Налюбовалась? Может, мне встать, и покрутиться? приподнимает он бровь.
В следующий раз, залпом допиваю кофе, и поднимаюсь, намереваясь уйти.
Но нахал хватает меня за руку, и силой тянет на себя.
Более уродливого обручального кольца я еще не видел, морщится парень, рассматривая мой безымянный палец и подарок моего мужа.
Чтоб ты понимал! Тоже мне, великий критик!
Кольцо, и правда, варварское: массивное, тяжеленное и увитое гроздьями драгоценных камней.
Фамильная ценность.
Садись, блонди, я не кусаюсь. Мне и правда скучно, отпускать мою руку парень не намеревается, несмотря на свою просьбу сесть обратно, и я сердито вырываю ладонь из его захвата.
Хочу развернуться, уйти.
Но зачем-то сажусь обратно за столик.
Он мне не нравится, слишком мужа напоминает. Но и домой не хочется.
Скрещиваю руки на груди в защитном жесте, и парень тихо смеется надо мной, разгадав мое смущение: ну вот что ему нужно от меня?
Тебе никогда не хотелось рассказать о своей жизни чистую правду, без прикрас, блонди? чуть склоняется качок над столом. Поделиться с незнакомцем тем, что не можешь доверить близким?
Нет, лучше уж я с друзьями поделюсь личным.
И это моя ложь номер один.
Врешь, «Петя» подзывает официанта к нашему столику, и делает заказ те самые коктейли, которые так настойчиво рекламирует промоутер у входа. Давай поиграем?
Во что?
В правду, блонди. Давай поиграем в правду.
РАТМИР
Иду за ней за этой девчонкой, за которой отец увивался, наплевав на маму, и злость берет.
Вот на эту тихоню он променял мать яркую, красивую, и без памяти любящую его?!
До сих пор ведь любит, несмотря на все унижения, через которые ради него прошла. На маме он не женился, несмотря на столько совместно прожитых лет и общего ребенка, а с этой девкой побежал в ЗАГС, едва ей восемнадцать исполнилось.
Из клиники она направляется прямиком в бар. Ай да тихоня!
В тихом омуте
Давай поиграем в правду, предлагаю ей, надеясь, что согласится.
Или что откажется.
Сам еще не решил, зачем мне весь этот разговор.
Ну давай, с вызовом соглашается блондинка.
Придвигаю поближе к ней коктейли, принесенные официантом: сладкие, именно такие и любят девушки. После них язык прекрасно развязывается.
Как тебя зовут по-настоящему?
Маша, не моргнув глазом отвечает лгунья.
Будто я не знаю, как ее зовут!
А если серьезно?
Вика. Виктория, напевно представляется она, и я в который раз вздрагиваю от ее голоса.
Пробирает.
А тебя?
Рустам, отвечаю, и не собираясь быть честным.
Не с ней.
Может, отец говорил обо мне своей молодой женушке о нелюбимом и нежеланном сыне? Хотя вряд ли он обо мне еще помнит вычеркнул из жизни с превеликой радостью.
Имя Рустам тебе больше подходит, чем Петя, по-доброму усмехается блондинка, и я придвигаю ей еще коктейль, подав знак официанту, что нужно принести еще.
И побольше.
Итак, теперь мой вопрос: ты и правда замужем?
Взглядом указываю на кольцо из старого золота, которым грезила мама. А я и не понимал, зачем ей эта уродская штука на палец.
Не понимал, пока не вырос. Как и смешков за ее спиной, осуждающих шепотков за связь вне брака.
И за нагулянного ребенка.
Да, я замужем уже почти два года, Вика тоже смотрит на свое кольцо, и грустно улыбается не мне, а самой себе. Или пустоте. Теперь мой вопрос: что тебе нужно?
Отомстить отцу за мать, и за себя.
Понять, что в тебе такого особенного.
Выяснить, как обычная, не слишком умная и хитрая девчонка, смогла увести отца от мамы.
И наказать за это.
Мне скучно, Вика. Мне просто скучно, и захотелось поговорить.
Со мной?
Остальные сидят в компании, киваю на столики за ее спиной, занятые парочками или группами друзей. А ты одна.
Да, я одна.
И снова легкая, со вкусом полыни, грусть в ее голосе.
Расскажи про своего мужа, прошу, наблюдая, как она допивает очередной коктейль ягодный, чуть окрашивающий бледные губы малиновым цветом.
Это не вопрос.
Считай, что это вопрос.
Мой муж замечательный человек, Вика хмурится, подозревая подвох в моем вопросе, и спешит встать на защиту отца. Чуть старше меня. И я его люблю.
Лжет. Все три фразы ложь.
Чуть старше это на сколько?
Тимуру сорок семь лет. И что?
И ничего.
Поженились они, когда отцу было сорок пять, а Вике восемнадцать. А в дом к ее семье он зачастил и того раньше.
Теперь твой вопрос, напоминаю девчонке, и морщусь от сладости напитка.
Ну и гадость. Будто сироп пью.
У меня нет вопросов. Мне надоел этот разговор, она снова тянется к папке с бумагами, но рука подрагивает.
И бумаги рассыпаются по столу.
Справки, выписки, анализы.
Что это? хватаю один из листов, и глаз успевает вырвать отдельные слова: «хгч», «мазок», «посев».
Ах, да. Блондинка же была в клинике.
Болеет чем-то?
Это? Вика так и не уходит. Застывает, с каким-то глухим отчаяньем глядя на рассыпавшиеся по столу бумаги, а затем сгребает из, и неаккуратно засовывает в папку. С отвращением, даже со злостью. Это медицинский казус, вот что. Я здорова, но никак не забеременею.
О, так отец со своей юной женой хотят сделать мне брата или сестру?!
Занятно.
И куда тебе спешить?
Ты не понимаешь, Вика поднимает на меня свои глаза цвета неба, в которых и отчаянье, и горечь, и злость смешались в гремучий яд. Я должна родить ребенка, и как можно скорее. Иначе муж меня бросит. Ему нужен наследник, которого я не могу дать.
Наконец, разговорилась. Пришлось попотеть для этого.
Хотя я никогда не был особым мастаком в ведении бесед, и дипломатия не удавалась.
А ты не хочешь его терять, понимающе киваю, злясь на глупую, продажную девчонку. Твой муж богат, да? Поэтому?
Да, он богат, рассеянно отвечает она. И это богатство нужно передать прямому наследнику. Я здорова, Тимур здоров, но я все никак не могу забеременеть устала, как же я устала! Может, анализы врут, и я бесплодна?
Значит, все же, из-за денег. Крохотная капля сомнения в своей правоте утекает вместе с последней каплей малинового коктейля. И ради денег эта мелкая лгунья разрушила жизнь моей матери.
Все ради денег!
Протягиваю ладонь к ее лицу, и провожу большим пальцем по нижней губе Вики ласкающе, дразня ее.
И себя.
Электрические разряды прошивают насквозь от предвкушения ночи. Я ее получу, а затем обрадую отца «верностью» его молодой жены.
Ты очень красивая, прикосновения опаляют, и никаких сил нет прервать это безумие.
Рустам незнакомец.
Рустам мне не нравится своей наглостью и беспардонностью.
Он может оказаться кем угодно.
И я замужем, что самое главное.
Но помня все это, я сижу напротив Рустама, и позволяю ласкать, очерчивать пальцами свои губы и скулы, линию подбородка о Боже!
Надо прекратить все это.
Вика, приятным, пробирающим баритоном тянет мужчина мое имя, пробует его на вкус, Виктория это ведь означает «победа»?
Да, шепчу, и прикусываю нижнюю, пересохшую от нервов губу.
Отвечает мне потемневший взгляд Рустама.
Взгляд, сфокусировавшийся на моих губах.
Победа. Так и есть, улыбается парень, словно не мне это говорит. А самому себе.
И убирает теплую ладонь от моего лица. Хочется потянуться следом, не прерывать этих прикосновений, которые так приятны мне всегда не хватало ласки.
Тем более сейчас, когда я, кажется, один на один с этим миром.
И загнана в ловушку.
Пойдешь со мной? Рустам встает, и выжидающе смотрит на меня сверху вниз.
Куда?
Парень лишь приподнимает бровь. Будто, итак, не ясно, куда.
И зачем.
Нужно отказать ему, поставить на место. Ткнуть броское, тяжелое, как оковы кольцо под нос, и выкрикнуть, что я замужем. Как он смеет намекать, что я способна согласиться?
Вот только перед глазами пустой, ненавистный дом, в который мне придется возвращаться и ждать мужа в полном одиночестве. А затем выслушивать оскорбительные эпитеты в свой адрес.
Пустоцвет.
Недоженщина.
Бракованная.
Пойдем, вкладываю свою ладонь в его, и поднимаюсь со стула.