Нервы накалились до предела. Вместо жизни мне подсунули фальшивку. Так не должно быть.
Я швырнула вилку на тарелку. И почему я оправдываюсь? Моя ненаписанная книга касается только меня и никого другого, запомни ты это, Беккер, заруби на носу и не лезь ко мне больше! А если память сбоит запиши в ежедневник или на лоб себе приклей бумажку! Легко тебе изводить подчиненную: и работай, давай, почти без выходных, и тут же книги сочиняй, да побыстрее, а то я заждался! И полюбезничай со всякими денежными мешками, и по сторонам смотри внимательнее, когда по улице идешь, вдруг я где-то рядом, в двух шагах, а то я потом брошу вот так невзначай: «Ах, что бы у нас могло быть, давай-ка подумаем!» Ничего не могло, ты сам виноват в этом!
Рив сидел, обхватив голову руками. Я физически ощущала его паршивое настроение: воздух вокруг нас словно наэлектризовался и впивался в мое тело сотнями тончайших иголок.
Скоро вернусь, сказала я, поднимаясь. Надо проветриться, иначе мы разругаемся.
Я очень злилась на Беккера, пока шла между столиками к выходу, и от этого снова разболелась голова. Что-то невыносимо кололо в самый мозг, глаза резал даже тусклый свет паба, звуки музыки и громкие голоса подвыпивших посетителей едва достигали моих ушей, сердце бешено колотилось. «Да кем он себя возомнил? думала я, напрасно пытаясь успокоиться. Разве можно так обращаться с друзьями или кто мы там друг другу?» Я глубоко вдохнула и сжала кулаки, сдерживая подступающие слезы, этих прозрачных предателей, подлых соленых доносчиков. Не хватало еще расплакаться у всех на виду, у него на виду. «Нет-нет, все в порядке, ничего особенного не случилось, уговаривала я себя, ну повздорили немного, не впервой, помиримся». Но внутри уже бушевал ураган, он разламывал меня на куски и, вовсю звеня ими как легкими осколками, уносил их куда-то вниз, под ноги, и еще ниже, в кромешную тьму. Под ней не было ничего: все уничтожил этот ураган, а взамен мне досталась лишь бесконечная черная пустота. На воздух, быстрее на воздух, нужен выход, кто-нибудь знает, где здесь выход? Здесь вообще есть кто-нибудь? Я в отчаянии обернулась, ища глазами Рива, но вместо знакомого лица увидела мощные разноцветные потоки, расползающиеся во все стороны. От неожиданности я пошатнулась, но оторвать взгляд уже не смогла, и тогда потоки начали вливаться в меня, словно в бездонный сосуд, предназначенный специально для них. Они заполняли тело изнутри, разливались по венам, встраивались в кости, облепляли кожу плотной массой, мешая пошевелиться, но я и сама тянулась к ним, жадно впитывала их и на мгновение почти перестала дышать, превращаясь в один из потоков. Его полотно показалось сотканным из прочных нитей. Каждая переливалась сотнями оттенков и находилась в постоянном движении. Нити быстро сменяли друг друга, проникая в самую глубину потока и вытекая измененными, раз за разом совершая бесконечные циклы преобразования. Я поплыла по сверкающему течению, мечтая прожить остаток дней в этом наваждении, ведь ничего прекраснее я еще не видела. Вперед, вперед, что же мелькает там, за огнями? Где-то вдалеке появился смутный силуэт хрупкой женщины в синем платье. У нее было мое бледное лицо, мои волосы, моя фигура, и почему-то я не знала никого красивее. Я любовалась ей восторженно и умиленно, сожалея лишь о том, что никогда не смогу стать хоть немного на нее похожей. Она скорбела о чем-то, а у меня сжималось сердце от бремени несчастья, хотелось громко закричать, встряхнуть ее и прогнать тяжелые мысли, но желание быстро исчезло, а внутри раскрылось ясное понимание, узнавание того, кто смотрел на меня. Эти нити шли от Рива, а я видела мир его глазами. Все тут же встало на места. Волна чужой внутренней силы накрыла меня с головой, и я возликовала, упиваясь ею. Я веселилась и смеялась в голос, но не слышала ни звука. Ощущение силы внезапно пропало, теперь во мне мощно пылал гнев: Рив злился и на меня, и на самого себя, но это быстро затерялось среди вереницы лиц, проносящихся мимо. Кто они такие? Может быть, я влезла в воспоминания Рива, а может, это гости паба, сидящие вокруг, но постепенно лица сменил яркий свет. Что-то пряталось в нем! Что-то очень сильное, долгое время тщательно запрятываемое в такие глубины души, что само его существование превратилось в постоянную борьбу с железной волей Рива. Я улыбнулась: сейчас-то Беккер проигрывал, а его тайна изо всех сил рвалась на свободу. С каждым мгновением свет разгорался все ярче и быстрее, как лесной пожар на ветру в жаркий день. Я не могла разобрать смысл видения, тянулась дальше, беззвучно крича: «Отпусти, отпусти, Рив, покажи мне», и погружалась все глубже и глубже в бесконечность чужой сущности. Мне казалось, еще немного и я смогу ухватиться за нужную ниточку, распутать ее, пройтись по ней невидимыми пальцами, и тогда наконец-то узнаю, кто же такой Рив Беккер.
Марта, Марта, очнись! раздалось где-то поблизости.
Меня настойчиво звали по имени, возвращая в реальность. Сверкающие нити тускнели, гасли одна за другой, становясь пепельно-серыми, и растворялись в проявляющихся очертаниях обстановки паба. Я зажмурилась, открыла глаза, опять зажмурилась. Я делала так снова и снова, чтобы избавиться от пелены, застилавшей взор, прежде чем поняла, что Рив стоит напротив и трясет меня за плечи.
Рядом крикнули:
Вытяжку включите в кухне, задымили все!
Я схватилась рукой за голову, пытаясь унять боль. Она в самом деле потихоньку уходила, глаза снова привыкали к свету. Рив осторожно повел меня к нашему столику.
Ты в порядке? спросил он.
Всегда в порядке, выдохнула я и окончательно пришла в себя. А почему ты спрашиваешь?
Ты мне скажи! Застыла посреди прохода, еще немного, и упала бы в обморок. Беккер немного отодвинулся и критически осмотрел меня. Давай-ка съездим к врачу, это не нормально!
Нет-нет, все в порядке, снова заверила я его, просто голова закружилась, здесь довольно душно. Нужно побыстрее выйти на воздух. Я, пожалуй, прогуляюсь до дома. Созвонимся завтра.
Больше всего мне хотелось побыть одной, хорошенько обдумать и записать произошедшее, но Рив не торопился отпускать меня.
Идем вместе, сказал он тоном, не терпящим возражений. Не хватает еще искать тебя по больницам!
Он оглянулся в поисках кого-нибудь из официантов, но все они обслуживали другие столики.
Побудь здесь, попросил Рив. Я же могу оставить тебя на пару минут, правда?
Конечно. Мне удалось выдавить из себя подобие улыбки. Куда же я денусь?
Когда Рив ушел, я надела пальто и тяжело опустилась на стул, стараясь собраться с мыслями. Мне это привиделось или такое в самом деле возможно? Однажды газета отправила меня брать комментарий у человека, который утверждал, что умеет видеть ауру. Я тогда планировала провести с ним не больше десяти минут, но в итоге прослушала целую лекцию. Сначала он с упоением рассказывал о себе и о своем искусстве, а потом принялся восторгаться цветом моей ауры ярко-золотистым, перемешанным с синим. Мой собеседник вел себя очень странно: то впадал в исступление, вопил и тряс руками перед лицом, то еле слышно бормотал, забившись в угол комнаты, поэтому я решила не поддаваться на его попытки прославиться за счет газеты и ни на секунду ему не поверила. Вот бы снова встретиться с ним: теперь-то я смогу придумать вопросы получше и моментально выведу лжеца на чистую воду. Но если допустить, что тот человек говорил правду, то все бесполезно: наш опыт слишком различается. Сверкающие нити не давали покоя, и, сидя на своем стуле, я тихо застонала от желания снова увидеть, снова почувствовать их.