Пьер-Рожэ де Мирпуа, верный катар и мятежный рыцарь, выброшенный крестоносцами из всех своих богатых владений, расположенных между Фуа и Тулузой, с упорством обреченного цеплялся за свой последний горный замок Монсегюр, уповая лишь на провидение, пока, наконец, католическая церковь и французские рыцари, ведомые сенешалем Каркассона Гуго де Арси не осадили эту еретическую твердыню, поставив себе целью, раз и навсегда, покончить с заразой мутившей умы населения Юга Франции в течение нескольких столетий.
К моменту начала осады его возраст уже приближался к пятидесяти годам, из которых больше половины он провел в постоянной войне с крестоносцами Монфора, рыцарями маршала де Леви, католических епископов и инквизиторов, наполнивших плодородные равнины и прекрасные горные долины Окситании сотнями и тысячами пылающих костров.
Верховный Просветленный, он упал на колени перед епископом, протягивая руки в покаянном жесте, мы несколько раз пытались выбить их из барбакана и разрушить эту проклятую машину
Не надо роптать и искать оправданий, сын мой епископ тяжело вздохнул, встал со стула с высокой резной спинкой и подошел к коленопреклоненному воину. Он положил свою иссохшую ладонь на голову воина, давая тому утешение, видимо, так угодно Господу. Он развернулся и подошел к окну башни, смотревшему на равнину, где располагались шатры лагеря французской армии. Чей это флаг и герб? Епископ повернулся к де Мирпуа и жестом подозвал того. Мои глаза стали слабеть
Пьер-Рожэ подошел к окну и посмотрел в направление, указанному рукой де Марти. На частично восстановленной башней барбакана, слева возле большой палатки красовался и трепетал на ветру стяг желтого цвета, украшенный тремя черными стропилами герб его злейшего врага, герб и флаг того, кто отнял жизнь его отца, изгнал его из родовых земель, замков и угодий, сделал изгоем в родной стране, кто превратил его в затравленного охотничьими псами волка, мечущегося по лесам и скрывающегося в пещерах, которых, слава Господу, в здешних краях было предостаточно.
Ги Третий де Леви, внук наследного маршала де Ла Фо, потомок того, кто убил моего отца и присвоил себе мои земли, замки, кто растоптал ногами герб моих предков, кто прилюдно помочился на труп моего отца могильным голосом ответил де Мирпуа.
Слава Богу, что, хотя бы, графа де Фуа здесь нет непонятно для чего вслух произнес епископ.
А вот здесь, отче, позвольте мне не согласиться с вами! Мирпуа резко повернулся к де Марти, сделался багровым от злости, кипевшей в его груди. Жаль, что этот Иуда не видит плоды своих предательств! Благородная Эсклармонда
Не надо приплетать сюда его благородную бабушку резким и, одновременно, тихим голосом осадил его епископ. Франки не решались прийти сюда до тех пор, пока был жив ее племянник, граф Рожэ-Бернар Великий! Внук лишь жалкая тень своих великих и могущественных предков-графов де Фуа Мирпуа сжал руки в кулаки, но епископ миролюбиво улыбнулся и снова, словно малое дитя, погладил рыцаря по седым волосам, слипшимся от пота, крови и грязи. Это, сын мой, большая политика. Король Франции Людовик весьма деятельный и ревностный католик. Своим худым и сутулым видом он умудрился запугать половину Европы. Да что там Европу! Де Марти сурово нахмурил брови, желваки выступили на его изможденном и аскетичном лице. Даже Рим и его папы дрожат, словно зайцы, ловя открытыми ртами любое слово, вылетающее изо рта этого человека
Пьер-Рожэ схватился руками за волосы и, покраснев от натуги, ненависти и злости, кипевших в его сердце, закричал:
Господи! За что ты мучаешь меня?! Как же я ненавижу этих ублюдков! Как же я стал ненавидеть весь мир!!!..
Бертран де Марти тяжко вздохнул и обнял рыцаря, прижимая его голову к своей впалой груди аскета и отшельника.
Не надо, сын мой прошептал он на ухо рыцарю. Не гневи Господа, наполни душу и сердце покоем и смирением. Изгони дьяволов, терзающих твою бессмертную душу
Господи! Да о чем вы говорите, отче?!.. Мирпуа резко оттолкнул епископа, сжал руки в кулаки и вскрикнул. Я бы душу продал дьяволу, лишь бы не видеть всего этого позора!..
Епископ закрыл лицо руками и зашатался от усталости, лишений и услышанного богохульства.
Остановитесь тихим голосом произнес он. Умоляю вас, Мирпуа
Катарский воин зло сузил глаза и ответил:
Где же наш Господь?! Где?! Где?!.. он зло и торжествующе улыбнулся. Это был оскал дьявола, чьи адские огни засверкали в глазах рыцаря. Что-то я не вижу его воинства, закрывающего нас своим щитом и изгоняющего врагов и антихристов с нашей благословенной земли Окситании! Епископ тяжелым кулем плюхнулся на стул и безвольно опустил свою седую голову. Пьер-Рожэ торжествующе вскинул голову и прокричал. Или, может быть, отче, вовсе не они, а мы антихристы, еретики и проклятые Богом люди?!..
Вместо ответа Бертран де Марти отнял руки от своего бледного, как снег, лица и спокойно посмотрел на рыцаря неотрывным взглядом. Глубина и сила его глаз, казалось, пронизывала рыцаря насквозь, разрывая в его сердце и душе гнезда сомнения, ереси и дьявольского наваждения, а на их место ставила умиротворение, светлую чистоту и непередаваемую душевную легкость, как глоток свежего морозного воздуха выветривая похмелье из головы.
Я прощаю тебя, сын мой, епископ ласково улыбнулся, господь велел нам прощать грешников и не отталкивать заблудших овец, леча их любовью и словом
Мирпуа повалился на колени перед этим великим человеком, чья теплота и вера разом умиротворили его мечущуюся душу. Он на коленях подполз к епископу, положил голову ему на колени и произнес:
Простите меня, отче рыцарь поднял голову и посмотрел на Марти. Порой у меня уже нет сил, а злоба и ненависть буквально захлестывают меня, превращая в адское создание
Успокойся и прекрати думать о своей личной войне с потомками того заблудшего крестоносца. Сосредоточься на главном, сын мой, епископ взял его голову в свои руки и прижался лбом ко лбу рыцаря, ты уверен, что Монсегюр обречен? Мирпуа молча кивнул головой. Епископ нахмурился, взял себя в руки, разгладил морщины на лице и произнес. Шансов никаких нет?..
Никаких, отче
Значит, такова воля Господня. Бертран де Марти поцеловал в лоб рыцаря. Будем готовиться предстать мучениками пред Господом и Пресвятой Девой епископ покачал головой. Умоляю тебя, Мирпуа, никому ни единого слова. Пока, по крайней мере рыцарь молча покачал головой, соглашаясь со словами епископа. Прекрасно. Как идут дела у мэтра де Баккалариа? Когда будет готова его катапульта?..
Не раньше, отче, чем через три дня Пьер-Рожэ реально оценивал время и, прежде всего, нехватку материалов, необходимых для строительства катапульты. Пригодного дерева нет, мэтр пытается собрать машину из всего, что попадается под руку
Не впускайте в свои сердца сомнения и отчаяние, тогда и Господь поможет нам произнес епископ, но в его душе зашевелилась змея сомнения. Он помолчал пару минут, задумчиво глядя в окно, повернул голову к рыцарю и спросил. Как твой сын?.. Вместо ответа Пьер-Рожэ закрыл лицо руками и застонал. Бертран де Марти обнял его и прошептал. Господь возлагает на него высокую миссию. Вставай и следуй за мной
Пять лье южнее замка Монсегюр. 1 апреля 1267г. (Настоящее время)
Небольшой отряд осторожно двигался по узкой и извилистой горной дороге, поднимаясь все выше и выше в предгорья Пиренеев. Воины и кони устали, осторожно ступая по шатким камням дороги, то и дело, рискуя свалиться в пропасть, простиравшую свою глубокую глотку слева от дороги.
Два дня назад Ги в условленном месте встретился с разведчиком, который приблизительно объяснил ему место, где, возможно, катары в последний раз перепрятали свои сокровища.