Просьба Олеси прекратить вибрировать, как ни странно, была услышана. У Кати резко перестали зудеть подошвы, надрывно бряцающая в серванте посуда успокоилась. Гости же как ни в чем не бывало продолжили беседу. Только теперь, когда они открывали рты, слышались очень низкие, утробно-жестяные голоса: от них лишь слегка позвякивала люстра. Кто-то из гостей глянул на Катю черными дырками глаз без особого интереса. Наверное, подумали, что она «своя».
Тут Олеся наконец обернулась.
Ой! вырвалось у нее. Вы тоже прошли?
А нельзя было? брякнула Катя.
Нет, что вы, конечно, можно видно было, что соседка пытается понять, какое впечатление производят на Катю странные гости. Катя ответила ей прямым спокойным взглядом (она и правда не чувствовала волнения, потому что не могла выпутаться из ощущения сна). Олеся, ободрившись, снова затараторила:
Ну вы тогда проходите, проходите, пожалуйста. Еды много осталось, а мы уже все наелись. Вы, наверное, мало себе готовите. И ученых среди гостей у нас много, вы же вроде доктор, вам понравится. И она смущенно запнулась. Я бы с вас набросок сделала, если можно.
Угу.
Олеся снова двинулась вперед, и Катя пошла следом, стараясь сохранять вид, будто все так и надо, но бросая на гостей взгляды исподтишка. Это были явно представители какой-то совершенно другой нации, не европеоидной, хотя говорили они на нормальном русском языке. Что это: сборище иностранцев? Или какая-то секта? Катя слегка потрясла головой ощущение морока длилось и длилось. Еще более странным было почти полное отсутствие удивления или страха даже усилием воли она не смогла заставить себя испугаться.
Садитесь, вот тут есть место! тем временем сказала Олеся и с ходу запихнула ее в угол большого разложенного стола.
Катя приземлилась на холодную табуретку. Ничего не произошло, разговоры и звяканье вилок не стали ни громче, ни тише. Басовитые иностранцы у окна, потряхивая висячими серьгами, судя по терминологии, обсуждали что-то из области физики.
«Может, заработает, если понизить давление уловила она. С другой стороны, молекулярные нити расползутся»
Какие еще «молекулярные нити»? Катя чуть не спросила это вслух, но в последний момент передумала кричать через всю комнату. Люди были вроде и не страшными, но какими-то глубоко не такими. Не только из-за одежды или голосов: они даже двигались ненормально слишком скупо, как ожившие манекены. А еще некоторые вместо вилок брали еду прямо своими желтыми и длинными ногтями.
Катя, хотя по-прежнему совершенно не боялась, все же отвела глаза и перевела их на Олесю, которая еще не ушла и, нависая над ней, настойчиво предлагала попробовать заветренный от жары салат оливье. Этот же салат жевала девушка слева от Кати: светловолосая, в синем сарафане в общем, неинтересная.
Зато напротив нее оказался один из иностранцев. Он был худощавым, зато с огромным пучком черных волос на макушке, сильно смахивающим на свадебную прическу. Из пучка торчало несколько вылезших под тяжестью прядей серебряных шпилек, в ушах рядами висели серебряные колечки. Лицо человека было узким и каким-то безвозрастным, от 35 до 50 лет, а черты его будто срисовали с Бабы-яги: нос крючком, большие, кошачьего разреза глаза конечно, черные и с желтыми белками и ненормально-густые и длинные, как щетки, ресницы. Из-за этих ресниц и бровей, доходящих почти до ушей, человек больше походил на куклу, чем на кого-то живого. Заметив, что Катя на него уставилась, он поджал и без того тонкие губы и бросил вопросительный взгляд на Олесю.
Ой, я вас сейчас познакомлю, радостно сказала та. Это моя соседка, она ваша коллега, врач.
Я медицинский биохимик: с пациентами не работаю, я в лаборатории, поправила ее Катя и протянула странному типу руку через стол. Екатерина.
Тип руку не взял, хотя осмотрел ее со смесью брезгливости и чисто врачебного интереса, и негромким голосом, таким же скрежещущим, как у остальных, хотя и не настолько низким, сообщил свое имя. Сквозь гостевой шум Катя расслышала: «Анубис» и удивилась:
Интересные у вас родители! Вас так и назвали или это вроде псевдонима?
Псевдонима? еще сильнее поджал губы и сдвинул брови человек-баба-яга. Я не очень понимаю, Екатерина, что вы нашли интересного в моем имени.
Зовите меня просто Катя, мне неважно. А у вас имя как сокращается? Нуб, что ли?
Зачем сокращать то, что и так состоит из двух слогов? раздраженно отозвался он. Я замечал у людей эту странную тенденцию к экономии звуков. Вы боитесь раньше времени износить челюстные суставы?
Да нет, вы что! Катя расхохоталась так, что брызги сока, который она до того отпила, почти долетели до лица Анубиса. Тот брезгливо отшатнулся, сделав непонятное движение рукой, и сказал:
Вы лучше пересядьте вот туда, поближе к супругу Олеси, Делию. Он хотя и ученый, но по манере поведения тоже как с дерева слез: вы с ним лучше найдете общий язык.
Катя удивленно уставилась на него, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о правилах поведения за столом, но быстро сдалась и сказала с досадой:
По-моему, я опять что-то не то делаю, да? Вы же на это вроде намекаете? Я просто в гостях очень редко бываю.
Анубис с астматическим свистом набрал в грудь воздуха и четко сообщил:
Вы в меня плюнули, пока смеялись.
Правда? Куда? Давайте вытру, предложила Катя и потянула из-под тарелки огромную салфетку. Анубис быстро прихлопнул другой конец салфетки когтистой рукой и сказал:
Не надо, я уже остановил ваши брызги воздушной нитью. Можете идти.
Прозвучало это примерно так же, как у профессора, которому они сдавали госэкзамен на пятом курсе, и Катя действительно машинально встала. Теперь она еще меньше понимала, как следует поступить. Наверное, и правда лучше пересесть, но перед этим, по идее, стоит извиниться.
Ну, вы простите, если что, Анубис, сказала она добросовестно и осеклась, заметив на его тощем лице признаки еще большего недовольства.
Почему вы меня так назвали? резко спросил он.
Потому что вы так представились. Я тоже удивилась. Родители у вас большие оригиналы назвать ребенка в честь египетского бога смерти. С другой стороны, у меня коллегу зовут Иаков. Так что я понимаю: всякое может быть.
Меня зовут Нубис, помолчав, сказал он. Безо всякого начального А, и значение моего имени не имеет отношения к богу смерти.
А, неловко сказала Катя. Вот это здорово. А то я подумала: бывают же ненормальные, так ребенка называть. С другой стороны, если вы врач, то к богу смерти вы все равно немного имеете отношение. Или вы, как я, в лаборатории работаете?
Нет, я больше в больницах, либо читаю лекции в институтах.
Значит, я правильно угадала, вы мне моего профессора в вузе напомнили. А какая у вас специальность?
Болезни магов: эндокринные и те, которые вследствие повреждений. Но в последнее время я больше занимаюсь людьми, это занятнее. У них болезни куда разнообразнее, чем у нас.
У вас в смысле у магов? уточнила Катя. Нубис кивнул.
Вот оно что! Пространство будто беззвучно лопнуло. Но удивления Катя по-прежнему не чувствовала: она с момента входа в комнату ожидала чего-то в таком роде. С одной стороны, как ученая, она не верила в сказки и чудеса, а с другой отрицать очевидное тоже ненаучно. Да и чудеса это чаще всего обычное непонимание еще не открытых свойств Вселенной. «Маги» было, наверное, названием нации, а не синонимом слова «волшебники». Ну не колдуют же они, в самом деле? Хотя все эти разговоры про молекулярные и воздушные нити
Впечатление сна наяву еще сгустилось, но одновременно Кате стало так любопытно, что даже руки вспотели.
Слушайте, сказала она Нубису, я тут как-то поздновато пришла и немного пропустила. Вы можете вкратце рассказать, чем именно «маги» отличаются от людей? В смысле, не внешне, а органически.