Ну-ну. Она жива, жива. Не надо.
Нарика виновато посмотрела на мать.
И вовсе там не было пыли. Ее там вообще не бывает обычно.
Милиса отняла от лица руки.
Обычно? И что же ты там делаешь обычно?
Нарика ойкнула и прикрыла рот рукой, поняв, что проговорилась.
Ну, не обычно. Только иногда. Очень редко. Она смущенно почесала висок и наклонила голову, заглядывая в глаза матери.
Милиса побледнела.
Говори же, ну!
В общем, я там рву цветы тебе для сборов. Такие, что в нашем лесу не найти.
Мать встала, молча убрала со стола кружку и стянула промокшую скатерть.
Думай, что говорить! отрезал отец. Ее нельзя волновать, забыла?
Я не хотела. Само так вышло!
Хоть война и закончилась, королева никуда не делась. Просто мы заметно ослабили ее армию, и она затихла на какое-то время. Убить же ее можно только мечом из Хрустальной горы. Ну ничего! Двести лет заточения Душ уже истекают. Скоро мир восстановится!
Нарика пожала плечами и улыбнулась смешной отцовской наивности. Ни она, ни ее родители не видели того мира, что был раньше, поэтому и верилось в него с трудом.
И что будет тогда?
Тогда Души снова займут свои земли. Над Ойной начнут летать Птицы радости, а города от Пыли будут охранять Белые всадники.
Да, конечно, точно! Как я могла забыть. И кто только придумывает все эти сказки?
Это не сказки, а древнее пророчество, ответила Милиса, вручая дочери скатерть. На вот! Испачкала, теперь стирай!
Нарика развела руками.
Но я не могу. Я должна отнести огнецветы Тин! Пока они не завяли.
Милиса вздохнула, но спорить не стала.
Конечно! Если уж ты собрала их, иди. Потом постираешь, когда вернешься, ясно?!
Неожиданно раздался громкий стук в дверь, и сразу, не дожидаясь ответа хозяев, в дом вошел высокий молодой мужчина в темно-синем костюме и серебристом жилете. «Городской страж», догадалась Нарика. Из-за спины мужчины торчал арбалет, у пояса с одной стороны висел черный каменный рожок, а с другой мешочек с немеркнущими стрелами. Нарика знала: они загораются, как спички, когда их выпускают из арбалета, и, пока не найдут свою цель, горят зеленым пламенем она видела такой у отца, когда тот собирался на войну с Серой пылью.
Дочь и родители притихли и удивленно переглянулись городские стражи не ходили по домам.
Мужчина достал из сумки конверт, протянул хозяевам и сухо сказал:
Возьмите. Послание от правителей.
Милиса подбежала к нему, схватила письмо и тут же разорвала тонкую желтоватую бумагу.
Святой очаг, что там? испуганно спросила она. Да проходите же вы, не стойте! Неужто снова будет война?
Но страж не собирался ничего объяснять.
Читайте, там все написано, сказал он и, развернувшись, ушел.
Глава 2
Ифус поднимался все выше, освещая реку, лодку и сидевшего в ней подростка с удочкой. В тихой глубине тот отчетливо видел и камни, лежавшие на дне, и стайки электрических змеек, вьющихся внизу.
Най насадил на крючок червя, закинул удочку в реку и тихо запел. Так он сидел довольно долго, глядя, как пляшут под водой мерцающие красные полосы, но ни одну из них, казалось, приманка не интересовала. Первая и вторая песни уже закончились, а улова все не было.
Гадая, почему змеек не интересует червяк, и заметно раздражаясь, юноша запел в третий раз, и вот наконец одна из змеек подплыла к приманке и резко схватила ее зубастой пастью. Осторожно, продолжая напевать, он вытянул удочку из воды, но змейка сорвалась и плюхнулась в реку. Най замолчал, с досадой топнул ногой по днищу, оглянулся на садок, в котором поблескивала всего пара электрических змеек, и вздохнул. Утро в самом разгаре, он пришел сюда еще затемно, но так почти ничего и не поймал! Он вынул из банки нового червя и собирался насадить его, как вдруг услышал с лесистых берегов напротив нарастающий низкий гул.
Най поспешно бросил удочку, схватился за весла и поплыл вперед. Гул усилился, а между деревьями показались клубы Серой пыли. Они выползли из леса и струйками потекли вперед, обгоняя его. Юноша ускорился, но Пыль неожиданно сменила направление и поползла на середину реки. Достигнув лодки, она зависла над водой плотным облаком. Най сильнее навалился на весла и нырнул прямо в серую завесу, надеясь преодолеть ее раньше, чем оттуда полезут Тени или Твари, но не успел: Пыль плавно осела, а под водой началось темное движение.
Най продолжал грести не останавливаясь, но усталость сковывала и дрожащие от напряжения руки, и спину. Плыть быстрее он уже не мог.
Наконец участок мути остался позади, и юноша, немного расслабившись, сбавил темп. Внезапно прямо за ним из реки начали выпрыгивать большие черные рыбы. Одна из них перелетела через лодку и плюхнулась впереди, а следом за ней прыгнула другая, побольше. Она клацнула над головой Ная зубами, пролетела вперед, расправив костистый плавник, но до воды не долетела и упала на дно лодки. Най с отвращением отпрянул.
Вот зараза!
Он опустил весла, наклонился и хотел поднять рыбу, чтобы выбросить ее обратно в реку, но та внезапно забила хвостом, согнула тело дугой, а затем, распрямив его, ухватила Ная за руку. Он вскрикнул, схватил рыбу второй рукой за хвост и попытался отодрать от себя, но ладонь соскользнула, а рыба вновь замахала хвостом и сжала челюсти еще сильнее. Тогда Най принялся бить ее о борт, и это продолжалось до тех пор, пока рыба не обмерла и не упала сама в реку.
Рукав рубахи потемнел от крови, но медлить было нельзя. Из воды то там, то тут продолжали выпрыгивать рыбы, и ему ничего не оставалось, кроме как грести.
Вскоре за скалой показался пологий спуск к воде и широкий берег, усеянный двухэтажными деревянными домами. Юноша вытащил лодку на каменистый пляж и торопливо обернулся, но ни пыли, ни жутких черных рыб уже не было. Тогда Най вытащил садок со скудным уловом и пошел домой.
Мать сидела за столом, положив руки на толстую деревянную столешницу. Когда пришел сын, она только рассеянно глянула на него, словно и не заметив вовсе, и опять уставилась в стену. Най не удивился она часто бывала такой, с тех пор как заболела Тин. Он затворил за собой дверь и прошел в дом.
Рядом с печью на низком чурбане сидел отец и бесцельно ворошил кочергой остывшие угли.
Принес рыбу? коротко спросил он.
Най кивнул на садок, который поставил у двери.
Не совсем. Рыбы не было. Только пара электрических змеек, и все.
Дион отложил кочергу, медленно встал, придерживаясь за стену, и с явным неодобрением посмотрел на сына.
И все? Я говорил тебе, что нужно быть терпеливым, отплывать подальше от города! Еще даже не полдень, скажи, почему ты так рано вернулся?
Пап, да просто Да неважно!
Ты знаешь, что я не могу ни охотиться, ни рыбачить. Придется тебе этому научиться.
Дион схватился за бок, сморщился и все так же, опираясь на стену, дошел до стола и сел напротив жены.
Бери лук и стрелы и иди в лес! сурово добавил он. Пришла пора становиться мужчиной!
Най вздохнул и закатил глаза.
Но ты же знаешь, что я не хочу убивать зверей!
Возглас сына пробудил Талинию. Она встрепенулась, с укором посмотрела на мужа и, чтобы переменить давно надоевшую ей тему, сказала, повернувшись к Наю:
Утром, когда ты ушел, приходила Феа. Ничего не помогает. Тени уже добрались до нашей улицы.
Юноша сел за стол рядом с матерью.
Да уж. Одно хуже другого. Тин спит? Мне можно зайти к ней?
Не надо, пусть отдыхает.
В комнате наверху послышался стук, отворилась и хлопнула дверь, на ступенях послышались легкие шаги. На пороге кухни появилась девочка лет пяти с длинными рыжими волосами. Увидев брата, она радостно вскрикнула, подбежала к нему, привычно взгромоздилась на колени и крепко обняла за шею.
Най погладил сестру по голове и прижал к себе так ласково и осторожно, будто боялся повредить. Тин заметила на его руке рану и сочувственно вздела вверх тонкие бледные бровки.