Подождать? усмехнулся Берни, исподлобья поглядев на собеседника. Помнится, год назад вы говорили то же самое. Тогда мне, так же, как и вам, казалось, что ее присутствие только временно, что, пресытившись прелестями фаворитки, король отошлет любовницу подальше. Но мы все ошиблись! Герцог Эгильон переиграл нас.
Время работает на нас, Франсуа Да-да, именно так: время работает на нас, обратив глубокомысленный взор на аббата, отозвался министр. Кстати, вы видели вчера на балу некую особу, мадам дЭтиоль? Меня познакомил с ней один банкир.
Да-да, припоминаю Еще одна мещанка? поморщился Берни. Куда катится мир? Провинциалки просто заполонили двор!
Может, оно и так, но без помощи их покровителей мы бы не смогли ни вести войну, ни пополнять казну и чего греха таить, наши карманы Так вы не сказали: как она вам?
Что ж, могу сказать, что она довольно-таки миловидна, задумался аббат. Не слишком красива, но в ней что-то есть. Она притягивает взгляды.
Как вы думаете: она могла бы понравиться королю?
Трудно предугадать. Вы же знаете Его Величество
Тут Берни пристально взглянул на Тансена и, прищурившись, спросил:
Какую игру вы затеяли, мой дорогой друг?
А ту, в которой НАША пешка будет выполнять все НАШИ требования, нашептывая по ночам королю НАШИ желания. Разве вы хотите не того же самого?
Тшшш, предостерег его аббат, оглянувшись по сторонам. Вы слишком громко разглагольствуете о таких серьезных вещах Идемте-ка ко мне, Пьер. Я угощу вас чудесным вином. Такого вы еще не пробовали, обещаю! Дома и обсудим наши дела и планы.
Глава 4. С чистого листа
Версаль, декабрь 1744 года
Дождливая ноябрьская погода сменилась пасмурными, морозными декабрьскими днями. Деревья сбросили листву, и их корявые скрюченные лапы чернели на сером небосклоне. Зима вступила в свои права, подарив людям ощущение опустошенности и бесконечного одиночества. Фонтаны в парке уже не работали, последние цветы давно поблекли, птицы перестали петь звонкие песни, а люди, кутаясь в мантии и плащи, спешили по делам или праздно прогуливались, как это делали придворные в королевской резиденции.
Не пора ли домой? раздраженно спросила Адель в очередной раз, кутаясь в подбитую мехом накидку. Я ужасно замерзла. Мари! О чем ты все время думаешь?
Фаворитка короля медленно шла по дорожкам парка, задумчиво глядя себе под ноги. Она погрузилась в невеселые думы, совершенно не слыша нытья сестры и не чувствуя пронизывающего холода. Бледность лица и покрасневшие глаза говорили о том, что сегодня она провела неспокойную ночь. Но виновником бессонницы был отнюдь не король, пожелавший накануне остаться один в спальне. Вернувшись к себе в покои после очередного театрального представления, которое она устроила, чтобы повеселить короля, Мари-Анн наткнулась на письмо, содержание которого успело врезаться в память, несмотря на то что герцогиня тотчас же сожгла его.
«Ваша жизнь в опасности. Послушайтесь доброго совета и навсегда покиньте дворец, ибо смерть уже следует за вами по пятам. На вас лежит ее печать. Берегитесь!»
«Кто бы мог это написать? крутилось у нее в голове. Зачем кому-то предупреждать меня. И, собственно, о чем? О какой опасности идет речь? Совершенно очевидно, что кто-то пытается выпроводить меня из Версаля. Хм не бывать этому! Я не доставлю никому удовольствия увидеть мой трусливый побег!»
Решив не обращать внимания на предостережение и оставаться во дворце во что бы то ни стало, фаворитка все равно пребывала в подавленном состоянии.
Да что с тобой? не выдержав, воскликнула Аделаида. На тебе лица нет! Что-то стряслось? Король тебя выгнал? Он отказывается с тобой спать? Мы должны уехать восвояси и опять голодать? Ну говори, не молчи, ради Пресвятой Девы. Не пугай меня своим молчанием!
Господи, Дели, неужели тебя интересуют лишь твое благополучие и плотские утехи? Твоя глупость порой убивает меня. Просто невыносимо слушать твои бредни!
Герцогиня де Логарэ надула губки и отвернулась, метнув на сестру злобный взгляд. Заметив его, герцогиня де Шатору невольно попятилась.
«А может, то письмо написала Адель? Хотя, нет. Во-первых, сестренка вряд ли смогла бы грамотно его написать, уж это-то я точно знаю, а во-вторых, едва ли сумела бы до такого додуматься сама сама а что, если кто-то подсказал ей? А что, если она писала под чью-то диктовку? Такое тоже возможно. А что, если Аделаида стала орудием в борьбе моих недругов против меня?»
Покосившись на стоящую рядом сестру, Мари-Анн представила картину: ее сестра пишет письмо в окружении стоящих людей.
«Нет, чушь какая-то, отмахиваясь от наваждения, подумала герцогиня. Это лишь мое больное воображение Что-то мне нехорошо. Господи, почему у меня сегодня так болит живот? Адель права, нужно уже идти домой. Мне следует прилечь и позвать врача. Пусть даст какой-нибудь отвар или микстуру, что ли».
Не сердись, сестренка, отзываясь на очередной упрек, проговорила герцогиня де Шатору, я на самом деле неважно сегодня спала голова болела всю ночь, да и думы тревожили.
Почему? Тебя что-то беспокоит? с озабоченным видом поинтересовалась Аделаида.
Сказать по правде, у меня уже несколько дней болит живот и постоянно тошнит.
Хм Видимо, ты в положении? отстраняясь от сестры, задала вопрос Адель.
Ох, не бросай меня, повиснув на сестре, взмолилась Мари-Анн, почувствовав головокружение и новый приступ накатившей тошноты. Увы, нет. К несчастью, мне так и не удалось за все это время забеременеть от короля будь так, я была бы уверена в своем будущем, но, увы.
Но твое самочувствие эти приступы, твоя бледность, постоянная усталость, все это как раз очень напоминает
вчера врач уже осматривал меня, перебила сестру Мари-Анн.
И что?
К глубокому сожалению, нет, скорбно констатировала метресса.
Тогда что? Почему ты в таком состоянии?
Доктор не знает. Прописал какое-то снадобье, но от него мне стало только хуже.
Вот что, схватив сестру за талию, проговорила Адель, идем скорее домой. Тебе стоит прилечь. Я попрошу, чтобы Людовику сообщили о твоей болезни; может, наш правитель поможет
Нет-нет! Не надо ничего ему сообщать! запротестовала герцогиня де Шатору. Он должен сегодня прийти ко мне он обещал провести сегодня со мной не только весь вечер, но и всю ночь.
Какую ночь! Да ты на ногах еле стоишь!
Мне надо я должна, простонала фаворитка, схватившись за живот. Иначе я потеряю его расположение. Подумай, что тогда с нами станет? Вспомни, что случилось, когда королева отвергла его? Наш господин сразу потерял к ней интерес, быстро найдя замену. Со мной произойдет то же самое. Повторяю, я не могу потерять его!
Ты сошла с ума! Ты убьешь себя!
Лучше уж быстрая смерть, чем жить в захолустье, считая каждый грош, с мыслями о том, что в этот самый миг Луи развлекается с очередной девкой, балуя ее подарками и всевозможными лакомствами.
Ты фантазируешь, сестра, хмыкнула герцогиня, ему никто, кроме тебя, не нужен, сама знаешь. Ну, с кем он будет развлекаться? Людовик любит тебя!
С кем? А, например, с тобой, покосилась на Адель герцогиня де Шатору.
Одутловатое лицо Аделаиды покрылось красными пятнами. Смутившись, сестра фаворитки явно почувствовала себя неуютно. Она опустила глаза и нервно хихикнула.
Ты выдумываешь невесть что, дорогая. Посмотри, кто ты, а кто я. Во мне нет ни твоей грации, ни талантов, ни смекалки. Что я могу дать королю? Кроме себя, больше нечего.
Мари-Анн отпрянула от Логарэ и пристально принялась разглядывать спутницу.
Так, похоже, я была права права. Ты ты хочешь занять мое место. Вот в чем причина твоей доброты. Ты осталась со мной, в отличие от других сестер, лишь для того чтобы как можно чаще попадаться на глаза королю, в надежде на то, что Луи вновь захочет быть с тобой. Ты ты ты лгала мне с самого начала. Боже! Как же я глупа! Как я не догадалась раньше!.. И та записка твоих рук дело. Теперь я точно уверена в этом.