Мише.
Куда я поеду?! Миша говорил, стараясь не двигать губами. Машина его перед нами стоит!
Ира откинулась в кресле и закрыла глаза:
Тогда открывай. Я не знаю, что делать. Нас посадят.
Полицейский снова постучал в дверь.
Откройте, пожалуйста! сказал он.
«Козел», подумал Миша и открыл дверь. В салоне стало слышно улицу. Полицейский козырнул, пригнувшись:
Здравствуйте. Старший сержант Власов. Ваши документы.
Краденый ребенок подал голос. Словно ответил, что документов у него нет.
Здрасте, сказал Миша полицейскому. Секунду.
Открыл бардачок:
Вот.
Полицейский пролистал паспорт, взглянул на права.
Почему здесь остановились?
Миша собирался ответить менту, но краденый младенец вдруг взорвался криком, и это сбило Мишу с мысли. Он промычал что-то невнятное. Но Ира спасла положение:
Нам нужно было переодеть ребенка.
Полицейский посмотрел на младенца в сумке. К счастью в полумраке салона сумку можно было принять за переноску.
Ребенка? переспросил полицейский с подозрением.
Да, включился Миша. Наш ребенок. Общий. Наш сын. Кирилл.
Кирилл Михайлович, сказала Ира.
В паспорте у вас ребенок не вписан, сказал полицейский.
Пока не вписан, ответила Ира за Мишу. Не успели еще.
В отделении была очередь, подхватил Миша.
Сейчас это делается в службе одного окна, сказал полицейский, не отдавая документы.
Точно, сказала Ира. Туда не дошли еще. Да, Миш?
Да, сказал Миша.
Младенец в сумке закашлялся от крика.
Прикройте его, неожиданно сказал полицейский, Простудится.
Да, конечно, кивнул Миша.
И еще начал тот.
Что? спросила Ира испуганно.
Здесь стоянка запрещена, сказал полицейский, вернул Мише документы и, закрыв дверь автомобиля, исчез из их жизни.
Уезжаем! зашипела Ира. Быстрей! Быстрей!
Миша нажал на газ.
Мог номер запомнить, сказал Миша, выкручивая руль. Надо машину на стоянку отогнать.
* * *
Меня позвали во дворец олигарха Филимонова во второй раз. Я шла и понимала, что я лучше всех. Просто так не позвали бы. В этот раз приняли гораздо лучше. Сочинение мое подействовало. Дядя с внешностью Колчака побежал за чаем. И главное, мне разрешили не надевать бахилы. Уселась в кабинете Шальная Императрица, осмотрелась.
Когда Колчак вернулся с заварочным чайником и двумя чашками, я спросила:
Какие интересные шахматы. Это слоновая кость?
Нет, сказал дядя. Человеческая.
Он вообще был не самым приятным собеседником. Я надеялась, что с олигархом Филимоновым общаться будет проще. Дядя тем временем сказал:
Всё приходится делать самому.
Вы случайно не в курсе, меня берут на работу?
С чего вы взяли? спросил дядя.
Иначе бы меня сюда не позвали.
Дядя пристально посмотрел на меня и придвинул стул ближе.
Так, сказал он. Вы замужем?
Нет.
И тут дядя начал наглеть:
Мог бы и не спрашивать. Вы девушка некрасивая, в общении малоприятная. Вряд ли у вас кто-то есть. Значит, работе будете отдаваться на все сто. Правильно я понимаю?
Хамить не надо.
Сама дура.
Мне это надоело. Я оглянулась на дверь:
А можно поговорить непосредственно с работодателем?
Можно, сказал дядя и не двинулся с места. Прошла тяжелая минута.
Он придет?
Кто?
Филимонов.
Он уже здесь.
Я отказывалась в это верить:
Вы не Филимонов. Я видела фотографию в интернете.
Такая большая, а интернету верит, хмыкнул дядя.
Тут я, признаюсь, немного потеряла лицо:
То есть вы Но
Что?
Вы просто сами встретили. Сами чай
Филимонов пожал плечами:
Хожу в народ. Как Толстой. Что смущает?
Ничего. Извините меня, что я
Еще раз извинишься вылетишь как пробка! Ясно?!
Ясно.
Теперь твои обязанности, Филимонов хрустнул костяшками пальцев и устроился в кресле удобнее. Будешь отвечать за мой светлый образ в СМИ и Сети.
Моя задача сделать его еще светлее?
Ты должна сделать, чтобы меня все ненавидели.
Я удивилась:
Что?
Еще раз переспросишь вылетишь как пробка! снова сказал олигарх Филимонов.
* * *
Ира сидела одна и смотрела, как уставший младенец сучит маленькими красными кулачками с зажатыми большими пальцами. Ребенок всё еще плакал, но видно было, что он, бедный, устал, почти надорвался. Плач вырывался всплесками, через большие паузы.
Ира была в отчаянии. Уже даже фонарик на телефоне, на который он первое время отвлекался, не помогал.
Ира заговорила с младенцем, как со сверстником:
Ну, что ты хочешь? Что ты как дурак? Да перестань уже! Ну, слушать это невозможно! Я прошу тебя