Посреди комнаты, ровно в точке золотого сечения, находилась Джиневра. Надо было отдать ей должное, она очень точно располагала себя в пространстве.
Перед Джиневрой на пюпитре возвышалась книга, открытая на красочной миниатюре.
Мирддин узнал «Трактат о холмах сокрытых, или Нравы и обычаи детей дану, тако же волшебным народом именуемых» авторство святого Руэлла, иллюминация аббатства Келлс.
Рядом по столу был рассыпан ворох свежесрезанной зелени Джиневра пыталась восстановить букет по рисунку и была полностью поглощена этим занятием. Мирддин откашлялся.
Ага, Джиневра вынула из зубов лилию, воткнула ее в середину букета и попыталась загнуть лепесток под нужным углом. Ну как? спросила она.
На тринадцать градусов выше, сказал Мирддин.
Сойдет, Джиневра переставила вазу в сторону, решительным жестом смахнула оставшиеся цветы на пол, сгребла книжку с пюпитра и протянула ее вперед двумя руками, как щит. Блеснули металлические застежки.
Вот здесь, сказала Джиневра, сказано, что корчей от святой воды и ожогов от серебра у дану не бывает. Это так?
Мирддин моргнул. Постановка вопроса озадачивала.
Так, сказал он. А что?
Артур предположил, что у тебя на входе в собор случится отек Квинке или что похуже. Он прав?
Мирддин по-прежнему не понимал, что происходит.
Нет, разумеется.
Тогда почему ты не хочешь быть на свадьбе?
А зачем мне на ней быть?
Джиневра с грохотом сгрузила фолиант на стол и прикрыла ладонями лицо. Вдохнула, выдохнула, села на софу и решительно ткнула в сторону соседнего кресла.
Сядь, пожалуйста.
Мирддин повел бровью, но сел.
Джиневра набрала в грудь воздуха.
Мерлин. Ты в курсе, что королевская свадьба это большое, значимое событие?
Плюс-минус, ответил он. Пеллинор ввел меня в курс дела. Если честно, монархическая система правления кажется мне изрядно неэффективной. Судя по человеческой истории, корреляция между происхождением и наличием организаторских способностей не превышает статистической погрешности. Если хочешь знать, я бы рекомендовал сменить форму правления.
Джиневра фыркнула и торжествующе наставила на него палец:
Вот! Мерлин, только ты такое можешь выдать. И тут мы переходим к тому, ради чего разговор, она посерьезнела. Вокруг Артура очень мало тех, кому глубоко наплевать на его титул. Тех, кому важен не король Артур, а человек Артур.
А ты? внезапно для себя спросил Мирддин.
Я? Взгляд у Джиневры затуманился. Она расплылась в улыбке, слегка зарделась, потом нахмурилась, тяжело вздохнула и потянулась за сигаретой. Сделала затяжку, выдохнула дым в потолок и опять заулыбалась.
Мирддин наблюдал за всеми этими метаморфозами, терпеливо ожидая, когда Джиневра вспомнит про собеседника.
Артур король, это его сущность, наконец, сказала Джиневра, наблюдая, как дым уплывает вверх, завиваясь кольцами. Если бы он не был королем, он был бы другим человеком, а я люблю его таким, какой он есть. Она перевела глаза на Мирддина. Но речь сейчас не обо мне. Артуру нужен друг. И хотя временами мне очень, очень хочется запустить в тебя чем-нибудь тяжелым, любой другой на этом месте будет еще хуже. Так что я очень тебя прошу, с нажимом произнесла она, потратить немного своего драгоценного времени и снизойти до королевской свадьбы. Тебе это ничего не будет стоить, а Артуру это важно.
В подобные детали Пеллинор Мирддина не вводил.
Я не знал, сказал Мирддин.
Джиневра затушила окурок в пепельнице.
Чего не знал? Что в свидетели обычно зовут лучшего друга?
Что Артур вообще считает его другом, для начала.
На Авалоне нет такого обычая как брак, вслух сказал Мирддин. Что от меня требуется?
Стоишь рядом с женихом и наблюдаешь за происходящим. Молча, быстро ответила Джиневра. Свидетельствуешь, в общем.
По скорости ответа Мирддин догадался, что обычный список обязанностей гораздо шире.
А можно более подробно?
Вот сценарий, Джиневра с готовностью протянула ему папку толщиной в добрых два пальца.
Мирддин наугад заглянул внутрь. «11:00 11:16 посадка в карету Ее Высочества. 11:17 выезд кареты Ее Высочества. 11:34 прибытие кареты Ее Высочества. 11:34 11:50 выход из кареты Ее Высочества»
Все-таки была в Джиневре какая-то самоотверженность. Мирддин подавил в себе желание выразить ей соболезнования и принялся листать дальше.
Погоди, вдруг сказал он. Я правильно понимаю, что это ритуал, в котором вы обмениваетесь клятвами?
Да, а что?
Мирддин подавил вздох.
Клятва любая клятва это очень опасная вещь. Любая клятва искушает судьбу. Опрометчивая клятва, он поискал аналогию, это как радиация. Как яд. Она убивает своего носителя, и это так не только для дану. На нас это просто сказывается сразу же. Я, он поморщился, я видел, как это бывает. И очень не хотел бы видеть подобное еще раз. Ты точно уверена в том, в чем хочешь клясться? Особенно именем Единого?
Джиневра промурлыкала:
Аб-со-лют-но.
Тогда зачем тебе клясться вообще?
Джиневра зажмурилась.
Мерлин. Если ты сейчас же не закроешь дверь с той стороны я надену эту вазу тебе на голову. Клянусь.
Мирддин коротко поклонился и вышел.
Окно флигеля выходило на крохотный дворик с колодцем. Когда-то здесь пробурили артезианскую скважину очень важную вещь на случай осады. Потом времена стали более мирными, колодец превратили в мраморную чашу, широкую и низкую но шахта по-прежнему уходила достаточно глубоко. Когда стало ясно, что в Камелоте придется проводить много времени, Мирддин договорился, что будет останавливаться здесь чтобы Нимуэ могла приходить и уходить, как ей угодно.
Первое защитное кольцо вокруг он накладывал сам и обновлял регулярно. Технически, оно не делало фонтан невидимым солнечный свет вполне проходил границу просто никому не приходило в голову смотреть в его сторону, а любой случайно посмотревший тут же забывал о его существовании. Второй слой защиты накладывала сама Нимуэ и он полностью закрывал территорию от людских эмоций. Стоило подойти ближе, и это сказывалось будто пробирался против течения и вышел на берег. Исчезало сопротивление среды, вечный белый шум людских страстей на краю сознания.
Мирддин положил ладонь на поверхность воды и позвал. Вода под ладонью дрогнула, зов ушел в глубину. Мирддин положил на мрамор папку, взятую у Джиневры, набрал на комме программу и пристроил прибор сверху, а сам лег на широкий бортик и стал смотреть в небо. В небе кружили ласточки, периодически влетая под стрехи башни, и реяли флаги государственный камелотовский и личный артуровский, отмечающий присутствие короля в резиденции.
Мирддин задремал и проснулся оттого, что на веки легла тень. Он открыл глаза и увидел ладонь прозрачную, сквозь которую просвечивало солнце. Он поморгал, чтобы ее щекотнуть. Ладонь отдернулась.
Мирддин повернул голову и увидел Нимуэ. Из воды выступило лицо, будто выточенное из хрусталя, ключицы и тонкие руки, прозрачные, как стеклянные, сквозь которые виднелся потемневший от времени мрамор и ходящие в глубине колодца смутные тени. Дану склонила голову к плечу:
По делу или так?
Мирддин ощутил острое желание сказать «так». Рвануть прямо сейчас на Авалон, и гори оно все синим пламенем.
Если бы время в Срединных землях не значило настолько много
По делу, сказал он, садясь. Выбирайся.
Нимуэ легко скользнула вперед и вверх, отливаясь в человеческую форму. Вот вскинулась волна и вот она уже сидит на бортике, подвернув под себя колено, только подол платья мокнет в чаше и сливается с рябью. Ему никогда не удавалось заметить, как стекло превращается в шелк и кожу если смотреть человеческими глазами, не успеваешь уследить. Если смотреть глазами ветра не понимаешь таких деталей.