Подождите, доктор! прервал избыточную лекцию Анатолий Витальевич. Вы хотите сказать, что отравленного шампанского князь не пил?
Не пил! Яда в желудке покойного нет.
То есть убийства не было? настойчиво потребовал разъяснения Руднев.
А на этот вопрос я вам, Дмитрий Николаевич, однозначно ответить не могу, развёл руками Алвис Екабсович.
На несколько секунд повисла пауза, которую прервал коллежский советник, спросив с нарочитой вежливостью:
Господин доктор, соблаговолите пояснить ваше последнее высказывание. Мы, к сожалению, не поспеваем за ходом вашей мысли. И, если вас не затруднит, начните, пожалуйста, с ответа на вопрос: их сиятельство умерли от руки убийцы, или Господь его своей волей прибрал?
Петуш потёр подбородок и неторопливо ответил:
Если мне придётся давать показания в суде, я отвечу, что смерть покойного признаков насильственности не имеет, но в рамках дознания я бы осмелился высказать иную версию Вы помните, господа, что рука жертвы была поранена. Естественно, я тщательно осмотрел эти раны. Обычные порезы, какие и должны возникнуть в результате повреждения осколками стекла. Я даже обнаружил несколько из них. Они очевидно от разбитого бокала. Это было легко установить по фрагментам гравировки и золочения. В сущности, эта травма вполне укладывалась в общую картину смерти. Князь либо выронил бокал и после, упав, попал рукой на осколки, либо, что ещё вероятней, рука его была сведена судорогой, и он упал, не выпуская бокала, и дальше тискал осколки в руке. В общем, всё было так, как и должно было быть. Всё, кроме одного маленького едва заметного пореза. Он отличался от других тем, что вокруг него была небольшая, но явственная зона некроза. При этом порез был свежим.
И что всё это значит? нетерпеливо спросил Руднев.
Я тоже задался этим вопросом, господа, невозмутимо ответил эксперт. Если объяснять попросту, развитие некроза или, другими словами, омертвения тканей при ранениях происходит от заражения и требует определённого времени. Моментальный некроз возникает, например, при сильных ожогах термических или химических, или от укусов ядовитых тварей. В общем, я заподозрил, что с этим повреждением что-то не так, и исследовал иссечённый вокруг него кусок плоти. Вынужден разочаровать, какого-то определенного токсина мне обнаружить не удалось, но имеющиеся в тканях остаточные следы отдельных веществ давали основания предполагать, что в рану-таки мог попасть некий яд, которой спровоцировал загустение крови, а после разложился на составляющие. Я пересмотрел всё, что смог найти о подобных методах отравлений и нашёл подходящий вариант. Вот!
Алвис Екабсович принялся зачитывать из принесённых книг. Тексты были на разных языках, в том числе, на латыни.
Доктор! не выдержал Анатолий Витальевич. Вы не на кафедре! Переходите к сути!
Как вам будет угодно, несколько уязвленно ответил доктор. Итак, господа, я готов предполагать, что причиной смерти князя Вяземского мог стать яд, которым в XVII веке были отравлены не менее семи представителей Шварцбургского дома, одного из древнейших аристократических семейств Германии. Родственники никак не могли разобраться с вопросом наследования и, как это часто бывало, решили проредить свои ряды. Некто герр Ютенштайн, чернокнижник и знаток ядов, сделал для самого предприимчивого Шварцбурга особое орудие в виде кольца, в который была вмонтирована отравленная игла. При рукопожатии игла наносила небольшую ранку, через которую в кровь жертвы попадал смертельный яд. По описаниям раны и симптомов отравления всё очень похоже на наш случай. Точный рецепт яда неизвестен, но есть предположения о его составе и свойствах, и они тоже вполне подходят к обнаруженным мною следам
Как вы сказали, доктор, было имя чернокнижника? неожиданно перебил Петуша Белецкий.
Ютенштайн. А что? Вам оно известно?
Белецкий кивнул.
Это фамилия одного из членов Капитула, возглавлявшего заговор профессора Вер-Вольфа. Помните, Дмитрий Николаевич? Того, что был фармацевтом. Его звали Альберт Ютенштайн.
А средневекового отравителя звали Клаусом, заметил доктор и пододвинул своим собеседникам книгу.
На пожелтевших страницах среди архаичного немецкого текста был размещен портрет бородатого старика в профессорской мантии, а под ним изображение замысловатого кольца с оскаленной волчьей мордой и готической надписью внутри: «Werwolf».
Вот и ещё один оборотень проявился, задумчиво проговорил Белецкий. Возможно, Павел Сергеевич понял, как был убит, и пытался предупредить вас, Дмитрий Николаевич, об опасности.
Очень даже вероятно, поддержал Терентьев. Похоже, не зря я дело о покушении открыть приказал. Выходит, там вчера у Каменских один убийца князю руку средневековым перстнем царапал, а второй шампанское кикером приправлял. Избыточная какая-то концентрация душегубов для одной великосветской гостиной!
С чего вы, Анатолий Витальевич, взяли, что убийц было двое? спросил Руднев. Впрочем, даже если их и было несколько, я уверен, что всё это одна история.
Убийцы обычно не разнообразят свои приёмы, возразил коллежский советник. По крайней мере в рамках одного раута они бы точно не стали широтой навыков щеголять.
А вот и стали бы! не согласился Дмитрий Николаевич. Вернее, им пришлось, поскольку способ убийства Павла Сергеевича в отношении меня был ненадёжен. При рукопожатии я не снимаю перчатку, и руку мне поцарапать сложно. Поэтому-то они и подсыпали яд в шампанское. То, что в качестве отравы выступал кокаин, также говорит в пользу моей версии. Кокаином редко травят. Вероятно, убийца имел наркотик при себе, так сказать, для личной необходимости, и воспользовался подручными средствами.
Всё равно остаётся непонятным, каким образом они вам яд в шампанское подмешали? И почему флакон с кокаином оказался у Павла Сергеевича? прервал рассуждения Руднева Белецкий.
Подсыпать могли только во время спиритического сеанса, пока все рассаживались по местам, и потом, когда сидели в темноте с закрытыми глазами, высказал предположение Дмитрий Николаевич. А вот как склянка попала к Вяземскому, действительно, загадка.
Анатолий Витальевич оживился.
Насчёт сеанса, вы, Дмитрий Николаевич, очень хорошо подметили! заявил он. Это существенно ограничивает список подозреваемых. Сможете припомнить, кто там был? Тогда, глядишь, и с флаконом прояснится.
Затем Анатолий Витальевич надел очки и пролистал отчёт Петуша.
Я так понимаю, доктор, сказал он, свою гипотезу про герра Ютенштайна вы в бумаге отражать не стали?
Нет, я лишь отметил обнаруженное мною странное повреждение и результат анализа прилегающих тканей, ответствовал эксперт.
Он собрал свои книги и откланялся.
Вот и хорошо! заключил коллежский советник, когда друзья снова остались втроём. Пусть ротмистр Толстой сам библиотеку проштудирует, если охоту имеет. А у нас, господа, фора будет на то время, пока он про чернокнижника и его тёзку не дознался. Не факт, что версия эта верная, но уж больно красиво для простого совпадения Пробегусь-ка я по старым связям, глядишь удастся разузнать, что там на самом деле за Капитул такой из профессоров и аптекарей
А я попробую выяснить, каким образом история с заговором попала в газеты, и кто придумал её так приукрасить, предложил Белецкий. У меня есть знакомый редактор в «Голосе Москвы». Он в своё время обращался ко мне по поводу материалов об экспедициях вашего отца, Дмитрий Николаевич. Потом я ему ещё с переводами помогал В общем, за ним долг. Напомню ему об этом, приглашу пообедать где-нибудь приватно и разговорю Ему только дай волю позлословить о коллегах и поругать власти! А тому, кто его праведный гнев поддержит, он всю свою типографскую душу до капли изольёт.