Девушка отворила резные двери залы и вошла. Собрание уже началось, она опоздала.
На стенах висели зажженные лампы, через арочные окна косыми лучами светил заходящий Ифус. Люди сидели в креслах на широких белых ступенях, напротив них на небольшой сцене расположились за длинным столом два правителя, Патиссий и Меоний, и две советницы: одна молодая, в строгом темном платье с коротким приподнятым воротником, другая старушка с белыми волосами, ярко-зелеными, почти изумрудными глазами, в свободном разноцветном балахоне. Она была такой маленькой, что подбородком могла упереться в край стола. В ряд стояли еще три высоких пустующих кресла, обитых темно-синим бархатом.
Нарика на цыпочках пробежалась по зале и села рядом с Наем. Он окинул ее взглядом и шепнул:
Новая прическа, да?
Ага! По-твоему, красиво?
Ну Необычно.
Милиса, сидевшая позади, тронула Нарику за плечо, и друзья замолчали, прислушиваясь к речи Меония, старшего правителя. Его голос, тихий и хриплый, невольно заставлял собравшихся внимать каждому слову, любой посторонний звук вызывал беспокойство и усиливал царившее напряжение.
Война, которую мы вели с Серой пылью, дала только надежду на спокойную жизнь. Прошлой зимой мы разбили армию Уруулы, но она готовит новое нападение, и тогда, я боюсь, мы уже не сможем отразить его. Серая тоска оставила наших бойцов и стражей без сил, а армия Тварей растет с каждым днем. К нам пришли письма из Тирота и Триклада, что находятся севернее нас. Они пишут, что Уруула стала так сильна, что разрушила и их очаги.
По залу пронесся испуганный шепот.
Меоний продолжил:
Пришло время исполнить древнее предсказание. Мы выпустим Души из Хрустальной горы, и они помогут нам победить Серую пыль.
Люди возмущенно зароптали. Один из мужчин встал со своего места и крикнул неприятным грубым голосом:
Нет никакого древнего предсказания! Это обман и трусость. Нам надо продолжать бороться. Надо убить Уруулу!
Кто-то засвистел, кто-то загудел, кто-то зааплодировал. Но Меоний поднял руку вверх, и снова наступила тишина.
Я знаю, знаю. Многие из вас не верят в предсказание. Но у меня есть подозрение, что это Уруула и ее помощники посеяли смуту меж нами. Как? Очень просто! Это Серая тоска вызывает сомнения. Из-за нее мы утрачиваем способность верить и теряем смыслы. Больше того, перестаем отличать реальность от вымысла. Старший правитель замолчал, налил в стакан, стоявший на столе, воды и поставил перед собой нетронутым. Порой я и сам начинаю сомневаться. Возможно, я тоже болен. Он выпил воду и, щурясь, оглядел собравшихся. Но вы должны знать, что древний календарь есть! Он оставлен моим прапрадедом и хранится в тайной дворцовой комнате. Люди ахнули, но никто не решился спорить. Не будем больше возвращаться к этому, а сразу перейдем к делу. Итак, в календаре сказано, что юная дева, родившаяся в ночь двойного затмения, выпустит Души из Хрустальной горы. А произойдет это в год, когда на Восточном материке разразится Великая гроза столетия.
Старший правитель замолчал, его дыхание вдруг стало прерывистым и шумным. Он откинулся на спинку кресла, поднял высокий воротник, расшитый серебристыми нитями, и многозначительно посмотрел на Патиссия. Тот, спиной почувствовав взгляд, продолжил:
Как вы уже знаете из письма, есть проблема. В календаре должно было быть имя девы, и ручаюсь, тринадцать лет назад оно там было, но сейчас его нет. Оно исчезло!
Да что же там все-таки было? выкрикнул кто-то из зала.
Меоний вытер взмокшее лицо ладонью.
Имя. Я его не помню, простите меня. Я забыл.
Люди снова загудели. Кто-то говорил, что надо снова начать войну, а кто-то еще сомневался, что предсказание существует. Но у большинства был один вопрос. Талиния, мать Ная, встала со своего места, вышла вперед и спросила:
Но что же мы будем делать, если имени юной девы нет в предсказании?
Патиссий ответил сразу, не думая. Было понятно, что правители уже приняли решение.
Мы выберем деву сами. В календаре ясно сказано, что она родится в Ноде в день двойного затмения и исполнит пророчество в тот год, когда ей исполнится тринадцать. Загвоздка в том, что в ту самую ночь в городе родились две девочки. Одна умерла почти сразу из-за нежданного нашествия Серой пыли, другая выжила. Но с той, что выжила, есть две проблемы. Первое: она родилась раньше срока как раз из-за Пыли (об этом свидетельствует повитуха, что принимала роды), поэтому она вряд ли может быть избранной. Второе: она родилась больной. Но болезнь эта не совсем обычная. Мы думаем, что Пыль могла поселиться у нее внутри, и это помешает ей подняться в гору.
Милиса, сидевшая позади Нарики, беспокойно заерзала в кресле.
Но есть еще две девочки! Одна родилась на день позже, а другая на день раньше затмения. Мы хотим выбрать из них. Итак, Рия, обратился Патиссий к младшей советнице, вызови претенденток.
Рия встала с места, вышла из-за стола, чтобы лучше видеть собравшихся, и сказала:
Инха, дочь Ига и Лоры, и Линка, дочь Туны и Бига, выходите и садитесь с нами за стол.
Из залы вышли две девушки, которых Нарика хорошо знала.
Линка, маленькая и худая, с двумя длинными черными косами и печальными голубыми глазами, училась с ней в одном классе. Инха, высокая, беловолосая, полногрудая девушка, почти невеста на выданье, как любила говорить ее мать, сидела за одной партой с Наем.
Милиса вздохнула с заметным облегчением. Да при этом так громко, что Нарика обернулась и приложила палец к губам. Пусть мать будет потише!
Она снова посмотрела на девушек, но вдруг почувствовала на себе взгляд Феа. Старушка терла ладони так, словно катала невидимый шарик и вглядывалась в ее лицо.
Я думаю, будет не очень правильно все же не вызвать деву, что родилась в ту ночь, тихо, но так, чтобы все услышали, произнесла она. Нарика, дочь Милисы и Алая, выходи!
Меоний подался вперед, но дыхание его все еще было прерывистым, а взгляд потерянным, и, наверное, поэтому он промолчал.
Патиссий взглянул на советницу и спросил негромко:
Феа, ты уверена? Ты помнишь, что стало с Нортом, внутри которого тоже поселилась Пыль?
Старушка беспечно махнула рукой и неестественно, слишком громко засмеялась.
Там был совсем другой случай! И потом, мы вовсе не уверены, что внутри у девочки живет Пыль! Мне дан был вещий сон сегодня. Поверь, я знаю, о чем говорю, настаивала она. Нам нужно выбирать из трех. А лучше, чтобы одна из них сама захотела отправиться в гору.
Патиссий задумался, а Меоний кашлянул, приходя в себя, и с какой-то необъяснимой надеждой в голосе спросил:
Сон? Ты сказала, вещий сон? Да это ведь могло быть послание Душ! Мы решили устроить голосование. Не факт, что выберут ее, так что
Правители колебались, и Нарика, не зная, что ей делать, встала с кресла, но все еще оставалась на месте. Феа улыбнулась и поманила ее рукой.
Давай, садись с ними!
Нарика подошла к столу и села рядом с Линкой. Девушки озадаченно переглянулись. Сегодня утром они и не догадывались, что им предстоит.
Нельзя ли отправить всех троих? снова спросила Талиния.
Феа засмеялась.
Это очень, очень разумно! Но нет. Надо выбрать одну. А лучше, чтобы она сама, понимаете, сама! Ну, девы, кто готов?
При мысли о Южном материке и Хрустальной горе Нарику охватил веселый азарт. Это наверняка было бы лучшим путешествием в ее жизни. Но после слов Патиссия внутри нее словно появился маленький мышонок, который грыз ее сомнениями. Да ведь и мать сегодня ночью говорила почти то же. И потом, кто он, этот Норт, и что с ним стало, не ясно.
Если она все же пойдет, но не сможет открыть замок, это будет нехорошо. Она не может так рисковать и подвести всех.
Инха и Линка тоже молчали. Наверное, думали о том же, о чем и она, а может, боялись.