Не говоря больше ни слова, она подошла к деревянному буфету, открыла ящик, вынула ножницы и снова подошла к зеркалу.
Ты что? забеспокоилась Милиса. Что ты хочешь?
Нарика засмеялась и с вызовом посмотрела на мать.
Хочу подстричься.
И она быстро и с улыбкой начала обрезать спутанные пряди ниже мочек.
Мать, оцепенев, смотрела на нее, а отец только покачал головой и снова принялся за работу.
Когда Нарика закончила, Милиса побледнела от негодования. Девушка подошла к ней и в знак примирения крепко обняла.
Мам, ну ты чего? По-моему, так гораздо лучше!
Милиса холодно отстранилась.
Лучше? Да ты же Ты же как мальчишка с такими волосами! Это ведь неприлично! Ты ведь уже девушка! Волосы должны быть нормальной длины!
И, не слушая дальнейших объяснений дочери, Милиса развернулась и ушла наверх в свою спальню, громко хлопнув дверью.
Отец вздохнул:
Ну, опять начудила?
Нарика развела руками.
А что я такого сделала? Подумаешь, очень коротко! Да отрастут, куда денутся.
Но Алай все еще оставался на стороне матери:
Она просила, чтобы ты заплела волосы, а не обрезала их.
Да, согласна, коротковато, но О, придумала! Если ей так хочется, пожалуйста, я заплетусь.
И Нарика снова подошла к буфету, достала из ящика оранжевую ленту, намотанную на катушку, мать перевязывала ею свертки с травой, когда носила их на продажу, потом взяла в руки тонкую, с полпальца шириной прядь волос и, ловко переплетая ее лентой, сделала косичку.
Так она заплела еще три косички с одной стороны головы и четыре с другой. При этом большая часть волос осталась распущена переплетенные лентой косы украшали прическу яркими прядями.
Алай улыбнулся.
Ох и выдумщица! Теперь у тебя на голове будто лучи Ифуса. Будем зимой греться! Он встал, отложил работу и пошел к лестнице, ведущей на второй этаж, но, взявшись за перила, обернулся со словами:
И все же будь помягче с матерью, она так старается!
Вдруг в углу что-то зашуршало, и на середину кухни выбежал маленький черный хорек. От неожиданности Нарика вскрикнула и сделала шаг назад. Хорек остался на месте и встал на задние лапки.
Отец подошел к дочери и загородил ее собой.
Он не похож на обычного зверя, сказал он и топнул ногой. А ну, прочь, паршивый!
Хорек издал странный стрекочущий звук, а в глубине его маленьких черных глаз сверкнуло синее пламя.
Да это же Тварь! воскликнул Алай. Еще не хватало!
Нарика взяла в руки флейту, висевшую на груди.
Может, сыграть?
Нет, не поможет.
Отец подошел к печи, взял в руки кочергу, прислоненную к стене, и замахнулся на хорька. Тот цыкнул и превратился в облако черной пыли, растворяясь в воздухе.
Я думала, что Твари боятся музыки, как и Тени, сказала Нарика.
Алай поставил кочергу на место, оглядел углы и повернулся к дочери.
Нет, они разные. Тени отнимают наши силы и передают их Тварям, а уж эти нападают, как настоящее зверье! Против них хороши стрелы и мечи, палки или камни. Конечно, если ты прогонишь Тень, то какой-нибудь Твари достанется меньше энергии и она будет слабее, но Ладно, иди спать. Завтра собрание во дворце Правителей. День будет тяжелый.
Нарика проснулась от тихого разговора, доносившегося с кухни. Ей показалось, что мать говорит о ней, и она прислушалась.
Даже если это и она. Она совсем еще ребенок! Боюсь, что она не справится.
Нарика встала с кровати, вышла на маленькую лестничную площадку, огороженную перилами, и глянула вниз.
Родители сидели за столом при свете керосиновой лампы. Мать смотрела на пламя, а отец держал в руках письмо, которое принес страж сегодня утром.
За лето она выросла почти на полголовы, окрепла! Она уже больше похожа на взрослую девушку, чем на ребенка.
Мать покачала головой.
Я не об этом!
Алай отложил письмо и взял Милису за руку.
А о чем тогда?
Нет, ты совсем меня не понимаешь! Ее поведение. В свои тринадцать она ведет себя как неразумное дитя. Что это за глупую сцену с волосами она сегодня устроила? А помощи от нее вообще не дождешься. Я в ее годы уже сама продавала на рынке, а в выходные помогала матери с больными в лазарете. У этой же только ветер в голове. Ей бы по косогорам с Наем скакать да по лесам шарахаться.
Милиса высвободила руку, вытащила из волос, скрученных на голове, шпильки, и на ее плечи упали две толстые золотистые косы. Она тряхнула головой и принялась медленно расплетать их.
Отец, любуясь ее красотой, улыбнулся.
Ну-ну! Ты слишком строга. Вспомни, сколько трав она собрала тебе в лесу этим летом! А цветы для Тин? Не каждый решится пойти за ними в такое время. Ночью! Да и куда! В Замшелый лес! Это же сколько надо иметь смелости!
Не смелости, а глупости! Да-да, это был очень глупый поступок! Если бы я только знала, где она собирает для меня растения, я не просила бы ее! А Тин Ох, не завидую я их семейству. Действие огнецветов сохраняется день, может быть, два от силы.
Да пойми же, она все делает только для того, чтобы тебе угодить! Она у нас золото, точно! И ты мое золото.
Милиса взяла в руки гребень и начала прядь за прядью расчесывать гладкие волосы.
Ох, боюсь. Она же родилась в ту самую ночь! И эти родинки. Как бы у нее не было связи с
Типун тебе на язык! Ну почему из всех возможных вариантов ты всегда выбираешь худшие?
Милиса вздохнула:
Я стараюсь не думать об этом, но не могу.
Они встали из-за стола, и отец погасил лампу. Нарика скользнула в свою комнату и накрылась одеялом.
Когда родители улеглись, она тихо прошла в кухню, взяла в руки письмо и подошла к окну. Полная Нерида хорошо освещала желтоватую бумагу и ровные, аккуратные буквы, выведенные синими чернилами. Конечно, она уже читала письмо утром, но тогда сильно торопилась, а потому не вдумывалась в смысл и поняла только то, что будет собрание. Теперь же ей казалось, что написанное может быть как-то связано с ней.
Жители Нода, Севера Ойны!
Прошло уже двести лет после всемирной войны трех континентов Северного, Восточного и Южного. Двести лет от начала безраздельного правления Серой пыли на землях, свободных от людей.
Все это время радужные кристаллы ладины из Хрустальной горы, дарованные Душами, охраняли наши города от Серой пыли. Но энергия ладинов иссякает.
В Ноде, городе, ближнем к Нехоженым землям, Уруула смогла разрушить ладин раньше, чем тот должен был потухнуть: она запустила в Очаг Северного цветка Черный вихрь, и теперь защитное поле ладина слабеет, а Серая пыль проникает в дома, вызывая у людей Серую тоску. Полгода назад наша армия одержала победу над армией Тварей, но Уруула жива и готовит новое нападение.
К счастью, срок заточения Душ в Хрустальной горе истекает. В древнем календаре, оставленном ими, говорится о том, что снять проклятие Морка и открыть замок сможет только юная дева, которая родилась в Ноде в ту редкую ночь, когда Тенида встала ровно позади Нериды, а Ойна заслонила их от света Ифуса.
Но есть вопрос, на который мы не вправе отвечать сами. Мы призываем вас прийти на собрание, которое состоится завтра, третьего дня Листозвона, в пять часов от полудня. Нам нужна ваша помощь, чтобы сделать выбор.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀С участием, правители
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ Нода Патиссий и Меоний.
Нарика положила письмо. Родители никогда не говорили ей, что она родилась в ночь двойного затмения, но их странный разговор наталкивал на неожиданную мысль: вдруг это про нее?
Глава 4
Нарика была во дворце два года назад, в тот день, когда Меоний призывал мужчин на войну с Серой пылью.
Ее отец, услышав свое имя, повернулся к ней и взял за руку. Он не сказал ни слова, лицо не выдало волнения, что, вероятно, происходило внутри, только глаза потемнели, отразив на миг всю пыль черных земель, что предстояло пройти, а ладонь потеплела и взмокла.
На этот раз правители не обещали войны, а писали лишь о древнем завете, который должна исполнить одна из юных девушек Нода. Если у нее получится открыть ворота Хрустальной горы, то сражаться с Уруулой и армией Тварей будут уже не люди, а Души (хоть она в них и не очень-то верит). Но даже если они и покинут гору, могут ли они занять положенные им земли Ойны или ее отцу снова придется воевать?