Живой. Чарльз сглотнул слюну, наполнившую рот. Где я?
Гостиница «Белый лебедь». Между прочим, лучшая в городе.
Ага. Чарльз опять сглотнул, поняв, что еще немного, и не справится. Есть хочу.
И хорошо! Кажется, Эдди подобное заявление весьма обрадовало. Значит, и правда живой! И жить будешь. Вот поверь моему опыту
Эдди!
Идем. Он хлопнул Чарльза по спине, и от этого удара граф едва не упал, но его подхватила заботливая орочья лапа. Ты, главное, не переживай если подумать, то все не так и плохо.
Это прозвучало не слишком утешительно.
Помимо спальни, в номере для новобрачных а Эдди доверительно сообщил, что иных-то и не нашлось, разве что одиночные, а им надобен побольше, имелась гостиная, выдержанная в тех же светлых тонах и украшенная чучелами лебедей. Исполненные с немалым мастерством, чучела держали огромное зеркало, мимо которого Чарльз постарался прокрасться незаметно, но все одно уловил собственное отражение и не сдержал протяжного стона.
Ты не переживай так. Эдди воспринял стон по-своему. И женатые мужики живут. Женитьба это же не конец света
На твоей свадьбе я тебя тоже так утешу, мрачно буркнул Чарльз, рухнув в кресло. Низкое, укрытое белоснежным покрывалом, оно оказалось мягким, и Чарльз даже решил, что сейчас вовсе провалится.
Не провалился.
Дотянулся до столика, на котором виднелся серебряный поднос, а на нем в свою очередь серебряные же блюда.
Милисента где?
В ванной. Энди вздохнул. Ты извини, но это надолго.
Пускай. Чарльз поднял крышку и едва не захлебнулся слюной. На крупном куске мяса, украшенном веточкой розмарина, плавился кусок сливочного масла. И золотистые дорожки бежали по стейку, мешаясь с крупной солью и темными перчинками. Появилось желание забыть про все манеры и просто впиться в этот кусок зубами.
Сдержался Чарльз немалым усилием воли.
Рассказывай, велел он, понимая, что вляпался во что-то куда более серьезное, чем рассчитывал.
Ну тут такое в общем Эдди осторожно опустился во второе кресло и потянулся к кофейнику. Твой приятель, который некромант, он полагает, что брак вы заключили не просто так, а нерасторжимый.
Мясо оказалось сочным.
И нежным. И вкус его, подчеркнутый приправами, доставил такое наслаждение, что Чарльз замычал.
Он сказал, что вы принесли клятвы. А свидетелями стали древние силы. Может, даже божества.
Сиу?
Не только может, племена помнят не так и много. Дед мой говорил, что когда-то были особые места. Эдди наполнил крохотную чашку, которую держал явно с трудом. Туда приходили, чтобы вершить суд. Или договор заключать. Или торговать. Или еще что ну, раньше, до вас, людей, тоже не особо мирно жили. Вот такие места и возникли. Там кровь всех первых. Орков, сиу, подгорников, даже людей. И потому-то там древняя сила. А потом появились люди с другой стороны моря, и все переменилось.
Чарльз вздохнул.
Стейк оказался куда меньше, чем выглядел, и закончился слишком быстро. Правда, под вторым серебряным колпаком обнаружились ломтики картофеля, обжаренные до золотистой корочки. А к нему бекон и тонкие острые колбаски.
Соус в соуснице.
Салфетки.
Может, сервировке не хватало изящества, зато еды было много.
Дед сказал, что в ваших храмах вроде как тоже есть эта сила, если туда и вправду ходят молиться. Верить. От души. Тогда да, тоже клятвы особыми становятся. А если нет
В общем, развода не будет? уточнил Чарльз.
Ну Эдди провел руками по лысой башке, с которой исчезла мелкая поросль, что пробилась за время пути. Извини некромант говорит, что можно, конечно, но лучше не рисковать. Вы ж и Силой клялись.
И еще кровью.
Идиот.
Но злости, странное дело, не было. В конце концов, именно Чарльз предложил эту женитьбу. И на обряд согласился добровольно. И и у него образование, опыт. Так чего уж тут.
Милисента как?
Да нормально. Вроде. Не знаю. Она ж она плакать не станет. И претендовать на что-то тоже, не думай.
Не думаю. Чарльз почесал шею, которая раззуделась просто-таки до невозможности. И не дергайся, я не собираюсь ее обижать.
Я и не позволю. Эдди глянул так, что кусок в горле застрял. Не знаю, выйдет чего у вас или нет, но вдовой остаться она всегда успеет.
И это, пожалуй, не прозвучало пустой угрозой.
Не думаю, что до такого дойдет. Чарльз протянул руку. Кофеем поделись. Р-родственничек
Глава 3
О превратностях брака и высокой общественной морали
Счастье было.
Конкретно в этой ванне. Огромной, даже больше той, что у нас дома стоит, тем паче наша давно облезла и водой если и наполнялась, то давненько. А тут ванна сияла, краны тоже сияли, и все-то вокруг сияло белизной и чистотой, чем внушало мне некоторые опасения. Я открыла краны и сунула палец под горячую струю.
А потом, как ванна наполнилась, залезла в воду.
И просто лежала, чувствуя, как отмокает шкура. Кажется, даже придремала немного, но не так чтобы сильно. Потом уже мылась. Долго. Натиралась душистым мылом, какой-то фигней в банке, про которую сказали, что она для кожи.
Пускай.
Но чем дольше я лежала, тем сильнее остывала вода, а в голове появлялись мысли да разные мысли. Большей частью о том, что Чарли новостям не обрадуется.
Он ведь граф.
Всамделишный.
И это я тут могу над графством его посмеиваться, а там, на Востоке, смеяться будут уже надо мной. Я даже высунулась, чтобы в зеркало поглядеть, чего явно делать не стоило. Из зеркала на меня поглядела смуглая до неприличия еще немного, и с сиу по цвету сравняюсь девица с темными волосами и резкими чертами лица. Губы у нее были тонкими и большими. Помнится, судейская дочка еще мой рот жабьим обзывала. Нос с горбинкой. Глаза глаза пожалуй что и ничего. А вот шея длинная, как у жирафы, которую я на картинке видела. И сама тощая.
Кости торчат.
Кожа кожа вон ниже шеи белая. И на руках тоже, будто я то ли перчатки надела, то ли вымазалась. А матушка еще когда предупреждала, что приличные девушки носят перчатки.
И маски от солнца.
Я бы, может, и носила.
Но не помогла бы мне маска. Даже если загар отскоблить, все одно я останусь не совсем человеком. Может, не настолько, как Эдди, но коль приглядеться, то чувствуется во мне иная кровь.
И вообще
С этой мыслью я нырнула в остывающую воду, под которой и сидела, пока хватало дыхания. А как закончилось, то вынырнула.
Прекрати, Милли, сказала я своему отражению, стараясь подражать Мамаше Мо. Вот кто умел изгонять бесов, в том числе и трусости. Вовек в ванной не спрячешься.
А вот волосы мыть надо.
Я и вымыла. Дважды. А они все одно остались черными и спутанными. И белый мягкий халат, который единственный нашелся из чистой одежды Эдди обещал решить вопрос, нисколько не успокоил.
Я осторожно приоткрыла дверь и ничуть не удивилась, обнаружив графчика.
Графа.
К мужу стоит относиться серьезно. Он сидел на белом диванчике и глядел в пустую кружку.
На кофейной гуще гадаешь? спросила я, потому что нужно же было чего-то сказать.
Подозреваю, основное он узнал от Эдди. А я я стою. С полотенцем на волосах. Мамаша Мо так закручивала, чтоб не просквозило. Тут, конечно, сквозняков нету, но с полотенцем все одно как-то спокойнее.
Скорее, думаю.
Злишься? Не люблю недоговорок.
Я бы вот злилась, если по-хорошему. Да и и должна бы, странно, что не злюсь. Я ведь тоже не хотела замуж. Но
Нет, он покачал головой. Ничуть. Сам должен был подумать.
Эдди говорит, что все не так страшно. Что надо просто изучить клятву, и и, может, что-нибудь придумаем.
Придумаем, соврал Чарльз.
А я взяла и поверила.
Там вода есть горячая. Хорошо. Правда, одежды нет, но Эдди сказал, что купит на первое время. А потом уже сами.
Как мы вообще сюда попали? Чарльз отвел взгляд, а я вспомнила, что из той самой упомянутой одежды на мне только халат.
И это как-то неудобно, что ли. Не в том смысле, что в халате, но просто вдруг подумалось, что он муж и вообще. А я в халате стою.