Она начинает задыхаться. Карлетт утягивает подругу, сотрясающуюся в беззвучных рыданиях, обратно в объятья. Гладит по голове, шепча успокаивающие слова, медленно укачивая в своих руках. Сердце сжимается от боли близкого человека как от своей. Она крепче прижимает подругу к себе, целуя в макушку и потираясь щекой о пахнущие ванилью и шоколадом волосы.
Марона всегда была жизнерадостна и смотрела на мир сквозь яркую призму счастья. Падав в детстве она не плакала, а вставала и бежала дальше, не чувствуя боли. Теряя игрушки, верила, что они нашли новый дом. Терпев неудачу в отвароведении, повторяла снова и снова, пока не добивалась нужного результата. И потому сейчас, видя настолько редкие слёзы подруги, Карлетт не знает, что делать.
Когда плач стихает, голос Мароны пугает Карлетт своей безжизненностью:
Я не хочу умирать Почему именно я? Я разозлила Богиню? Сделала что-то не так?
Не говори глупостей, Карлетт начинает злиться. Стараясь унять страх, ведьма делает глубокий вдох. Всё будет хорошо. Богиня не зла на тебя. Это ещё ничего не значит, Ро. Ясновидение никогда не было твоей сильной чертой.
Дамкер грустно хмыкает и заправляет прядь за ухо.
Летта, ты ведь прекрасно знаешь, что предсказание ведьминого сна никогда не зависело от ясновидческих умений, она тяжёлым взглядом смотрит на подругу. Карлетт сжимает губы в тонкую линию. Возразить ей было нечем.
Я уверена, это какая-то ошибка
Какая ошибка?! криком перебивает подругу Марона, вскакивая с кровати. Покрасневшие от слёз, красные глаза смотрят со злостью и печальным смирением. Магия никогда не ошибается, Карлетт! Особенно магия предсказаний Мне суждено умереть!
Карлетт смотрит на подругу и чувствует, как сердце сжимается от боли. Всего за одну ночь лицо Мароны осунулось, и без того бледная кожа приобрела серый оттенок, глаза потускнели.
Нет! Карлетт сжимает подругу в объятиях, комкая в пальцах ткань её ночной сорочки. Я не отпущу тебя, слышишь?! Только не тебя!
Объятья становятся крепче, слёзы быстро собираются в уголках глаз, и Карлетт всхлипывает, стараясь не заплакать. Марона мягко отстраняет её от себя, заглядывая в глаза.
Знаешь, если это и правда последний день в моей жизни, я хочу провести его с самым дорогим человеком в моей жизни, говорит ведьма, мягко поглаживая Карлетт по щеке и задевая большим пальцем маленькую серёжку-колечко.
Тиндаль не отвечает ничего, лишь жмурится и часто-часто кивает головой, снова прижимаясь к подруге в объятьях.
Они весь день проводят вдвоём. Гуляют в саду и плетут венки, пуская их по пруду под водопадом. Качаются на качелях и, смеясь, вспоминают истории из детства. Катаются на лошадях, не забыв при этом пофлиртовать с молодым конюхом, и пугают кухарку во время кражи из буфета свежеиспечённых булочек. Та журит девушек и даёт с собой ещё корзину спелых яблок.
К вечеру, пропустив ужин, девушки поднимаются на крышу. Когда они были детьми, господин Лави водил их сюда втайне от Верховной Жрицы. Сейчас с высоких стен дворца видно оранжево-розовое марево заката. Ведьмы сидят на холодной черепице, поставив перед собой корзину с яблоками.
Летта, зовёт Марона. Закат окрашивает её лицо нежным румянцем.
Да, оборачивается Карлетт на голос подруги.
Спасибо тебе. Этот день и правда был лучшим в моей жизни.
Что, даже лучше того злосчастного вторника, когда прыщавый маг де Жабо во всеуслышание признался тебе в любви? смеётся Карлетт беззаботно, стараясь не показывать той тяжести, что висит на груди.
Богиня, не напоминай, прячет лицо за ладонями Марона. Я ещё две недели ходила красная, как борода баквелов.
Могу заверить: тебе идёт этот цвет, хитро улыбается сероглазая ведьма.
Да ну тебя, пихает Дамкер подругу в бок.
Карлетт закусывает губу, скашивает взгляд вбок, смотря на профиль подруги.
Ро Что именно тебе приснилось?
Губы Мароны дёргаются, пальцы нервно заламываются.
Я, я была в своей комнате. Был вечер, почти ночь. Помню чувство чувство, что уже знала, что случится. Потом открылась дверь. Я не обернулась. Не хотела смотреть смерти в глаза, девушка некоторое время молчала, затем продолжила Помню острую боль, размытый хриплый голос.
А голос? Он был мужской или женский? с надеждой спрашивает Карлетт.
Я Я не помню.
Больше Карлетт не спрашивает, не желая тревожить кровоточащую рану. Они сидят на крыше ещё несколько часов, разговаривая ни о чём, пока окончательно не холодает и не темнеет.
Если желаешь, я останусь на эту ночь с тобой, предлагает Карлетт, стоя около дверей в комнату подруги и держа в руках её ладони.
Нет необходимости. Ты, итак, подарила мне самый прекрасный день из всех, что у меня был, говорит Марона и прижимает Карлетт к себе, даря невинный поцелуй в лоб.
Они расходятся. Перед тем, как вернуться в свои покои, Карлетт приказывает усилить охрану около комнаты подруги. В голове крутится навязчивая мысль пойти обратно к Мароне и, наперекор её словам, остаться и защитить. Но, как только Карлетт переступает порог своих апартаментов, внезапная сонливость валит её с ног. Закрывая потяжелевшие веки, Карлетт с досадой понимает, что подруга наложила на неё заклинание сна. Засыпая против воли, девушка лелеет в сердце надежду, что весь сегодняшний день окажется дурным сном и завтра, когда Карлетт расскажет о своих переживаниях, Марона привычно рассмеётся и даст совет. Но этого не случается.
Утром следующего дня Марону находят убитой в собственных покоях. На её губах застыла счастливая улыбка.
Глава 3. Совет
Церемонию передачи тела Богине проводят в день инициации. Небо спрятано за свинцовыми тучами. Боль собравшихся на поляне людей густым туманом оседает на жёсткую траву. Ветер уносит за деревья плач скорбящих и похоронную речь викария Храма. Карлетт не слушает. Слышит словно через толщу воды, смотря на мёртвое лицо своей подруги. Та лежит, нагая, на каменном алтаре. Цветы окружают её посиневшее тело. Мадам Дамкер задыхается в слезах, уткнувшись в грудь мужа. Рядом с ними стоит Диваль. Его лицо не выражает ничего, но на щеках заметны дорожки слёз.
Викарий дочитывает последние строки и взмахивает рукой. Тело Мароны охватывает ослепительное кроваво-красное пламя. Оно вздымается до серого полотна неба, мажа его оранжевыми всполохами. Карлетт смотрит на огонь и видит в его очертаниях Марону. Та тянет руки, зовёт. Карлетт уже хочет подойти ближе, но пламя исчезает так же быстро, как и появляется, оставляя после себя лишь грязный пепел. Викарий указывает на алтарь. Один за другим люди приближаются и начинают проводить процедуру погребения.
Кто-то несильно толкает Карлетт в спину. На негнущихся ногах девушка подходит ближе, берёт пепел в дрожащие руки и встаёт рядом с двумя глубокими чашами. Одна заполнена водой, другая землёй. На глаза начинают наворачиваться слёзы. Они текут по щекам, и ведьма прерывисто вздыхает, стараясь успокоиться. Холодный воздух забирается под платье, покрывая тело мурашками. Пепел утекает сквозь пальцы, падая на чёрную землю в чаше. Сердце бьётся где-то в горле, сдавливаемое невидимыми верёвками. Боль потери душит холодными бледными пальцами, царапая изнутри. Пара капель слёз падают на горстку земли.
Карлетт утирает слёзы на щеках тыльной стороной ладони. Ещё одна часть праха расходится по воде неровной рябью, повторяя изгибы волнующейся поверхности. Карлетт смотрит, как пепел медленно уходит на дно чаши. Исчезает полностью, как и что-то глубоко внутри самой ведьмы. Что-то хрупкое и нежное. Что надломилось с треском и рассыпалось по кусочкам, оставив после себя лишь зияющую пустоту, которую уже не заполнить. Ведьма взмахивает рукой, развевая по ветру оставшийся прах, что сливается с серым небом и облаками.