И надо же было такому случиться, что это её забвение и дало им примирение, счастье и семейную тишину, Нэе и Рудольфу. Было это совпадением или проявлением какого-то неизвестного ей закона мироздания? Будто это она, та прошлая и страдающая Ксения и насылала облака и бури в их жизнь, мешая взаимной гармонии. А отпустила она их своей душой, вытряхнула память о них и о себе прежней из себя, и всё у них наладилось. А ей самой жилось тоже тихо, хорошо. Ожили маленькие бытовые радости, интерес к окружающим людям, только никакой любви уже не было. Нигде. Ни в настоящем, ни в прошлом, и думалось ей, не будет и в будущем. Что ей в этой любви? Нет её. Не было никогда. И быть не может того, чего нет в самой природе вещей.
Всем чужая
Почему Вика покинула Землю?
Никакой любви. Нигде. Ни в настоящем, ни в прошлом, и думалось ей, не будет и в будущем. Что ей в этой любви? Нет её. Не было никогда, и быть не может того, чего нет в самой природе вещей. Вика никогда не считала себя неудачницей. Но после того, как выросли её дети, а муж ушёл от неё за вторым изданием счастья, ограниченный мирок её обустроенной и ясной Вселенной пошёл трещинами. Через них потянуло страшным и непонятным Хаосом, лежащим за пределами её скорлупы. Она была в меру ограниченная, добрая, общительная, миловидная женщина, считающая себя русской. Лишь однажды покидала она Землю, в дни стажировки на искусственном спутнике, в купольном селении ещё во время учёбы в Академии.
После расставания с мужем, а расстались они довольно спокойно, ведь бессмысленно взывать к чувствам, коли их не осталось, Вика, не умея ни с кем сойтись вновь, стала впадать в уныние. И тогда её свекровь психолог познакомила её с Ритой, а Рита предложила работу на отдалённом новом объекте, так называемом «Спутнике, Гелия», где преобладающим населением являлись мужчины. Мужчины отборного вида, молодые и свободные. Космодесантники, мужская элита, если считать по физическим параметрам. «А их ум? На что он тебе»? спросила насмешливая и строгая в то же время красавица. «Интеллект может и быть, а удовлетворения от него никакого при этом. Ты просто забудешь там свои неурядицы, да и заработаешь на последующую жизнь на Земле вполне себе предостаточно». Так Вика попала на Спутник Гелия.
Первые впечатления о новой планете и «отборной высочайшей категории мужчин» вошли в её закрома, куда она сбрасывала жизненную жатву, как кошмар. Как самое страшное и сумбурное в её жизни событие. В её жизни благополучной и земной женщины, прожившей эту самую жизнь как дерево, не в смысле бесчувствия, а в смысле том, что жила она на одном месте, где и было ей светло и привольно. Не было в ней тяги к пространственным перемещениям, и росла она только вверх, веря в благословение синих небес. Но выкорчевала её семейная драма, задрала корнями вверх, оголила стыдное, ткнула носом в жёсткую землю.
Едва она прибыла, и все узнали, что новенькая врач женщина одинокая, но ничуть не корявая, как её, едва она вышла из Центра местного досуга после знакомства и чаепития с местными дружелюбными жительницами, окружила толпа молодых мужиков. Они без церемоний, принятых на Земле, стали её рассматривать и обсуждать друг с другом, будто её в это время и рядом не стояло. Вика не была красавицей, почему и хранила верность любимому мужу в течение стольких лет, не было и соблазна. А сама она его не искала, соблазна этого. Не считая одного раза. Восхитительному по своему качеству, но провальному по своему последующему развитию. Ибо никакого развития того сказочного сюжета не последовало. А потому и постыдного, как она его и засчитала. Широкоскулая, с очаровательными ямочками на щеках и волнистой пышной косой, заплетаемой по-девичьи, обладая невысоким ростом, несомненной привлекательностью, Вика не являлась броской, к тому же была инертной в своём поведении, что и оставляло её всегда неприметной на фоне девушек и женщин, даже менее красивых, зато энергичных и громко о себе заявляющих. Но себя она принимала и любила всегда.
Хотя опять же Раз проявила бурную и буквально безрассудную активность, и чем закончилось? Ничем. Остались сладкие сны, детские по своей дурости надежды на повтор, которого не случилось
Один из молодцев схватил её за плечо, развернул к себе и нагло, хотя и не без нежности, исследовал ручищей её грудь, после чего сказал, Да она рожалая! Грудь обвислая. Чего не подправила?
Вика смотрела на него, не веря своим ушам и его наглым рукам. Её будто погрузили в заморозку. Вследствие переживаний она сильно похудела ещё на Земле, а так она была, как называл её бывший муж в приступе благодушия, «пончик в клубничном сиропе». На спутник же она прибыла похожей на завалявшуюся оладышку, почти плоская и кислая.
Меня муж и такую любит, еле прошептала она, забыв, что никто её уже не любит.
А мне нравится, сказал другой, тоже молодой и ничего себе, симпатичный и весёлый, грудь естественная, а сама щупленькая, как я люблю. Полюби меня, и я подарю тебе такой аппетит, что ты в скором времени превратишься в сметанный колобок, и, смеясь, обнял её. Что надо! констатировал он, девушка, может, и не земная мечта, поскольку на Земле все реально зажрались окружающими красотами, зато космическая находка для одиноких странников.
Они дружно заржали, как кони, да и напомнили ей табун диких животных. Будто низ и был самой главной составляющей их существа.
Ноги у неё коротковаты, а задница большая. Если только на любителя подал замечание какой-то пошляк.
У-у, какая тугая у тебя попа, никто не любит? спросил ещё кто-то, ущипнув сзади. Вика не различала их лиц и не понимала сколько их. Много. Не понимала, что это их игра, развлечение.
Почему не любит? спросила она обиженно.
Признак такой, охотно объяснил ей знаток, если ягодицы твёрдые, долго никто не любил.
Ей стало ещё обиднее, но это было правдой в её случае.
Губки у неё румяные, они осматривали её, как лошадь на базаре, разве что в рот не лезли. Откуда ей пришло такое сравнение с лошадью? Из какой-то старой книги, наверно. И что это такое «базар»? Она смутно это себе представляла по фильмам на исторические темы. Но что за падение людей в дикость предстало перед нею! Да разве такой участи она достойна? Буквально сослали в какую-то космическую тюрьму! Пусть и обустроенную, и местами красивую, как картинка. Да тут и была игрушечная имитация земной среды.
За что? спросила она у пустоты, не обращаясь ни к кому персонально.
Кому не нравится, проваливайте, я беру её себе, сказал один из одичавших парней, тот самый весёлый здоровяк, и тронул за плечо уже более мягко. Вика и не была против него лично. Но униженная сценой изучения и насмешек, возмущённая, она стукнула его локтем и, выбравшись из их гогочущего табуна, побежала жаловаться Главному Ответственному Распорядителю, ГОРу, как здесь кратко называли шефа колонистов на спутнике Гелия.
Но и этот ГОР был для неё страшнее оголодавших мужиков. Более стыдного, чем то, что её с ним связывало, не испытала она и за всю свою жизнь. Не потому, что тогда стыдно было, а то, что потом пришло. Осознание, что она стала случайной женщиной из тех, каковых не помнят. И смиряло лишь то, что он ту их безумную по несолидной необдуманности и спонтанности встречу не помнил. Смиряло и добавляло боли. Она вглядывалась в его глаза без того усилия, что могло бы быть, не произойди та их близость на берегу подмосковной речки, и не находила в них подтверждения тому, что тогда предавался с ней совместно насыщенному сексу именно он. Тот водопад ощущений едва не обрушил её всю целиком в реальный уже отрыв от приобретённой женской устойчивости. Пошатнул основы её житейского ума-опыта. Таких мужчин у неё никогда не было. Да и каких мужчин? Одни муж и был.