Не люблю, когда посторонние грубо нарушают мое пространство, объяснила я. Если чьи-то действия для меня неприемлемы, считаю необходимым дать это понять. И Колман ошибся, можно обойтись без драки.
Ну, ты явно ему приглянулась, а теперь еще задела его самолюбие. Беккер дернул щекой и торжественно поднял стакан. Молодец, Марта! Я не удивлюсь, если он будет и дальше искать с тобой встреч.
Ты совсем сдурел, Рив?
Официантка ловко расставила на столе тарелки, пожелав нам приятного аппетита. Я взяла нож с вилкой и разрезала ароматный стейк пополам. Он был идеально прожарен: кроваво-красное в самом центре, насыщенное соком, мясо плавно меняло свой цвет, бледнея к краям, покрытым плотной коричневой корочкой. Я положила небольшой кусочек в рот и даже зажмурилась от удовольствия. Рив не притрагивался к еде, терпеливо ждал, пока я прожую, но сидел с победным видом, твердо уверенный, что правильно выбрал место для ужина.
М-м, безумно вкусно! простонала я. Нет, прекрати уже улыбаться. Это не считается, ты знал, что здесь великолепно готовят.
Его ухмылка стала еще шире.
Ага, можешь сколько влезет жевать горькие листья, но покорить тебя способно только хорошее мясо. Твои вкусы я давно изучил, и не очень-то они от моих отличаются. Успокойся, я не выдам посторонним страшную тайну!
Рив, прекрати меня донимать, серьезно сказала я. Мне не интересен ни Колман, ни его встречи, ни сомнительные комплименты. Такая навязчивость раздражает.
А какая нравится? весело спросил Беккер. Что плохого в мужском внимании? Ты вообще бывала серьезно влюблена? Мы знакомы семь лет, а я ничего не знаю о твоей личной жизни.
Зато о твоей всем известно, парировала я, намекая на девушку, которая сидела с ним в «Вернисаже».
О, только никогда не ставь на это деньги, иначе задолжаешь зарплату на много лет вперед! И хватит менять тему, речь сейчас о тебе. Он сделал знак официантке, показывая на наши стремительно пустеющие бокалы.
Я отправила в рот следующий кусочек стейка, пока он не остыл. Говорить о прошлых чувствах к Беккеру не входило в мои планы. С другой стороны, вся та история шанс вспомнить первые, тяжелые недели работы и вместе посмеяться над давними проблемами. Почему бы и нет? Я решила сказать правду, вытянула вперед левую руку и помахала двумя пальцами перед носом собеседника.
Дважды, если не считать мимолетных увлечений. Первый раз я влюбилась в институте. Меня выбрал самый красивый и отвязный парень на нашем курсе, представляешь, какая честь? Устоять невозможно! Мы встречались целых три года, потом он нашел другую, а через неделю уехал с ней куда-то очень далеко вслед за мечтой о лучшей жизни. Но со мной попрощаться забыл.
Отвратительно! Рив поморщился. Как его звали?
Неважно, у него больше нет имени, отрезала я и, переходя к сложной части рассказа, почувствовала, как кровь приливает к щекам. Горло внезапно пересохло, мешая говорить беззаботно и четко, поэтому пришлось откашляться в кулак, сделать пару глотков пива, и только тогда получилось бодро, ни разу не сбившись, выпалить: А второй раз я была влюблена в тебя, несколько месяцев страдала. Правда, смешно?
Ответа не последовало. Казалось, люди вокруг тоже притихли, застыли и ждали вместе со мной. Конечно, никто не обратил внимания на разговор двух людей в углу, не оглянулся, не присвистнул удивленно, не отвесил едкий комментарий. Все продолжали болтать о своем, шутить, спорить, произносить тосты за встречу, обсуждать дела, мировые новости и футбольные матчи, но для меня шум переполненного паба отошел на задний план, уступив место тяжелому молчанию Рива. Его не позабавило мое признание, Беккер не мигая смотрел мне прямо в глаза, и впервые за много лет я боялась даже предположить, о чем он думает.
Б-была? запинаясь, спросил он и еле слышно добавил: Я не знал.
Ну конечно же не знал. Приходилось тщательно скрывать чувства и от него, и от других коллег, ведь одно неосторожное слово могло выдать меня, а Рив крайне неодобрительно относился к служебным романам, и тем женщинам, у которых хватило глупости попытаться изменить это, проявить излишнюю симпатию к нашему главному редактору, пришлось искать место в других изданиях. Да я в жизни не достигла бы своего положения, если бы старалась привлечь Беккера чем-то, кроме хорошо проделанной работы. Почуяв неладное, он бы сразу выставил меня на улицу, лишь бы избавиться от неловкой ситуации.
Расслабься, сказала я. Это тебе наука на будущее: если берешь на работу наивную девчонку, будь готов к такому повороту событий. На твое счастье, с тех пор прошло много лет, а я выросла, хотя, возможно, ты не заметил.
Да, ты выросла, уставившись в тарелку, медленно произнес Рив совершенно чужим, глухим голосом. Я заметил. Отлично помню тот момент. Ты шла мимо редакции вечером, одна, и улыбалась сама себе. Я раньше не видел у тебя такого выражения лица. Ты выглядела очень вдохновленной и настолько погрузилась в мысли, он покачал головой, вспоминая, что прошла в двух шагах от меня, а я не посмел окликнуть. До сих пор не понимаю почему: то ли не хотел разрушить иллюзию, то ли боялся тебе помешать Но через несколько дней ты рассказала про свою книгу. Ты так стеснялась, думала, я не пойму, начну отговаривать или чего похуже Ох, Марта, возможно, именно в тот вечер тебе пришли в голову первые идеи. Пусть это будет так, иначе все напрасно. Хотя я часто спрашиваю себя, что бы было, позови я тебя тогда.
Он замолчал и низко опустил голову. Я понятия не имела, о каком вечере говорил Рив, но от его слов стало не по себе, в груди появилось тянущее ощущение, будто бы взаимные откровения приподняли плотную завесу, за которую мы оба боялись заглядывать. «Не смей, не смей!» захотелось мне крикнуть ему, разрушить молчание, которое смущало и тревожило, но я не смогла произнести ни слова.
В одном Макс точно прав, наконец сказал Рив. Я тоже удивлялся тому, как детально прописаны герои книги. Откуда такие познания?
О чем ты? я медленно возвращалась из раздумий, пытаясь сосредоточиться на новой теме разговора.
Да брось, Марта, ты же не видишь ничего вокруг, резко бросил он. Люди изо всех сил тянутся к тебе, а ты едва удостаиваешь их вниманием. Ты вежливая, обходительная, но это обычная маска: ты держишь всех на расстоянии, никому не можешь открыться. Сама посуди, тебя обожают читатели, друзья, коллеги, а ты будто бы считаешь это ерундой, и оценить тебя должны будут когда-нибудь потом, за гораздо большие заслуги. И лучше не тебя, а вообще, кого-нибудь другого. Ты не хочешь понять, что есть те, кто любит тебя прямо сейчас, и не все готовы ждать годами, пока наступит твое идеальное потом. Ты во всем такая, и я не понимаю почему! Тебе приходят в голову отличные идеи, а ты большую часть отбрасываешь, даже не проработав. И к себе так же относишься. Совсем не ценишь. Вот скажи, ты обратила внимание, как весь паб смотрел на тебя, когда мы пришли?
Да, уныло пробормотала я.
И о чем подумала? Только ответь честно.
Мое платье не подходит для этого места, призналась я неохотно.
Рив удовлетворенно кивнул, наклонился вперед и постучал пальцем по столу:
Вот именно! он постучал еще раз. Платье! Да людям плевать на платье, будь оно хоть самым лучшим в мире. Они смотрели на тебя, Марта! Без тебя любое платье тряпка!
Прекрати кричать, зашипела я, на весь зал слышно! Чего ты хочешь от меня? Сам знаешь: я не всегда придаю значение своим успехам, но на этот раз все куда сложнее! На этот раз мне страшно, Рив! А вдруг ничего не выйдет? Вдруг я напишу ужасную книгу и все испорчу? Вдруг тот успех случайность, простое стечение обстоятельств? Я не собираюсь останавливаться на достигнутом, просто нужно время! Нужна идея, по-настоящему отличная идея, одна удачная мысль, а ее-то и нет.