Глава 3. О новых знакомствах и неудачных стечениях обстоятельств
При встрече с медведем притворитесь мертвым. Медведь поймет, что перед ним придурок, и не захочет связываться.
Совет опытного охотника юным натуралистам
Федор Евдокимович, Тимохин папаня, был человеком рослым, вида мрачного, нелюдимого. Он глядел на меня сверху вниз и в прозрачных пустых глазах его мне чудилась насмешка.
Ну, сказал он, когда я закончила. И чего?
Чего? переспросила я.
Во рту пересохло, а в коленях появилась распрекрасно знакомая слабость. И руки вспотели. Я вытерла ладони о джинсы, но легче не стало.
Я не боюсь.
Не его.
Не дома. Не
Чего от меня хочешь? спросил он и сплюнул, хорошо хоть не на макушку.
Чтобы вы поговорили с сыном. Объяснили я замялась, вот как объяснить этому человеку, что есть места, куда не след соваться, что наши с малых лет знают, и про Беськин лес, и про бочаг, и про старое кладбище, где, в общем-то, тихо и мирно, но только не на красную луну. Может произойти несчастье. Кто-то пострадает
Я вздохнула, вдруг поняв, что плевать вот ему на мои объяснения.
И на Васятку, который спрятался за спину.
И вообще на всех нас. Да и на собственного сына тоже плевать. Говорить он точно не станет, выдерет, может, да и то больше для порядка, ибо порядок в доме быть должен.
Вы ведь хотите остаться здесь? тихо спросила я и заглянула в снулые пустые глаза. Вас терпят. Пока терпят
Угрожаешь? вот теперь издевка сменилась плохо сдерживаемой яростью.
Предупреждаю.
Я вскинула голову, пусть больше всего на свете хотелось втянуть её в плечи и сделать вид, что меня здесь вовсе нет. Нет уж
А теперь ты послушай, в мою грудь ткнулся палец. Кривоватый. Твердый. С синюшным ногтем. Вы тут привыкли жить а есть закон! И порядок! И вздумаете шалить, я на вас скоренько управу найду!
Да уж, разговора не получилось.
Калитка захлопнулась, отрезая подворье от прочей деревни. И Васятка вздохнул. Я же повернулась к братцу и, ухватив за оттопыренное ухо, сказала:
Вздумаешь с Тимохой водиться, совсем откручу. Ясно?
Ясно, буркнул Васятка.
Я серьезно. Он ничего хорошего от него не будет. Может, потом образумится, а нет надо дядьке Святу рассказать.
Васятка вздохнул и робко заметил:
Может, не надо ничего же ж не было.
Пока не было. С тобой. А ну как завтра он кого другого подобьет?
Не подобьет, Васятка ухо свое из моих пальцев аккуратно высвободил. Там тепериче некромант обжился. Всамделишний.
И заглянув преданнейше вот всегда он так смотрит после очередной пакости предложил:
Пойдем, поглядим?
Еще не нагляделся? злости не было, разве что на себя, за свою-то беспомощность, которая вновь проявилась, хотя я клялась, что больше никогда в жизни.
Ну там еще темно было. А тут вот, по светлу может, познакомимся?
А тебе охота?
Так некромант же ж! Всамделишний
Вот только всамделишнего некроманта нам тут для полного счастья не хватало. Нет, некромантов я не боялась, встречала их в университете. Обычные ребята, во всяком случае те, которые на первых курсах. Потом-то, конечно, менялись.
Все менялись.
И я вот изменилась.
Ксюху кликнем, Васятка пританцовывал. И Линку если захочет.
Линка захотела.
Я думаю, что смотреть на некроманта, может, и не особо интересно, но всяко лучше, чем сено кидать. Хотя с вилами она обращалась по-прежнему ловко.
Идем, Линка воткнула вилы в стожок и отряхнулась. Вот как у неё получается? В старом спортивном костюме с вытянутыми коленями, растрепанная, с травинками, что в волосах запутались, а все одно прекрасная до того, что глаз отвести невозможно.
И это я же ж нормальной ориентации.
Ксюху тоже не пришлось уговаривать. Она скоро выбралась через окно, притворив его снаружи.
Папка какой-то встревоженный, сказала доверительно. Всю ночь кругами бегал, а теперь вот притомился, да только нервный спит и ухом дергает. Прислушивается.
Ксюха! донеслось из дому.
И дядька Берендей высунул в окно тяжелую голову.
Ты куда?
В лес, бодро почти не соврала Линка. Земляники глянем. Ягодок там
Дядька Берендей покачал головою и точно ухом дернул. А еще я заприметила, что ухи у него были не совсем, чтобы обычное формы. И голова такая ну, недообращенная. Вправду нервничает.
И с чего бы?
Аккуратнее будь, прогудел он. Голос у Ксюхиного папки был низким, рычащим, но оно чего еще от медведя ждать-то?
Буду, сказала Ксюха. А ты спать ложись.
Да он поскреб огромной косматой лапищей за ухом. Что-то неспокойно мне. Еще студенты эти
Студенты? спросили мы хором, а Васятка подпрыгнул от восторга. Какие?
Да велено принять научную экспедицию будто не хватает тут, Ксюхин папка окончательно успокоился, и черты лица его поплыли, меняясь на глазах. Лес волнуется, а они шлют кого ни попадя
Кого ну па-а-ап! заныла Ксюха и ресницами захлопала. Дядька Берендей только вздохнул.
Хороший он.
И одно время мы с Ксюхою всерьез думали, как бы свести его с теткою. А что, стали б сестрами не названными, а всамделишними. Да только потом Ксюха сказала, что ничего-то не выйдет, что берендеи однолюбы, и мамку Ксюхину он пусть и говорить о ней не желает, а не забудет.
Так-то.
Говорю ж экспедиция. Собираются изучать аномальные зоны.
Откуда?
Из Московского университета, ведьмаки, ведьмы некромант за старшего.
Всамделишний? не утерпел Васятка.
Дядька Берендей кивнул и добавил.
Целый кандидат наук. Для докторской материалы собирает. А с ним три аспиранта.
У меня зачесался нос, что было верным предвестником грядущих неприятностей. Нет, в Москве университетов полно, и вовсе не след ждать, что нынешняя экспедиция и некромантов тоже много где учат, и, даже если из моего, это же не значит ничего не значит.
И где они жить станут?
На усадьбе и станут, пожал плечами дядька Берендей, которого подобные вопросы волновали мало. Палатки поставят велено кого нанять в помощь, чтоб там кухарить. Не хотите, девчата?
Мы переглянулись и покачали головами.
Нет, работы-то ни у кого не было, но но вот что-то подсказывало, не след нам соваться.
И правильно, дядька Берендей широко зевнул. Передайте этому некроманту, что я к вечеру наведаюсь.
Мы кивнули.
Врать? А смысл
Старая усадьба располагалась на пригорочке, и остатки белесого некогда нарядного каменного строения виднелись издали.
Клад они искать приехали, Васятка шел, то и дело подпрыгивая. А вся эта экспедиция, она чтоб другие не лезли!
Какой клад? Ксюха ступала неспешно, срывая по дороге цветы, из которых плела венок. И вроде бы как случайно срывала, да только ложились узором травяным полынь да бессмертник, которые от дурного глаза защитят. Вплетались незабудки синими стежками, а следом и длинные кисти донника торчали. Он гнулся туго, зато скреплял силу прочих трав щитом незримым.
И верно.
Надо бы и мне, а то мало ли, кто их этих посторонних некромантов знает.
Вестимо, какой! Зачарованный! Васяткины глаза заблестели, и я поняла, что ночью братца придется сторожить, ибо не усидит.
Нет тут кладов, возразила Линка, которая венка плести не стала, но присела, ткнула палец в землю, а после коснулась им лба. Сперва своего, потом моего и Ксюхиного.
Сила Линкина была горячей, острой, что кайенский перец.
Я уж и позабыла.
Крепче стало, Ксюха скривилась. Мамка тебе ничего не говорила?
Пока ничего, Линка и Васятку пометила, отчего тот замер, замолк, рот раскрывши. И только из глаз слезы градом сыпанули. И не спрашивает, и не говорит, но я вот думаю, а смысл бегать-то? Уже набегалась.
Мы кивнули.
И ведь каждая, готова поклясться, тоже о том думала, что набегались. Хорошее слово. Правильное. Как раз для нас всех.
Так что, если не заговорит, сама спрошу оно ведь все одно не сразу пока представит, пока благословение получу.
А разве его нет? Ксюха сплела венок и для Линки, а я коснулась трав, потянулась к ним ласкою, прося защитить от неведомого, и те отозвались привычным теплом.