Следя за пляшущими огоньками гирлянд, я пыталась определить, что же ем. Мясо таяло на языке, а мусс, полностью разгадать состав которого не получилось, сильно отдавал речной рыбой. Но главную партию в этой троице играла зелень, и она повергла меня в настоящий шок. Сладковатый и свежий вкус по мере разжевывания менялся, превращаясь в острый, затем насыщенный пряный, и оставлял долгое горьковатое напоминание во рту.
Кто это придумал вообще? пробормотала я и захохотала.
Определиться, нравится мне вкус зелени или нет, стало важнее всего, я даже забыла про стычку с инвестором и собралась искать в зале Лили. Мне не терпелось расспросить ее поподробнее, узнать, может быть, к тарталеткам полагается особенный соус, или ими принято закусывать крепкие напитки, или здесь положены еще какие-нибудь гурманские штучки. Но, обернувшись, я увидела Рива, который шел прямо в мою сторону; судя по выражению его лица, мне предстояло объясниться за непочтительное поведение с важным гостем.
«Да черт с ними!» подумала я, не уверенная, к чему точно относится эта мысль, отправила в рот вторую тарталетку и снова рассмеялась, чуть не подавившись, когда Рив схватил меня под руку.
Совсем сдурела, Марта? прошипел он. Почему ты ведешь себя с Колманом как, как Беккер запнулся, подбирая слово, а я удивилась неожиданной паузе, зная, до чего красочно умеет ругаться наш главный редактор. Но сейчас он стушевался, пришлось подсказать.
Как последняя гадина, да, дорогой? Я захлопала глазами, изображая его новую подругу, и улыбнулась настолько ослепительно, насколько вообще умела. Ну же, не злись, твой Колман наглый, заносчивый и во всех отношениях примитивный персонаж. О нем бы я точно писать не стала.
Рив шумно выдохнул, выпустил мою руку, и его взгляд потеплел. Буря миновала, не успев начаться.
Послушай, сказал он примирительным тоном, этот человек подумывает вложить в мой проект кучу денег, а я слишком долго ждал подходящую возможность и не намерен упускать ее. Ну не читал он твою книгу, ну решил прихвастнуть, с кем не бывает? Зачем кидаться с обвинениями на каждого, кто тебя обхаживает?
А-а, ты заметил! протянула я, подмигнув ему. Очень хотелось подразниться, стереть усталое, озабоченное выражение глаз, которое так портило его внешность. Мне показалось, ты болтал со своей длинноногой подружкой, разве нет?
Я взяла со стола очередную тарталетку: они определенно начинали мне нравиться.
Это не подружка, пробурчал Рив и тут же сменил тему. А что ты ешь? Выглядит странно!
Ты еще не попробовал?! воскликнула я. Беккер, да ты просто обязан съесть хотя бы одну.
С этими словами я засунула тарталетку прямо ему в рот, несмотря на то, что Рив не признавал кулинарных изысков, предпочитал простую, сытную еду, а самым лучшим изобретением человечества называл большой сочный стейк средней прожарки.
Какая мерзость, Марта! скривился он, ища глазами, куда бы выплюнуть невкусную тарталетку. Зачем ты мне ее дала?
Глядя на перекосившееся лицо Рива, я снова расхохоталась и протянула ему бокал шампанского, который он тут же осушил до дна.
Ничего смешного, сказал Беккер, вытирая рот рукой. Еще раз спрашиваю, что это такое?
Мясо, рыба, а дальше понятия не имею, простонала я, согнувшись пополам от смеха, но обязательно найду твою помощницу, все выясню, накуплю побольше и сделаю салат! Я с тобой поделюсь, честное слово!
Рив закатил глаза, но не выдержал и засмеялся вместе со мной:
Надо запретить Лили заказывать еду для других людей, пусть сама этим питается, если ей нравится. Ну или сочетания получше выбирает. Он огляделся по сторонам, словно прятался от кого-то. Ты статью привезла? Пойдем отсюда и наконец-то поедим нормально, я тоже голоден.
Серьезно? удивилась я. Хочешь первым сбежать со своей вечеринки, бросив тут Колмана в компании с ужасно милой девушкой? Как, кстати, ее зовут? Ты забыл нас представить.
Не беспокойся, гости сумеют себя развлечь. Рив не ответил на последний вопрос. Он снова огляделся и хлопнул в ладоши, все решив за нас обоих. Здесь есть хороший паб неподалеку, там и поужинаем. Где твои вещи? Собирайся, жду на улице.
Беккер моментально исчез, а я съела еще пару тарталеток, допила шампанское и пошла в гардероб за пальто, где столкнулась с Лили.
Уже уходишь? пропела она. Но ты пропустишь фейерверк!
Я устала сегодня и вообще не люблю долго находиться в шумных местах, ты же знаешь, пришлось оправдываться мне. Но, скажи, пожалуйста, что это за тарталетки на столе слева от бара? В них листочки необычные
Я растерялась, заметив хитрый взгляд и улыбку Лили.
А-а-а, теперь понятно, кто подсунул их шефу. А я-то удивлялась, зачем он вообще их в руки взял, там же рядом стоят стандартные закуски, специально для него заказывала. Марта, прекращай так шутить, из-за тебя он мне чуть голову сейчас не открутил. Она схватила себя за шею и высунула язык. Веришь ли, вышел на улицу, угостил сигаретой и давай меня отчитывать за эти тарталетки, а сам смеется как ненормальный. Жуткое зрелище!
Прости, Лили, на самом деле он не злится.
Да знаю я! Никто не может злиться, когда ест зелень. Любисток, кстати, довольно вкусный, если потрудиться распробовать.
В следующий раз съем весь до последнего листочка! пообещала я. Спасибо за вечер, дорогая, нам так с тобой повезло!
Лили легко поцеловала меня в щеку и упорхнула черная бабочка, подхваченная весельем разноцветного роя. Я посмотрела ей вслед, подняла воротник пальто, собираясь уходить, как вдруг заметила в толпе Макса Колмана: он неподвижно стоял среди танцующих людей, его острые глаза опять не отрываясь следили за мной. В другой стороне зала в точно такой же позе стояла девушка в розовом платье. Зачем-то я помахала странным гостям на прощание. Они не ответили.
Рив успел поймать такси и в одиночестве курил около ресторана, подставив лицо мелким каплям дождя; я тоже запрокинула голову, обрадовавшись свежему влажному воздуху после невыносимой духоты ресторана. Идея уехать раньше всех еще никогда не казалась настолько удачной, даже головная боль прошла. Рив открыл заднюю дверь машины.
Любисток, отчеканил он, выбрасывая окурок на асфальт. Эта трава называется любисток.
А знаешь, Беккер, ответила я, усаживаясь в такси, мне все понравилось. Просто я съела больше и точно знаю, о чем говорю.
Поверю на слово, он захлопнул дверь, обошел машину и сел рядом со мной. А теперь позволь накормить тебя настоящей едой!
Паб, в который мы приехали, не имел вывески на фасаде и оказался тесным, шумным, но очень уютным, будто внутри собралась большая дружная компания старых знакомых. Везде царил полумрак: теплый электрический свет от ламп, висящих над столами, приглушали плотные зеленые абажуры. Темные стены были хаотично увешаны фотографиями, декоративными ложками и картинками в деревянных рамах. Мне сразу понравилась камерная обстановка, а восхитительный запах, тянущийся из кухни, и вовсе заставил забыть про угощения в «Вернисаже», поэтому я улыбалась во весь рот, пробираясь следом за официанткой по узкому проходу. Некоторые посетители с любопытством на меня поглядывали: вряд ли сюда часто заходили люди в вечерних нарядах.
Мы удобно устроились друг напротив друга; Рив, не глядя в меню, попросил принести самые нежные на вкус шеф-повара стейки, острый перечный соус, запеченный картофель и темное пиво. Прожарка мяса, разумеется, средняя.
А теперь честно выкладывай, почему ты взъелась на Колмана, потребовал он, понизив голос и подавшись вперед, чтобы не посвящать в наши дела окружающих. Опять ты за свое?
Я подождала, пока официантка поставит перед нами стаканы с холодным стаутом, сделала глоток и откинулась на спинку стула, поражаясь умению Колмана врезаться в память. Впечатление от встречи с ним не развеялось по дороге из ресторана; мы с Ривом оба притащили его с собой в полутемный паб и посадили третьим за стол. Чуть отвлечешься, неудачно повернешь голову сразу померещатся светлые волосы или мягкий профиль. Через секунду ошибка станет очевидной, но желание снова и снова убеждаться в ней останется. С этим мужчиной нельзя по-другому: он насквозь пропитался фальшью, а еще меня волновали его глаза. Их необычно яркий оттенок украшал и без того привлекательное лицо, но стоило Колману выйти из образа всеобщего любимца, как взгляд становился ожесточенным, наполнялся презрением к людям от бесконечного ощущения собственного превосходства. Мне очень хотелось поделиться с Ривом наблюдениями, но тот бы просто посмеялся надо мной да назвал чересчур впечатлительной. Если человек приятен, достаточно сказать лишь: «Он мне нравится», когда неприятен нужны весомые аргументы.