Что есть жизнь! Лишь игра в карты на столе у Бога! Ему скучно и он решил сыграть кон другой. А что на кону? Мы с Вами! Наша смерть, фарт и фатальность, любовь , супружество говоривший был худощавым мужчиной зим 30, разумеется подвыпивший, как и все сидевшие за карточным столом. Рассуждал он горячо, размахивая руками., иногда вскакивая и беспорядочно расхаживая по залу. Это был местный пан Казимир Причинец, шляхтич из дальнего уезда.
Вот Вы Ходевич. Скажите. Как, старик, смогли захомутать такую даму? Любовь? Рассудок? Да бросьте Вы! Так легла карта, там наверху.
Это Вы бросьте, Причинец. Не то отправлю Вас за вашим батюшкой., в пекло. Первое я не старик, всего на 10 зим старше Вас. А второе не смейте трогать ни меня, ни мою жену! Ходевич был пьян. Пьян и разъярен. Высказывание свое он подкрепил ударом тяжелой глиняной кружки об стол и смачным плевком.
Ну, полноте, не серчайте. Может я Вам завидую. Как и вся округатакую женщину в супружницы получили статная, видная, жалливая.
А что это Вы Казимирушка (Ходевич пытался встать из за стола, но ему это не удалось, сказывалось количество выпитого) что это Вы , позвольте спросить ко мне прицепились. И что это вы Ядвигу превозносите? Уж не осчастливила ли она и Вас жалливостью?
Разговор принимал оборот нешуточной ссоры, дело могло кончится плохо. К счастью, подоспел Корчмарь Гости вельможные, пожалуйте рябчиков откушать, чудо как хороши., так и тают во рту, свежие, сочные вчера на лугу резвились а сейчас вот вам к ужину подоспели
Гости загремели посудой, уловка корчмаря помогла внимание было отвлечено.
(Рябчиком бы да тебе по башке прошептал себе под нос Казимир. Ничего, найдется и на тебя управа).
Ночь опустилась незаметно. Пан Ходевич отказался от провожатых (по что они мне, когда чекан в руке лучше всякого провожатого защитит и поможет) и брел в кромешной темноте восвояси, бормоча под нос что-то бессвязное,злое. Дважды высокородный вельможа падал, часть пути преодолел на четвереньках, заблудился, чертыхнулся , постоял у незнакомой околицы, оказавшейся его собственной и постучал в ворота. Открывай собака! Ходевич учтивостью не отличался, крестьяне знали его крутой вспыльчивый норов и предпочитали под горячую руку не попадаться, знали они так-же, что пан частенько поколачивает супругу свою, а она, сердечная, терпит ,но виду не подает, из гордости. Соседская же шляхта , обитавшая верст за сто считала его едва ли не местным богом. Родовитый господин, вдовец, старший из трех братьев смелый воитель, щедрый меценат, устроитель сиротского приюта,и прочая. Тело щедрого мецената, подскользнувшись на сухом крыльце все же ввалилось в хату и заорало: Ядвига, сукино вымя. Где ты! Что мужа не встречаешь! Вот Я. Вернулся. А меня и не ждет никто. ЯДВИИГАА!!! Она появилась из за колонны словно тень бесшумно и незаметно. Не буди крестьян. У нас их полный двор нынче. И не будь посмешищем, дай я лучше кафтан снять помогу ,посмотри, весь рукав изодрал в клочья. Тонкие белые руки потянулись к широкому плечу мужчины. Тонкие белые руки были оттолкнуты с невероятной для пьяного человека проворностью, затем послышался звук удара, звон стекла, упало что-то тяжелое и наступила тишина.
Наутро пан стоял на крыльце и пил молоко прямо из кринки. Тонкая белая струйка некрасиво стекала по грязной бороде, марала рубашку и образовывала на половицах лужу. У пана нещадно ломило голову, он плохо помнил произошедшее накануне, и вовсе не помнил как оказался спящим посреди хаты. Утолив жажду он решил осмотреться уж больно шумно было вокруг. Прямо сказать именно шум, доносившийся из за окон его и разбудил. Перед крыльцом сновали крестьяне, по трое подносили бревна и доски к плотникам, которые сколачивали большой сруб. Тут Ходевич уловил краем глаза движение у второго входа, кто то тихо пробирался на улицу чрез дверь, которой на его памяти никто не пользовался. Может Воры? Воинское ремесло было еще не совсем забыто, и пан, преодолев очередной приступ головной боли , в два прыжка оказался у медленно открывающейся двери, надеясь поймать