Тот, первый, зевнул. Служитель обернулся и скорчил гримасу: мол, торжественность всякую рушите. А затем, вновь повернувшись к Чарльзу, произнес:
Руку. Правую.
А когда Чарльз протянул почему-то и мысли не возникло ослушаться, то по руке этой полоснули узким ножом.
Жрец ловко подставил под запястье чашу. Откуда только взялась.
Повторяй за мной, велел он. И опять же Чарльз кивнул сейчас повторит.
Потому что нет, надо остановиться. Где кровь, там и Сила, а с Силой не шутят. С богиней тоже. Теперь красный отблеск камня мерещился и в глазах ее.
Кровью своей и жизнью своей
Чарльз повторял слова клятвы, отдавая себе отчет, до чего опасно клясться кровью и жизнью. И Силу тоже помянули. Она ожила и потекла по жилам, чтобы упасть в треклятую чашу. Но губы сами шевелились, проговаривая слова.
Это неправильно!
Напрочь неправильно!
Потому что сиу не заключают браков. Но на него взирала не только темнолицая богиня, но и другие, сокрытые в нишах, тоже.
беречь и защищать
В клятве нет ничего невыполнимого. Она, если подумать, достаточно размыта. Чарльз и без нее берег бы. Ну и защищал, само собой. Он посмотрел на ту, которая вот-вот станет его женой. И появилось трусливое желание отступить. Он ведь не обязан! Это не его проблемы! И есть другой выход.
Должен быть.
Можно и вправду отправить их куда подальше и нанять кого-нибудь другого. Здесь ведь наверняка есть люди, готовые за небольшие деньги или за большие, но главное, что решить проблему.
Именно.
А он жениться решил.
Дурак.
Только почему-то он не мог отвести от невесты взгляда. И улыбался. Точно, как дурак. И и голос Милисенты доносился будто издалека, повторяя те же слова, что уже произнес Чарльз. И слушал их не только он. Слушали все. И даже тот толстяк перестал храпеть.
Это важно?
Наверное.
Пальцы служителя, измазанные кровью, коснулись губ, провели полосу на лбу. Какая невозможная дикость. И главное, без розовых лепестков что за свадьба без розовых лепестков?
Кровь на губах Милисенты сделала их невообразимо яркими. И само ее лицо преобразилось. А в глазах почудился тот же алый отсвет.
Огонь?
Ее огонь согревал, сливаясь с собственной Силой Чарльза, которой стало вдруг так много, что он с трудом сдержал то ли крик, то ли стон. Но Сила вдруг успокоилась сама.
Можете поцеловать невесту, произнес жрец вдруг осипшим голосом.
И Чарльз потянулся к этим губам.
В конце концов, он в своем праве. И, коснувшись их, ощутил горячий выдох, а потом потом Сила все-таки выплеснулась. И он, кажется, упал.
Это от счастья, не слишком убедительно сказал Эдди, глядя на моего свежеиспеченного мужа.
Точно, поддержал его орк. Помню, я как жену увидал, так прямо понял, что счастлив буду. А она потом еще и дубиной приложила.
И макушку потер этак задумчиво.
У меня дубины нет. Я раздумывала, стоит ли поднять мужа или пусть себе лежит? С одной стороны, конечно, долг жены и все такое. А с другой ну он тяжелый, я помню.
Да и не холодно. Не замерзнет.
С третьей пойди пойми, сколько он тут лежать будет.
Видишь. Эдди склонился над телом. Тебе и дубина не нужна.
Не стоит смущать даму, произнес некромант, который до того держался в стороне, да так незаметно, что я про него забыла. Скорее, здесь имеет место скачкообразное изменение общего магического потенциала, вследствие чего и случился спонтанный выброс, хорошо, что в подобном месте.
Бумагу выпишу позже, объявил служитель, выливая остатки крови под ноги статуи. И главное, что вся ушла, до капельки. Вон, чаша аж заблестела.
И статуя тоже.
Ишь, как оно бывает, проворчал тот толстый свидетель, который большую часть свадьбы проспал. А я говорил, что надобно это все поубирать, пока люди не поубивалися
Не ты ставил, не тебе убирать, заметил второй, напяливая котелок.
И что делать? растерянно спросила я.
Думаю, забрать бумагу и отыскать гостиницу, ответил некромант. Вам обоим требуется отдых. Ритуалы подобного плана выматывают.
Ритуалы? Я вот чувствовала, что что-то пошло не так! Категорически не так. Это вы о чем?
И руки в бока уперла, как делала Мамаша Мо, желая подчеркнуть серьезность своих намерений. Может, дубины у меня и нет, но я и без нее обойдусь.
Гм Некромант несколько смутился и огляделся. Вы ведь понимаете, что это не тот брак, который можно
Он взмахнул рукой, показывая, что именно можно.
То есть
Развод не предусмотрен.
Вот Чарли-то обрадуется! А я им сразу говорила, что затея дурацкая, что И кто его этой новостью порадовать рискнет?
Храм живой, продолжал некромант. Мягко, ласково, будто с больной разговаривал. Наверное, я такой и выглядела в глазах нормального человека. Мне казалось, что вы ощутили его скрытые силы. Иначе зачем пробудили?
Я?
Вы поделились собственной энергией, что в любой культуре является своего рода жертвоприношением.
О ты ж на запад да через восток!
Чтоб меня
Меня уже, кажется, чтоб.
А поскольку это большая редкость, ибо люди делятся силой крайне неохотно, то на просьбу жреца храм откликнулся. Жертвоприношение принято.
Храму?
Боюсь, большего не скажу. Это место требует изучения, но исключительно теоретически
Давай уже, устало выдохнул Эдди. Исключительно теоретически
Если теоретически, то вполне возможно, что храм нынешний стоит на месте более старого, а тот возник, как часто бывает, на месте еще более древнего. Возможно, когда-то здесь располагалась некая всеобщая святыня. И это объясняет наличие статуй всех почитаемых в этом краю божеств.
Дед сказывал об этом произнес орк, озираясь. А потом вдруг согнулся в поклоне, касаясь ладонью грязного пола. И цилиндр содрал. И вытащил из косы перо, которое бережно положил на алтарь.
На другой.
Что ж, полагаю, я прав.
На меня поглядели презадумчиво.
Как бы там ни было, ваш брак заключен. И Сила приняла вашу клятву. Я не стал бы рисковать, ее нарушая.
Эдди! Огни от моего рева взметнулись до самой крыши.
Да кто ж знал-то! братец развел руками.
Но выглядел при этом, зар-р-раза, довольным.
В себя Чарльз пришел в гостинице. Открыв глаза, он увидел белоснежный потолок с лепниной, кусок окна, полупрозрачный тюль и крупную вазу, из которой торчали позолоченные ветви. На ветвях висели позолоченные шары, которые показались донельзя похожими на яблоки.
Чарльз закрыл глаза, подумав, что бредит.
Но лежать так быстро наскучило, и он открыл их снова. Как ни странно, но чувствовал он себя великолепно. Боль и усталость, с которыми он за последние дни сжился, куда-то ушли, тело пело и требовало движения.
Поэтому Чарльз сел.
И огляделся.
Комната была не сказать чтобы большой. В нее вместилась огромная кровать с балдахином, прихваченным золотыми кистями, пара туалетных столиков и зеркало. В зеркале отражался странный тип с перекошенным лицом, покрытым какими-то пятнами. Всклокоченные волосы, безумный взгляд и след от подушки на щеке.
Твою ж Чарльз, конечно, предполагал, что за время пути он несколько изменился. Но вот чтобы так да как за него вообще кто-то выйти замуж согласился?
Эта мысль обескуражила.
Отрезвила.
И заставила подняться. Если он верно понимает, то все пошло вовсе не так, как планировалось. И брак этот К слову, невеста-то куда подевалась?
То есть жена.
И где он находится? Как сюда попал и вообще
Голова слегка кружилась, но не от слабости. Сила наполняла и переполняла Чарльза. Ему пришлось сделать глубокий вдох, осаживая ее. Вот так, а то, право слово, как мальчишка-второкурсник, только-только потенциал раскрывший.
О! Чарли Белая, как и все остальное в этой комнате, дверь распахнулась, впуская донельзя счастливого Эдди. Живой! А мы уж беспокоиться начали.
От Эдди пахло розовой водой, а еще мясом, сдобой и прочим съестным, отчего в животе у графа заурчало.