Подхожу к ней, и не понимаю, что делать. Девушка глядит в одну точку, словно там нечто важное и нужное, и плачет. Тихо, без всхлипов и подвываний. Так, что я чувствую себя беспомощным ничтожеством.
Прости, вырывается у меня, и я тянусь к девушке, чтобы
Сам не знаю.
Но смотреть на ее слезы я не могу.
ВИКА
Ратмир бестолково суетится, по плечу меня похлопывает
Дурак! Какой-же он дурак!
Да пошутил я, раздражается парень, и непонятно, на кого на себя или на меня, Вика, не плачь
А мне плевать на то, пошутил он или нет.
Я просто устала.
Вымоталась за этот жуткий день, и издевки Ратмира стали последней каплей.
Уйди, всхлипываю, и киваю на дверь, видеть тебя не могу.
Ратмир делает неуверенный шаг к двери, и я немного расслабляюсь сейчас он оставит меня одну, и я выплачусь в свое удовольствие. А потом пойду в свой кабинет, и буду всю ночь рисовать.
Уйду, когда успокоишься, глухо говорит парень, и крепко обнимает меня. Ненавижу слезы.
Так не смотри
Вырваться пытаюсь, но сил не хватает. Этот громила не из хлюпиков, и мои трепыхания для него как слабый ветерок. И я
позволяю себе расслабиться на краткий миг.
Утыкаюсь мокрым от слез носом в его шею, и вдыхаю знакомый запах. Ратмир пахнет костром и осенью.
И немного кровью.
И почему ты такая неженка? шепчет парень, и проводит ладонью по моим волосам. Обидчивая, плачешь вот. Нет бы ответить, как следует. Совсем не умеешь за себя постоять, Вика, и пора бы научиться этому.
Я могу за себя постоять.
Могла. Раньше.
Отцу ты тоже позволяешь себя унижать? допытывается Ратмир, и я вырываюсь из ставших неуютными объятий.
Ну вот что ему стоило молча меня поддержать?
Нет, Тимур меня не унижает.
Ложь.
Врешь, это чудовище будто мысли мои читает. Я ведь на него похож, Вика, не только внешне. К сожалению. И я видел, как он с мамой обращался, а она тоже слабая как и ты. И слабость эта раздражает, вызывает желание добить. Ну и, Ратмир садится у меня в ногах рядом с кроватью, как с тобой обращается муженек?
Хорошо, раздражаюсь от этих бесконечных вопросов.
И снова ложь.
Не совсем это ложь. Тимур никогда не проходится по мне грубыми оскорблениями, он слишком хорошо воспитан. А тонкие остроты по поводу моей бесплодности, неизящности, происхождения на это он горазд. И бьют эти остроты больно.
Ну и откуда ты взялась такая? Ратмир не отчаивается добиться от меня ответов. Расскажи!
Хочу послать его куда подальше.
Не понимаю, что именно Ратмир хочет от меня услышать.
И уже открываю рот, чтобы выпроводить его, но
Мне было одиннадцать, и меня похитили, тихо произношу я, глядя на сидящего на полу парня. А люди Тимура спасли. Полиция они работали, конечно, но слабо, и готовили родителей к худшему. Утверждали, что с каждым часом шансов найти меня живой становится меньше. А люди Тимура меня нашли, и
и именно к нему на руки я прыгнула около того дома на окраине, где меня держали. А по пути домой мы заехали в торговый центр, где Тим купил мне молочный коктейль.
Я думала, что он будет хорошим мужем.
Так именно поэтому ты такая, Ратмир хмурится, и пытается подобрать не слишком обидное слово, чтобы я снова не разрыдалась, неженка?
Наверное, фыркаю, и потираю лицо ладонями. У мамы после того случая то панические атаки, то депрессии, а отец совсем помешался на моей безопасности. И я даже скандал устроить не могла, боясь расстроить маму.
Но безопасность папа мне не обеспечил, ведь это невозможно в нашем мире.
И в нашей стране.
Мне было тринадцать, когда я снова попрощалась с этой жизнью, вспоминаю я вслух страшные события семилетней давности. Я гостила у тети. И глубокой ночью случился пожар.
Каким чудом я проснулась не понимаю, но вскочила с кровати, как в тумане. Гарью несло так, что дышать было больно, а не дышать невозможно.
Я разбудила дядю с тетей, и мы выскочили на улицу, договариваю я, не решаясь рассказать историю до конца.
Как я, в суете пожара поняла, что пушистая, ласковая Маня теткина черная кошка с белым воротничком и кончиком хвостика, осталась в квартире. И я понеслась обратно на второй этаж, не замеченная перепуганными родственниками.
В подъезде было черно и от дыма, и от темени. Из звуков лишь страшный хруст и далекий вой пожарных сирен, а я наощупь поднималась по лестнице, зажмурив слезящиеся от страха и гари глаза.
И на половине пути поняла, что не дойду ни в квартиру, ни на улицу.
Не выберусь.
Дуреха, раздался чей-то голос, и я не поняла мужской или женский. К носу прижали мокрую тряпку, и я провалилась в совсем уж непроглядную темень.
А открыла глаза уже на улице, жадно вдыхая воздух.
И глядя на парня на пять-шесть лет меня старше.
На парня, который меня спас.
И снилась мне та самая ночь некрасивая, на самом деле.
Люди, стоящие у пятиэтажки, от которой валит едкий дым. Все были одеты как попало: на ночные рубашки кто-то догадался накинуть пуховики, но на большинство людей были накинуты колючие шерстяные одеяла и пледы, принесенные сердобольными соседями.