Михалков, у тебя задание, сообщила Анна Анубисовна.
Храп на мгновение прекратился, а затем возобновился с новой силой. Мохнатое медвежье ухо осторожно повернулось к начальнице.
Веня, это срочно!
Как вы можете посылать меня на задание, когда я в таком положении? подал голос Михалков, не открывая глаз.
Это в каком же?
В горизонтальном.
Он печально вздохнул, но закряхтел и сел. Анна Анубисовна терпеливо наблюдала, как Михалков трет глаза ладонью, до хруста тянется, а уж потом встает с облегченно скрипнувшего дивана. Веньямин Михалков походил на русского богатыря, который долго отлеживался на печи, но уж если вставал с нее тут уж никакому Соловью Разбойнику не поздоровится.
Анна Анубисовна кратко ввела его в курс дела. Озверевший. Городская администрация. Срочно.
А что угрошники? спросил Михалков.
«Угрошниками» он называл следователей из человеческого уголовного розыска. УГРо и ДУГРо вечно соревновались друг с другом, в особенности в том, кому достанется новое дело.
Уже там.
Как? Дело-то явно наше.
А ты им это скажи.
Вообще оборзели. Может, устроим диверсию, подкинем им мои носки? предложил он.
Ты не путай диверсию и войну с применением химического оружия, поправила Анна Анубисовна.
Михалков ухмыльнулся.
Тогда надо поторопиться, пока угрошники все улики не затоптали. Иногда мне кажется, что это у них медвежья демутация.
Стой.
Анна Анубисовна вытащила из кармана бумажный листок.
Это номер того паренька из дорожной службы, который нашел озверевшую на кладбище.
А-а-а, вампирчик, кивнул Михалков.
Он видел его недели три назад молодой человек, у которого еще и борода толком не начала расти. Волосы темно-коричневые, глаза карие, нос острый, с крючковатым кончиком, ушные раковины крупные, средней степени оттопыренности, из особенностей иногда появляются клыки мгновенно воспроизвел в памяти внешние приметы Михалков по укоренившейся профессиональной привычке.
Его зовут Влад Акумов. Позвони по этому номеру, пусть едет с тобой, как оперативник. Может, заметит схожести с первой жертвой. Я договорюсь с его начальством, сказала Анна Анубисовна и вполголоса добавила: Присмотрись к нему. Кажется, сообразительный паренек
***
Пожалуй, это было самое странное место преступления, на котором побывала Женька Югай за первые полгода службы в уголовном розыске. Кабинет, в котором все произошло, был разгромлен, от улик остались пыль да щепки, а жертва была не то чтобы мертва, но и не совсем жива. По крайней мере, рассказать о том, что произошло, она бы не сумела.
Помещение было просторным, как и полагалось кабинету вице-губернатора по делам демутантов. Наверное, некогда он выглядел претенциозным, с дорогой мебелью и ворсистым ковром. Но теперь все это благолепие было превращено в груду мусора.
У кожаного офисного кресла отвалилась спинка, комод с золотыми ручками лежал на боку, рассыпав по полу бумаги, письменный стол с изумрудной суконной столешницей лишился всех четырех ножек. Пыльный ковер, усыпанный осколками фарфорового сервиза с кокетливыми синими розочками, напоминал занесенную снегом лужайку.
Виновник этого беспорядка настоящий живой бык медно-рыжего окраса стоял посреди учиненного им хаоса. Он застыл неподвижно, словно скульптура монументалиста, только хвост с кисточкой нервно охаживал его по крутым бокам.
От удивления Женька даже рот открыла. Бык? В городской администрации? Взяться ему здесь было совершенно неоткуда. А значит, это был не кто иной, как
Ба-а! Взаправду озверевший проговорил старший следователь УГРо Титов, застыв на пороге кабинета. Неужели сам
Лихов, закончила за него Женька.
Сомнений быть не могло. Рога быка длинные, круто подкрученные кверху в точности повторяли знаменитые рога вице-губернатора по делам демутантов Якова Ильича Лихова.
Завидев вошедших, бык склонил голову, стукнул копытом об пол и бросился вперед.
Отступаем! Назад! попятился Титов.
Женька отскочила в приемную, старший следователь прыгнул за ней, захлопнул тяжелую дверь и придавил ее плечом. Женька быстро повернула ключ в замочной скважине. В то же мгновение с другой стороны о дверь ударилось нечто тяжелое, с потолка мучной крошкой посыпалась побелка.
Здоровенный мерзавец, сказал Титов, отдуваясь. Едва ноги унесли!
Старший следователь УГРо был близок к выходу на почетную пенсию и подобные маневры давались ему с трудом. У Титова были шикарные усы, скрывающие верхнюю губу, и густые брови, козырьками нависающие над глазами. Он напоминал Женьке собаку породы ризеншнауцер. Она побаивалась его, потому что за пышной лицевой растительностью никогда не могла определить, улыбается Титов или хмурится, сердится или доволен.
Побелка припорошила шевелюру и усы Титова, преждевременно состарив его лет на десять.
Надо звать на помощь, а не то он нас затопчет, сказал он, встряхнув головой, отчего вновь напомнил Женьке отряхивающегося от воды пса.
Вместе они подперли дверь столом секретаря. И как раз вовремя! С той стороны снова обрушился удар, от которого на двери вздулись облицовочные панели.
Нейтрализовать быка оказалось непросто понадобились совместные усилия следователя, охранника и трех добровольцев из соседнего отдела. В кабинете разыгралось целое представление, как на испанской корриде. Быку даже удалось достать нескольких тореадоров. К счастью, все отделались легкими ушибами.
Озверевшего привязали к прочной чугунной батарее-гармошке наследию советских времен, когда все делали на совесть. Она должна была продержаться до приезда специалистов из НИИ демутации. Но даже частично обездвиженный бык и не думал угомониться. Титов неосторожно подошел к нему слишком близко, и тот попытался поддеть старшего следователя рогом за ляжку.
От скотина! крякнул Титов, отскакивая. И кто потом будет расследовать твое дело, дурень?
Уважения к Лихову, если таковое и было, у следователя заметно поубавилось.
Женька зашла в кабинет, когда оттуда перестали доноситься звуки бушующего торнадо, и с интересом уставилась на быка. Видеть озверевших до этого дня ей не приходилось, хотя она слышала о них из отчетов коллег.
По виду бык был обыкновенным парнокопытным, только уж больно безумно вращал глазами и мотал рогатой головой. В остальном, пожалуй, Женька не отличила бы его от других быков в стаде.
А, ты еще здесь, заметил ее Титов и, похоже, не слишком обрадовался. Не запылилась. Держись подальше от озверевшего.
«И не путайся под ногами, пока работают профи», мысленно закончила за него Женька.
Коллеги ее недолюбливали с первого дня, как она переступила порог УГРо. Виной тому был сам глава уголовного розыска, который по дурацкому совпадению приходился Женьке родным папой. Коллеги решили, что она воспользовалась родственными связями, чтобы попасть в отдел.
Ха! возражала на это Женька. Они плохо знают, что за человек генерал-майор полиции Николай Станиславович Югай.
Отец вовсе не собирался помогать ей в продвижении по службе, скорее наоборот. Он всеми силами пытался не допустить, чтобы его единственный ребенок поймал случайную пулю на задании.
Полицейской романтикой Женька грезила с детства. Когда ей было шесть, она раскрыла свое первое дело о пропавшем ручном кролике всего по двум уликам клочку шерсти и приоткрытой форточке. В одиночку маленькая Женечка пробралась в подвал и отыскала местную уличную кошку как раз в тот момент, когда та заканчивала обгладывать кости невинной жертвы.
В школе из всех кружков и факультативов Женька выбрала секцию рукопашного боя, где была единственной девочкой. Поначалу все, что она видела на занятиях, были ее собственные ноги, пролетающие на фоне потолка. Но спустя год даже громила-одиннадцатиклассник боялся вставать с ней в спарринг.