P. S. Моя кошечка ужасно стосковалась по твоим нежным рукам и по твоему
Чему? в недоумении произнесла Анна.
Элиза посмотрела в ее широко раскрытые глаза.
Не знаю. Может быть, поцелую? Не могу разобрать: здесь буквы расплылись.
Дай-ка посмотреть. Гм И правда, прочитать невозможно. Может быть, на это место упала слеза? Слеза любовной тоски? Анна вздохнула. Кто же все-таки написал эти строки? Откуда у вас эта книжечка, из которой выпало письмо?
Трудно сказать. Часть библиотеки перешла к нам во владение десять лет назад вместе с домом. К тому же тетя Берта часто оставляет у нас те книги, которые уже прочла. Да еще papa велел переслать сюда кое-что из нашего замка. Многое привез Юлиус, но он, сколько мне известно, стихов не читает.
Гляди-ка: бумага по краям слегка пожелтела. Почерк красивый, однако старомодный. Быть может, этот листок пролежал здесь с полвека, и Мину уже давно умерла, как и ее возлюбленный?
Свиделись ли они?
И что с ними стало?
Ясно одно: Мину любила его всем сердцем, заключила Элиза со вздохом. И э Я думаю, их любовь не была целомудренной.
Анна тихонько усмехнулась и перечла:
Твое горячее дыхание коснется всего того, что я так ревностно оберегаю от чужого взгляда Непохоже, чтобы они были одеты.
Элиза плотно сжала губы, силясь прогнать от себя те образы, которые вдруг возникли в ее уме, а Анна между тем продолжала:
«Твои губы тронут мою шею, грудь и маленькую родинку на бедре» Вообрази, каково это ощущать такое?
Горячо, вдруг вырвалось у Элизы: от одной мысли о подобной близости с мужчиной ее обдало жаром. Горячо внутри, даже когда снаружи зимний холод. Я думаю, это чудесное чувство.
А что, если получателем этого письма был твой отец в молодые годы?
Ну скажешь тоже, Анна! Отдай! воскликнула Элиза, забирая у подруги листок.
Разумеется, столь пылкие строки не могли быть адресованы papa, ведь он такой серьезный и строгий. Какое нелепое предположение!
Если возлюбленный этой Мину не твой отец, то, вероятно, он бывший владелец этого дома, продолжала Анна. Тебе что-нибудь известно о бывших хозяевах?
Нет.
Ах, да не будь же такой!
Какой такой?
Сердитой.
Я вовсе не сержусь, отвечала Элиза. Я размышляю. Видишь ли, я уже давно подумываю о том, чтобы самой написать роман, и надеялась найти здесь, в Бадене, время и вдохновение, необходимое для сочинительства. Мне кажется, что это письмо не случайно попало ко мне в руки. Это знак. Как, по-твоему, не сделать ли мне Мину героиней моего романа? Я использую подлинные ее слова, чтобы они задали книге тон и придали достоверность. Повествование будет полностью состоять из писем. Выйдет история большой любви, рассказанная самими действующими лицами, из которых каждый смотрел на нее по-своему
Элиза! Как славно ты это придумала! воскликнула Анна чуть не с благоговением. Напиши, непременно напиши! Ты всегда прекрасно умела сочинять!
Элиза улыбнулась. Письмо незнакомки глубоко и странно взволновало ее. Она задышала чаще, почувствовав, что томление, заключенное в нем, передалось и ей.
Только никто не должен об этом знать, потребовала она.
Как можно! Будь покойна!
Элиза бережно сложила листок и спрятала его в карман, а ее подруга вернула книжицу, из которой он выпал, на полку.
Не забудь написать про кошечку, сказала Анна.
Конечно, не забуду. Это очень трогательно, что в письме к любимому Мину упоминает о чувствах домашнего животного.
Анна поглядела в окно.
Кажется, дождь перестал. Пойду-ка я домой. Оставлю тебя наедине с твоей музой.
Ты словно бы читаешь мои мысли, промолвила Элиза с улыбкой. Спасибо.
Признаться, я не вполне бескорыстна. Мне не терпится поскорее прочесть то, что ты напишешь. Надеюсь, конец будет счастливым?
Всенепременно! Однако путь к счастью не будет легким для влюбленных.
Анна широко улыбнулась и удовлетворенно вздохнула.
Глава 6
Прошу нас извинить, maman, сказал Франц за ужином, но мы с моим другом покинем вас на этот вечер. Я хочу показать ему достопримечательности города.
Графиня фон Фрайберг неодобрительно приподняла брови, ничего не ответив. Если бы не присутствие гостя, она не была бы столь снисходительна. После недавней историйки с дочкой сторожа Франц впал у родителей в немилость, хотя девушка сама выказала ему явную благосклонность и дальше нескольких поцелуев дело не зашло. Едва он успел опустить руку в вырез платья белокурой Магдалены, дабы исследовать женственные очертания ее тела, во двор, как на грех, вошла мать прелестницы.
И куда же, позволь спросить, ты меня ведешь?
Вопрос Филиппа прервал воспоминания Франца. Друзья шли в город пешком: расстояние было невелико, а воздух после дождя сделался чист и свеж.
В гостиницу «Лис». Полагаю, тебе, как и мне, не мешает изредка дать себе свободу от светских условностей. В этом заведении подают отличное пиво и простую, но вкусную еду. Там нам будет уютнее, чем в салоне моей матушки.
Вполне возможно, дипломатично согласился гость.
Франц рассмеялся. Славный старина Филипп! Всегда и во всем безукоризненный джентльмен! О себе молодой граф фон Фрайберг не мог сказать того же. Впрочем, возможно, именно благодаря несходству характеров они так хорошо понимали друг друга.
Со мной ты можешь говорить открыто, ведь мы давние приятели, заметил Франц.
Я гость вашего дома, и это, разумеется, обязывает меня
Брось! Франц мотнул головою. Твоя первейшая обязанность веселиться вместе со мной. Вперед!
Гостиница «Лис» находилась у крепостной стены, с внутренней ее стороны, в том месте, где стояли Бойернские ворота, снесенные несколько лет назад для облегчения въезда в город. В Средние века ворот было четверо, теперь же остались только одни, Верхние. Но и им, и самой стене тоже предстояло рано или поздно исчезнуть. С тех пор как новоиспеченный великий герцог сделал Баден своей резиденцией, здесь непрерывно что-нибудь строилось и перестраивалось в угоду гостям, которых становилось все больше. Кто из людей с положением не захочет провести лето вблизи Леопольда и его приближенных в курортном городе, где имеется, кроме всего прочего, еще и игорный дом?
Войдя в гостиницу, Франц с улыбкой приветствовал хозяйку, стоявшую за прилавком, и тут же заказал пару кружек пива. От старых стен и толстых потолочных балок этого заведения веяло простотой и уютом, очаровавшими, как было видно, и Филиппа. За большим круглым столом в углу сидели плотники в цеховых нарядах, а чуть поодаль беседовали друг с другом, попыхивая трубками, двое солидных пожилых господ.
Франц выбрал маленький столик у дальней стены, за которым в минувшем году не раз сиживал с братом. Здесь их никто не беспокоил, притом что сами они могли видеть все происходящее в зале. Свеженацеженное пиво было тотчас принесено и не разочаровало Франца: вкус оказался тот самый, о котором он с таким наслаждением вспоминал.
Ну и как тебе здесь нравится? спросил он друга. То есть не в «Лисе», конечно, а в городе. Каково твое первоначальное впечатление?
Филипп откинулся на спинку стула и улыбнулся.
Трудно сказать. Города я еще толком не видел. Мы ведь только взглянули на него с горы незадолго до того, как начался дождь.
Завтра мы это поправим. Пойдем, как полагается, к бювету за Коллегиальной церковью. Будем пить горячую воду пренеприятную на вкус, однако весьма полезную и смотреть на дам, занятых тем же. Потом я покажу тебе курзал, где вечерами устраиваются балы. Жаль, что ты не играешь. Мы могли бы заглянуть в тамошнее казино и испытать наше счастье
Франц, ты ведь знаешь
Да-да.
Несколько лет назад дядя Филиппа проигрался в двадцать одно и покончил с собой. Тогда молодой барон поклялся держаться в стороне от азартных игр, о чем Франц не мог не жалеть, ибо находил, что посещать игорные дома одному не так весело, как в компании. Однако он уважал решение друга. «Я найду, с кем разделить эту радость баденской жизни. И прочие радости тоже», подумал он, а вслух произнес: