Кто он?
Кто, кто. Муж, вот кто. Сказал, сегодня улетает, а сам, поди, налево сбежал. Знаю я вас, мужиков, все такие.
Да почему все-то? возмутился Виктор, чувствуя солидарность с растяпой-мужем. Мало ли что случилось. Ну, ошибся супруг, так его сразу подозревать, что ли?
А, много ты понимаешь, махнула дама рукой и исчезла.
Виктор вытер ладонью вспотевший лоб. И на всякий случай спросил:
Кто это был, Борис Кондратьевич? Ты ее знаешь?
Это жена моего капитана, бесцветным голосом отозвался компьютер.
Вот оно как.
По-хорошему, следовало немедленно бежать к капитану и докладывать о вызове. Но, во-первых, Сан Саныч, скорее всего, наконец-то задремал, а впереди еще столько дел и забот, и отдохнуть ему не помешает. Во-вторых, эта дамочка совсем не понравилась Виктору. Неприятная она какая-то, короче говоря стерва. Виктор вспомнил, как Сан Саныч заявил: она-де дороже ему Форт-Нокса. Или он немного не так сказал? Но при этом вздрогнул. Кажется, Виктор начал понимать, почему. Он решил, ничего страшного не произойдет, если Сан Саныч немного отдохнет от дражайшей половины. И снова вернулся к поискам инструкции.
Управлять автоповаром оказалось проще простого. Надо было лишь разложить перед ним необходимые продукты, а дальше повар сделает все сам. Для начала Виктор с помощью чудо-помощника приготовил борщ. Он с удовольствием смотрел, как из бочоночка выдвинулись тонкие ручки и принялись хватать продукты и укладывать их в свое нутро, в «чрево», как сказал бы Сан Саныч. Потом крышка закрылась, и автоповар утробно загудел. Минут через десять гудение прекратилось, крышка приподнялась, на ней высветилась надпись: «Цикл завершен. Освободи меня».
Сей момент, сказал Виктор и пошел созывать всех на обед.
Сан Саныч действительно спал, причем это стало ясно, едва Виктор покинул камбуз. Рулады, выводимые капитаном, сотрясали переборки. В коридоре уже стояла хмурая Женя.
Обед готов, успокоил ее Виктор.
Павлентий ковырялся с частями головоломки, но, узнав про борщ, мигом бросил свое занятие.
Виктор стукнул в дверь каюты Гладилина, услышал «да» и заглянул.
Геолога в каюте не было. Ни на кровати, ни под кроватью, ни в узеньком шкафу дверцы оказались приоткрыты, выставляя напоказ пестрые гладилинские наряды.
Простите, а кто сказал «да»? спросил старпом у шкафа.
Я.
Голос раздался сверху. Виктор задрал голову. От увиденного он покрылся холодным потом и на какое-то время лишился дара речи.
Геолог висел под потолком каюты и выглядел как медуза руками и босыми ногами упирался в стены, расклинив себя и замерев в невероятной позе. Сходство с медузой подчеркивало небесно-голубое трико, похожее на костюм циркачей.
Эк тебя расплющило, хрипло произнес Виктор, лихорадочно соображая, как его оттуда снять и что в случае чего сказать капитану. Может, чем помочь?
Если этот чудик чем-то злоупотребляет, помогать поздно, мудро заметил товарищ Полищук, разве еще порцию вколоть.
Эдуард коротко и, как показалось Виктору, нервно рассмеялся. Принялся быстро перебирать конечностями по стенам, спускаясь вниз. Плюхнулся на кровать, спросил:
Есть вопросы?
Ага, кивнул Виктор, разглядывая щуплого геолога.
Руки худые, пальцы тонкие, ребра просвечивают не просто через кожу, а даже через трико, ни единой жиринки в теле, да и мышц особых нет. Таких дистрофиков в Мурашке называли «дрищ болотный». В чем тут душа-то держится, непонятно. Зато по стенам аки паук скачет. Нет, он определенно
И? Ты чего замер-то? На ходу спишь?
А, да, Виктор моргнул, кашлянул. Вопросы. Вопросы есть. Есть хочешь? Приходи на камбуз.
Заметано. Переоденусь и сразу метнусь.
Оставалось разбудить капитана.
Стук в дверь начальнической каюты не возымел должного действия, напротив, рулады усилились мол, оставь нас, смертный, не видишь, мы спим. Минут пять побарабанив, Виктор обратился к компьютеру:
Борис Кондратьевич, что делать?
Вместо ответа раздался громкий женский голос:
Александр! Поднимайся немедленно!
Голос этот оказался Виктору знаком, и был он голосом Сан Санычевой жены. Виктор едва не бросился в рулевую, но вовремя сообразил «позывные» хранятся в памяти боркомпа на случай экстренных ситуаций с целью вывести капитана из объятий Морфея.
Голос жены произвел поистине магическое действие. Рулады прекратились как по взмаху волшебной палочки, и капитан моментально материализовался в дверях каюты:
Случилось чего?
Он был полугол, встрепан, заспан и растерян, и Виктор даже слегка смутился так жестоко и безжалостно прервать сладкий сон капитана! Но подавил неуместную жалость и сказал:
Обед случился.
За обедом капитан преимущественно молчал, как, впрочем, и остальные. Виктор искоса поглядывал то на одного, то на другого, то на третью, изучая, так сказать, поведенческие реакции в быту. Зачем это ему надо, он не знал, но, во-первых, так рекомендовала «Методичка молодого косморазведчика», составленная лично товарищем Полищуком, а, во-вторых, просто интересно. Эдуард явился на обед в просторном шелковом комбинезоне сиреневого цвета, на спине и рукавах которого плавали золотые рыбки. Струящийся материал создавал впечатление, что рыбы шевелят хвостами и плавниками, а широкий золотистый пояс намекал на древневосточные церемонии. В целом Эдик выглядел так, словно отдыхал на одной из курортных планет. Девушка Женя смотрелась не менее потрясающе, хотя, несомненно, проигрывала Эдику по части экзотики. Широкая белая юбка с крупными черными цветами и простая белая блузка смотрелись очень элегантно. Но самыми экстравагантными в ее наряде были туфли на высоченной платформе. К чему весь этот маскарад, Виктор не понял, на качество борща и на скорость его поедания одежда, по его мнению, никак не влияла, они в Мурашке чаще всего садились за стол в грязной и потной камуфляжке, а пищеварение было будь здоров.
Однако странно казалось даже не то, что Женя и Эдик вырядились одна как на бал, а второй в попугайский наряд. Странно, что ни на Павлентия (майка и шорты, все как обычно), ни на капитана (летный комбез, даже не очень засаленный) наряды пассажиров не произвели никакого впечатления. Оба были погружены в свои мысли так глубоко, что Виктор засомневался, почувствовали ли они вкус пищи.
В самом конце обеда, когда борщ был съеден, а чай вскипячен и выпит, Эдик поднялся с места, и золотые рыбки пришли в движение. Виктор, глядя на рыбок, подумал еще об одной странности, связанной с геологом, точнее, с его одеждой. Подумал и тут же о ней забыл, и, как выяснилось впоследствии, зря.
А забыл он, потому что Сан Саныч внезапно нарушил молчание:
Значит так, мои родненькие. Через полчаса «Маршевый» совершит прыжок. Посему прошу Нет, не прошу приказываю. Занять места в каютах и не высовывать из них носа до моего особого распоряжения. Ты, Витек, для первого раза побудешь рядом со мной в рубке. Остальным сидеть тише воды, ниже травы. Дамочки и приравненные к ним геологи могут почитать романы, желательно про себя. Сходить в гальюн заблаговременно. Чтоб дверью потом не хлопать и ужом на сковородке не вертеться. Павелецкий, убери посуду.
Я Павлентий, сказал потомок, но посуду послушно собрал.
Надпись на крышке автоповара изменилась. Теперь там значилось: «Цикл завершен. Вымой меня».
И кастрюлю не забудь, сказал Виктор Павлентию.
Ну, что тут без меня случилось? спросил Сан Саныч, когда они заняли места в рулевой рубке. Не проспал я чего-то жизненно важного?
Виктор собрался было рассказать о странностях в поведении геолога и о звонке жены, но капитан неожиданно хлопнул себя по лбу:
Слушай, друг мой ситный. Ты ж у нас как сказочный король. Голый, в смысле. Конечно, я могу тебе одолжить из своего, это без вопросов. Но у нас и комплекции разные, и вообще. Так я, Витек, что предлагаю. Пока до прыжка еще есть время, мы покажемся.