И вот ты ждешь, терпишь. Подсушиваешь тонкие усики тревоги: ах, да все будет нормально или «как-то будет».
Мнительный, нарциссический ум карьериста всецело подвержен гипертрофированной каузальной атрибуции с кучей ложных, им же достроенных взаимосвязей. В своих многоступенчатых, вышколенных годами рефлексиях он коварно избирателен, он смыкает два-три-пять-и-более удачных примеров сверхселективной выборки, в тонких местах добавляет костыли в виде классических аффирмаций «ты моложе», «ты умнее», «кто, если не ты», беспощадно ампутируя очевидно кричащие факты из десятков историй, закончившихся в аналогичных обстоятельствах буквальной неудачей, когда другие, такие как ты, либо увольнялись, либо к 4045 сгнивали в проперженных, дерматиновых офисных креслах, прозябая в луже стаявших амбиций, хотя окончили МГУ, слыли «неплохими профильщиками в своём сегменте» и не начинали рвать когти из офиса за 5 мин до окончания рабочего дня или подпивали по кабинетам дешманского вискаря из «Магнолии» как, в частности, сотрудника отдела каммералок или административщики, или те же айти, которые вообще полдня едут на энергетиках, а в 17.30 дергают чеку на банке с ягой, еще до того, как вдавят клавишу power off с синим диодом на блоке питания компа, и привет!
Марк, привет!
Доброе утро, Ксения Михайловна.
И вот ты работаешь (как бы работаешь). Но рано или поздно возникает колкий вопрос: как долго стоит тянуть лямку, прежде чем начать рыпаться? Два года? Пять лет? Тут тебе никаких горизонтальных перемещений как в Японии. И никаких HR менеджеров по толерантности как в Норвегии. Ноги начинают гарцевать, в горле всплывает поплавок пресыщения, а чувство попадания в капкан безжалостно сжимает кольцо на мошонке. Этот вопрос как камушек в ботинке. Он трет и трет, чуть-по-чуть до мяса, до кровавой никогда не заживающей раны.
Механизмы фенотипической адаптации предустановлены в человеческих мозгах. Более того они тяготеют к гомеостазу. Проще говоря, твой характер решает за тебя. Увы и ах, мозговые рецепторы заглушены под фактор риска. Миллиарды нейронов, эволюционно запрограммированных на самосохранение, вешают намордник: не рискуй. Отчего спрэд между более-менее адекватным осознанием ситуации (что ты застрял в конторе как енот в мусорном баке) и началом кататонических подёргиваний с желанием совершить перевалку в горшочек поудобнее, может занять чертовски много времени. А чертовски много времени как бы это не звучало это так долго, что твоё разочарование разъест и твой характер, и твои надежды, и твоё будущее, в котором мерцает ублажение эго от ожидаемой победы.
Доброе утро, соболезную.
Соболезную, понедельник. Доброе утро.
Непокой, ну что же я здесь прею, настигает волнами. Сначала холодная пенка щекочет пятки, ничего, даже приятно. Потом тревога бьет по ногам, заставляя на время терять баланс. Уже прокрадываются мыслишки. Но ничего, с собственными мыслями ты всегда справишься. Человек ловко выигрывает в игру, в которую играет. Тем более что за каждой волной следует долгий, усыпляющий откат. Это периоды, когда ты думаешь: у других тоже жопа, сейчас нет смысла дергаться. Или: ну, а куда я пойду?
И вдруг (херрракс!) волна бьет тебя по роже и сбивает с ног. Качественные изменения настолько явны, что игнорировать их невозможно. Ты узнаешь, что друзья зарабатывают больше тебя, кто-то замутил бизнес на стороне, вышел на маркетплейс или возит детали из Китая, или даже просто стал руководителеми коллектив. А кто-то вообще влез в закупки, настроил дела и уехал на Бали. А ты? Ты все ждешь повышения?
Твоя система установок вскипает и начинает беспорядочно ускоряться как арканоид. Шарик хаотично рикошетит по нейронам, создавая самый бредовые комбинации, как напуганный кот, запрыгнувший на пианино. На заднем фоне идёт массированная атака виртуальных шизоидных схем в стиле: что делать, что делать, вот если Боря К. уволится и Сергеича поставят на его место, то откроется ставка, и будет удобный повод переговорить с руководством и/или как только завершу проект, доложусь линейному руководителю и как бы намекну, что посматриваю по сторонам, а он точно передаст эту инфу наверх, а если нет, тогда уже увольняться, потому что найти работу параллельно это нереал.
На пике подобной комбинаторики, особенно если ты женат (а женам в силу наличия свободного времени и склонности сравнивать свою жизнь с жизнями подруг свойственно строить «наверстывающие планы», превосходящие возможности семьи, оказывая тем самым изнуряющее, нервно-психическое давление на партнеров), нарыв может лопнуть, и скопившаяся с мозгах бормотуха из накопленных обид, усталости и эгоцентричных ожиданий-хотелок может быть атонально впрыснута в морду начальства высокого уровня при первой удобной возможности, скажем, после рядовой понедельничной планёрки в 10 утра или в ходе одного из личных докладов, часто крайне претенциозно и несоразмерно представленному поводу.
Естественной реакцией руководства на такого рода эскападу в лучшем случае становится попытка облагоразумить взбрыкнувшего сотрудника, пустив в ходе отеческую беседу под названием «сам через это прошёл» с ловкими сопутствующими попытками выяснить, какие карты у него на руках. Есть ли у этого взбаламученного психа твёрдый офер от другой компании? Или, возможно, трансгрессивному демаршу предшествовало одно из неудачных управленческих решений, ухудшивших его условия, или конфликт с коллегами?
Чаще всего, причина очевидна сразу. Сотрудник сам раздает фонтаном все, что налопатил в своей голове за годы бдений. А после того, как ножи оголены, кружить нет смысла: если ты не в конец отшнурившийся девиант, приходится вываливать все, что есть.
Переговорщики со стороны руководства понимающе кивают, отчерчивают в блокнотик, соединяют пальцы в иероглифы. Однако быстрых решений после подобных эксцессов никогда не следует. Вместо них образуются обещания подумать, еще раз вернуться к этому вопросу после ПМЭФ, посмотреть объективку и посоветоваться с кадрами. И все это сдобрено рахат-лукумной, поддерживающей улыбкой, похвалами в адрес сотрудника и высокой оценкой его работы и прочими социальными «поглаживаниям».
В общем-то, все страдают, это правда. Но как-то будет. Не столь быстро, как хотелось бы, не сразу, но непременно. А, может, ещё и лучше. Лучше? Ох, и правда, лучше это ведь всегда лучше, чем как-то просто. Ну: хорошо, что поговорили. Смело, но правильно. Я вас услышал. Будем вместе думать. Вы не переживайте. Вы большой молодец, ваш опыт нужен компании.
Все это, конечно, реактивная реанималогия, чтобы снять криз, притушить аффект и выиграть время. Бунтарь отряхивается и идет зализывать раны, дабы прийти в себя, по праву считая, что совершил волевой поступок, а-ля рывок, обозначил проблему, и, при условии аккуратного поддавливания-сопровождения состоявшейся беседы, с ироничными ссылками на выдавленные из руководства обещания «подумать» в перспективе полугода, с чем чёрт ни шутит, может что-то да и вырулить.
Однако правда жизни такова, что подобные эскапады, вынося запрос сотрудника на поверхность, также создают обратный контур сопротивления. Когда сотрудник, притязает на то, что по каким-либо причинам не может быть немедленно ему дано, своим поведенческим ожиданием, принятой позой обиженного, создаёт такую патовую напряжённость, что способ ее разрешения часто один: унять амбициозного выскочку, указав ему место.
И вот теперь, когда раунд завершён, но вопрос с повышением не продвинулся, а лишь подвешен, возникает философский момент, «эффект выхода», выпадения, избавления от иллюзий. Длится он недолго. Но не прочувствовать его нельзя. Давящая на человека ото всюду реальность как бы отступает, разжимается, и в образовавшемся пузыре, обретя силы свободно шевелить конечностями, он может перегруппироваться, отсоединиться от закрепощающих его концепций и перевыбрать что-то для себя. Перевыбрать самого себя. Если же этот момент будет упущен, то отступившая реальность вновь сожмется, вдавив тебя назад в обшарпанное офисное кресло с рычажком регулировки наклона (для сна с задиранием ног на стол), демотивировав на долгие годы.