В институт Женька тоже поступила не на какой-нибудь филологический факультет, а на юриспруденцию. Николай Станиславович тогда еще лелеял надежду, что дочка будет кабинетным работником, у которого единственная служебная опасность порезаться бумагой. Но когда Женька пошла на следовательские курсы переподготовки, понял, что упустил момент.
Тогда-то Николай Станиславович и пригласил Женьку в свой отдел. Так неугомонное дитя хотя бы было под присмотром. В качестве начальника он имел полное право поручать ей только безопасные, пускай и скучные, задания.
Расследование случая с озверевшим как раз подходило под эту категорию. Коллеги из демутантского уголовного розыска бились с делом уже месяц и никаких подвижек! По всему выходило, что состава преступления здесь нет, а само озверение процесс естественный, можно сказать, закон природы.
Остальным следователям, однако, дело бесперспективным не казалось. Озверение! Да где? В администрации! В самом сердце города М. Наверняка в нем были замешаны известные политики. Потому, когда Николай Станиславович назначил на расследование Титова и светящуюся от предвкушения Женьку, отдел зашипел, словно клубок змей.
Намечается самое крупное дело года, и кому его доверяют девчонке? шептались между собой сослуживцы. Вчерашней студентке без опыта. Да она похожа не на оперативника уголовного розыска, а на школьницу.
Женька действительно выглядела младше своих лет миниатюрная, черноволосая, с узким разрезом глаз и круглым личиком, как у фарфоровой японской куклы. Внешность, как и фамилия Югай, ей досталась от отца потомка корейских переселенцев, которые в 1869 году перешли границу с Россией по толстому льду реки Туманган.
Я опрошу свидетелей, а ты Походи тут, оглядись, велел Титов Женьке и добавил, пряча под усами усмешку: Если, конечно, это тебя не затруднит. А то можешь просто постоять, не пачкать руки.
Конечно, не затруднит. Я для это здесь, хмуро ответила Женька. Мы вообще-то вместе работаем.
Свидетели, коих нашлось всего двое, ожидали тут же на чудом уцелевшем диване пострадала только обивка, в которой острый рог оставил длинную рваную рану, сочащуюся синтепоновым наполнителем.
Одной из свидетелей была демутантка-секретарша. Она последняя видела Лихова в человеческом обличии. У нее была любопытная демутация. Руки, ноги и шея были несуразно-длинными, как будто ее тело было создано не для земной гравитации. Кожа имела желтовато-коричневый пятнистый окрас, а на макушке произрастали два коротких рожка, поросшие плюшевой шерстью. Девушка то и дело шмыгала носом и старалась не глядеть на быка, но ее взгляд будто магнитом притягивало к могучей фигуре у батареи.
Вторым свидетелем был бритоголовый мужчина в черной форме с надписью «ОХРАНА». Его лицо было морщинистым, как пережеванная жвачка, хотя он еще не был стар. Именно он обнаружил пострадавшего уже в озверевшем виде.
Девочка, сделай-ка кофейку. А мы пока пообщаемся, сказал Титов первой свидетельнице.
Секретарша поднялась и вышла в приемную. Женька видела, как она засуетилась возле кофемашины через приоткрытую дверь. При ее росте это было не так-то просто. Чтобы достать посуду из серванта, девушке пришлось встать на колени и согнуться английской буквой зет.
Как долго вы работаете на этой должности? начал опрос Титов.
Второй годок пошел, отвечал охранник. Только вы пообещайте, что не уволите. А иначе я говорить не буду, баста! Меня на эту должность племянник устроил, после судимости никуда не брали А тут место-то какое махровое. Золотое место! Нет, пока не пообещаете, ничего не скажу. Вот вам крест.
Да кто тебя уволит, говори толком А не то я лично позабочусь, чтобы тебя больше действительно нигде не взяли, строго сказал Титов.
Женька, стараясь не приближаться к копытам и рогам быка, обходила кабинет по периметру. На полу не нашлось ни одной целой вещи: дорогие фирменные ручки были разломаны пополам и истекали чернилами, визитки и документы разорваны и смяты. Бык отлично потрудился.
На остове суконного стола чудом уцелела небольшая фотокарточка в рамке. Женька подняла ее, чтобы рассмотреть. Фотография была старинная, черно-белая, пожелтевшая по краям. На ней были запечатлены двое мужчин человек и дем, оба одетые в военную форму. Человек с импозантными усами, плавно переходящими в бороду, был в шитом в талию мундире с нарядными эполетами. Дем с рогами, закрученными вокруг ушей крутыми кренделями в кителе с застежкой на пять пуговиц. В углу стояла размашистая вихрастая подпись: «И в службу, и в дружбу. Николай».
В приемной загудел кофейный аппарат, разливающий кофе по чашкам. Титов продолжил допрос свидетеля.
Когда вы заметили неладное? слегка повысил голос старший следователь.
Ночью, говорил же, в двенадцатом часу, ответил охранник.
Вечером все посетители покинули здание?
Да, окромя Лихова.
Вас не удивило, что вице-губернатор не ушел?
Нет. Он частенько задерживался. Работал на совесть, да и вообще дельный был мужик, хоть и дем. Да, с рожей ему не подфартило. С рогами-то этими, вылитый сатана.
Из приемной вернулась секретарша, она поставила на диван поднос с кофейными чашками, сахарницей и молочником, да так и осталась стоять посреди комнаты, не зная, можно ли ей уйти.
Когда вы зашли бык, то есть Лихов, был один? спросил Титов, взяв одну из чашек. Он добавил две ложки сахара и налил сливки.
Ясен пень.
Охранник одним глотком, даже не поморщившись, заглотил черный кофе и поставил чашку на поднос кверху донышком.
Женька, слушая вполуха, продолжала изучать окружающий хаос. Из мебели нетронутым оказался только высокий узкий шкаф с резными деревянными дверцами. Женька потянула за ручку открыто. Внутри оказалось ничего интересного там хранили воду в дорогих стеклянных бутылках с высоким горлышком. Как любезно было со стороны быка их не разбить, подумала Женька.
Яков Ильич не пил воду из крана, даже чай на ней не разрешал заваривать, подсказала секретарша. Говорил, что у нее ржавый привку-ус, и тихонько завыла. Что же теперь без него бу-уде-ет
Протянула она и спрятала лицо в мокрый бумажный платок, имея ввиду то ли все демутантское сообщество, которое Лихов представлял в городском правительстве, то ли саму себя.
Что, уже все улики затоптали? вдруг басовито сказал кто-то.
Титов поперхнулся кофе, будто в чашке прокисли сливки. Женька обернулась дурошники!
Без вас мы бы никак не справились, ответил Титов со злым сарказмом.
Первый дугрошник огромный увалень, заросший бурой шерстью по самую макушку на мгновение закрыл собой весь дверной проем. Женька узнала старшего следователя Веньямина Михалкова. Кабинет с его появлением будто бы уменьшился вдвое. Второй высокий темноволосый парень был ей незнаком. На первый взгляд он не был демом. Но что это там у него? Ага, клыки, причем совсем нечеловеческих размеров. И слишком уж бледный, это летом-то! Очевидно, тоже дем, определила Женька. Наверняка оперативник-новичок, как и она сама.
Войдя в кабинет, Михалков тяжело вздохнул, словно подтвердились его худшие опасения. Он подошел к высокопоставленному быку поближе, склонил голову на одно плечо, на другое и пробормотал:
Взаправду Яков Ильич. Вот те на!
Второй дугрошник, наоборот, едва скользнул взглядом по озверевшему, поморщился и потер предплечье. А затем стал с преувеличенным усердием осматривать пол и стены кабинета.
Что-то вы не особо торопитесь защищать сородичей, заметил Титов.
Он вернул недопитую чашку на поднос, пристально наблюдая за действиями Михалкова. Женьке показалось, что Титов внутренне подобрался, словно шахматист, ожидающий хода противника.