KaliSiva
Дьявол на северном тракте
Глава 1
Она бежала по мерзлой земле, спотыкаясь, шурша кринолиновыми юбками, путавшимися в ногах. Шелест кринолина был единственным звуком в этой мертвенной предрассветной тишине. Первые лучи восходящего из-за свинцовых туч солнца, едва начинали брезжить на горизонте, заливая округу кровавым светом. Женщина была напугана.
Сашко разбудил настойчивый стук в дверь, он удивился никого не ждал, жена должна была вернуться засветло. Мужчина попытался избавиться от навязчивого звука, забравшись с головой под теплую медвежью шкуру. Мех грел, баюкал и Сашко начал проваливаться в сон. Звуки за дверью становились все громче, к стуку присоединился и голос. Голос был определенно Баси. Чтоб тебя! Осторожно ступая ногами по холодным половицам мужчина подошел к маленькому грязному окошку . За дверью действительно билась супружница.
Отворяю, Бася! Святые угодники, за тобой , что смерть с тобой гонится Женщина ввалилась в открывшуюся дверь и с грохотом обрушилась на пол. Вслед за ней ворвался поток ледяного воздуха и гнилостный осенний запах. Сашко поспешил закрыть дверь на засов.
Смерть, не смерть, а дьявол точно. Женщину трясло, говорила она сбивчиво и бессвязно. На тракте в корчме он. Это точно они пани меня отослала чтобы я тебя успела предупредить. Ведь всех, всю семью. .. и малых не пожалел.
Воды попей, успокойся и толком объясни, что стряслось. Почему ты обед панам не стряпаешь? И что одна в такую рань через пролесок носишься Мужчина старался сохранить спокойствие и стать, но от вида супруги ему становилось не по себе. Тяжело было смотреть на уютное, пухлое лицо жены отчего-то вдруг ставшее бледным, с выбившимися из под чепца волосами и глазами по медяку.
Колодезная вода помогла Барбаре успокоиться.
Пани послала меня к тебе и велела оставаться дома. Крыльцо по весне сделаешь, а сейчас каждый человек на счету все в пановской избе зимовать будем, без надобности на тракт нечего носа совать ни пешему, ни конному....Тут по лицу женщины пробежала судорога Иначе перебьет нас всех, как куропаток
Бася не могла держаться долго, она хотела рассказать услышанное от своей госпожи, но у нее не получалось, из глаз потекли слезы и она стыдливо утерла их рукавом.
Сашко знал, что хотела поведать ему жена. Уже давно в округе орудовала шайка головорезов многие утверждали что без нечистой силы не обошлось. Уж больно жестоки были деяния их.
Бася, кто?
Корчма , за Ошмянами. Всех перебил ни малых не пожалел, ни старых. Всем глотки перерезал. Знаешь Сашко, Людвига говорит он так души забирает.
Врет твоя Людвига. Все врет. Ей бы сказки сочинять да детей пугать. Ну ну, полно. Царство небесное новопреставленным Богумилу, Немиру,Баруте, Геле, Явике , отрокам Можейко, Ятвику. Сашко набожно перекрестился
Найдут душегуба, так и знай найдут.
Статная молодая женщина, сидела у окна с пяльцами. Узор не складывался, руки не слушались, пренебрежения тонкая шелковая нить не терпела и рвалась в неопытных руках. Женщина принадлежала к шляхте и да, она была хозяйкой, под подчинением у которой значилось около сотни крестьян. За окном царила небывалая суматоха , сперва могло показаться, что суматоха эта была предпраздничная собирались все окрестные бабы с детьми, мужики с котомками, и даже дряхлые старики со своим скарбом. Каждый норовил притащить свою живность, места в господских хлевах и стойлах не хватало, а по сему во дворе можно было встретить не только крестьян, но и праздно шатающихся коз, коров, лошадей. Господские овчарки заливались звонким лаем и лишь два матерых волкодава сохраняли спокойствие.
Глава 2
Женщине, наблюдавшей за всем этим балаганным действом было 19 зим от роду и она была почти красива: широкая коса цвета воронова крыла ниспадала на плечи. Из под высокого воротника была видна белоснежная шея, щеки горели холерическим румянцем. Глаза меняли цвет в зависимости от погоды, были то зеленые, то темно карие, а левый глаз немного косил. Зим 100 назад , будь она не шляхтичкой а простой дворовой бабой быть ей повешенной на осиновом суку за ведьмовство. Но нынче на дворе не смутные времена, а просвещенный 1506 год от Рождества Христова, поэтому женщина живет да здравствует. Зовут ее Ядвига и принадлежит она к древнему знатному роду Русиновских. Рано пришлось ей стать хозяйкой родового гнезда . Два года минуло с тех пор, как ушел ее батюшка со славными другами в боевой поход искать не славы, но справедливости. Два года минуло с тех пор, как конь батюшки верный Гром вернулся из боевого похода один, без седока. К сбруе был прикован лишь двуручный меч с засохшими бурыми пятнами крови предателей. Все глаза выплакала мать Ядвиги, оставшись без света очей своих храброго мужа, не смогла нести тяжкого вдовского бремени и одной зимы. Прошел год траура по родителям и перед окнами хоромов девушки выстроились сваты со сватьями. Всех прочь гнала Ядвига! Спрашивали ее: « Что делать будешь когда тать ночной твою хату грабить придет? Кто защитит тебя от ножа убийцы?» «Сама справлюсь» на все был один ответ. Но все же пришлось выйти замуж людская молва ранит порой похуже любого татя. Начали за спиной сначала на улицах а потом и в костеле шептаться Русиновская то наша, мол старая дева. Замуж не идет, знать чужих мужей из семей уводить будет. Ну а кто-то и в связи с нечистым упрекал ( уж сильно хороша была молодая шляхтичка). В мужья Ядвига взяла человека серьезного, строгого нраву, но доброго, вдовца Ходевича. Молва гласила что умножила она этим браком состояние свое вдвое, но по правде была все это ложь, да людские пересуды. Ходевич был игроком, игроком безнадежным и чем больше времени он проводил за карточным столом тем свирепее становился, иногда и совсем терял человеческий облик.
Рукоделие пришлось отбросить в сторону. Молодая госпожа не находила себе места: ходила из угла в угол, и конец накинула на плечи тонкую шаль, доставшуюся от матери и вышла на крыльцо. Крыльцо текло в дождливую погоду , под ногами образовывалась лужа и пару раз кухарка Барбара скатывалась с этого крыльца то с кринкой молока, то с корзиной печива, при этом, разумеется разлив и испоганив все, что было в руках. Сейчас было сухо, стоял теплый солнечный октябрь. Скрипели колеса телег, ржали лошади, перекрикивались мужики и плакали дети Ядвигу оглушил рокот людского муравейника. Суматоха, царившая у нее во дворе была вовсе не предпраздничной , это был сбор по ее приказу боевая тревога. Округу от Минска до Вильно в последний год сотрясала череда зверских убийств. Конечно на тракте и раньше случались разбойные нападения, нечего было ходить в ночное время разинув рот особенно человеку с кошелем золотых но такого не было никогда. Убийства отличались беспощадностью, жестокостью, непримиримостью к жизни и абсолютной бесчеловечностью. Полностью вырезали подворья, убивали крестьян, шляхтичей средней руки не оставляя в живых никого ни слепых немощных стариков ни
даже младенцев.
Здрава буди, матушка
И тебе не хворать, Остап.
К Ядвиге обращался кузнец крепкий мужчина возраста ее мужа.
Матушка вы наша. Заступница милосердная. Мало кто из господ крестьян на зимовку на подворье зовет. Буди здрава матушка.
Полно, тебе , Остап. Щеки женщины залились еще большим румянцем, глаза блестели. Вы мне мертвые ни к чему, да и я вам тоже. Вместе все глядишь не страшно. А коли что ты с сынами бойцов соберешь, к Ходевичу братья приедут все гладишь, дадим отпор. На большие подворья не нападали еще
на большие подворья не нападали. Ядвига говорила и собственные слова звенели в ее ушах. Да. На большие подворья ПОКА ЧТО не нападали