Мой взгляд перетек от подбородка к шее, менее обожженной, чем остальное тело. От напрягшихся под моим взором жил мне стало не по себе. Торопливо опустила взгляд вниз и уткнулась в маленькие аккуратные соски. Слишком яркие, значит, тоже обгоревшие на солнце.
Краска хлынула на лицо, и я поспешила отвести взгляд на предплечье. Но и на нем выцепила то, что не надо: поднимающиеся под кожей чуть синеватые тяжи вены. Они прочерчивали привычный маршрут на теле и напоминали, каким оно было до рабского рынка. Крепким, в меру рельефным.
Я нервно сглотнула и сильнее сжала губы. Только это ничуть не помогло унять внутреннюю дрожь и прояснить мысли. В которых сейчас искрило застилающее разум возбуждение.
В такие игры мой организм еще не играл. Я сцепила зубы и отгородилась от пропасти, в которую меня затягивало пульсирующее желание. И принялась гадать, кем мог быть мой невольник в свободной жизни.
Не похоже, чтобы до Сартаная парень занимался тяжелым физическим трудом. Вместо этого он работал над телом, подчеркивая и без того безупречную мускулатуру. Иначе почему у него настолько красивые руки? Каждую мышцу, каждую жилку на которых можно рассмотреть детально.
Мой взгляд словно приклеился к внутреннему локтевому сгибу. С белой нежной кожей. Одно из немногих мест на его теле, не опаленное солнцем. Я продолжала жадно смотреть на пульсирующую в такт ударам сердца синюю вену, пока парень не пошатнулся.
Лишь тогда я опомнилась и успела отметить, что мое дыхание сбилось. Стало тяжелым и надрывным. Губы пересохли и начали заметно подрагивать. Моя попытка переключиться провалилась с треском.
Я подняла глаза. Испепеляющий взгляд Бени меня отрезвил. Если бы взглядом можно было убить, я бы уже была мертва.
«Сколько ни смотри, регенерация не ускорится, сказала я себе, и эта простая мысль окончательно охладила внутренний жар. А очередной прилив ненависти у блондина вызову запросто».
«А глаза? Что у него с глазами?» я сделала шаг в его сторону. Чем раньше я пойму, с чем имею дело, тем больше шанс на излечение.
При моем приближении ресницы раба задрожали и резко дернулся кадык.
Закрой глаза! приказала.
Невольник приказ выполнил. И обожженное тело само собой встряхнулось дрожью.
«С ним надо все время быть начеку, напомнила я себе. Мало ли что творится в его голове. И жар здравому мышлению не способствует».
Я прикоснулась к его веку, а потом ладонью накрыла оба его глаза. И закрыла свои глаза, прислушиваясь к ощущениям парня.
Дрожь. Очень сильная.
Жжение. Покалывание. И темнота. Не такая, какой она бывает, когда просто закроешь глаза. Черная. Без единого светлого всполоха.
Невыносимо хочется потереть глаза! Как же они зудят, и кажется, что сгорают изнутри.
Я снова прислушалась. Но ничего нового не почувствовала. Словно наткнулась на черную неприступную стену.
Да он же продолжает зрение терять! Наваждение, продолжавшее терзать меня, как рукой сняло.
Я убрала ладонь и отстранилась. Глубоко вдохнула и превратила рвущееся из груди рыдание в грозный рык.
То, что мне удалось скрыть свое истинное состояние, настоящее чудо.
Будь я проклята со своим даром! Ни метаморф, ни целитель!
Минута слабости прошла быстро. Некогда мне раскисать. Гнев на себя я переадресовала истинному виновнику. Работорговцу. И Лоре.
Хоть я знала, что внешне выгляжу спокойной, внутри меня продолжало трясти от ярости. Как можно было довести настолько красивого парня до такого плачевного состояния?
«Ладно, одна мерзавка уже в морге. Но работорговец у меня сполна получит!» пообещала я себе и принялась строить план лечения раба. Которое начинать надо было еще неделю назад.
Все, открывай глаза, разрешила я и снова психанула.
Руку от него я убрала уже пару минут назад. Без приказа даже глаза не откроет!
Видишь меня?
Блондин кивнул.
Четко видишь?
Снова кивок, в ответ на который я чуть не зашипела от досады. Опять врет! Но сразу взяла себя в руки. И почти спокойным тоном скомандовала:
Сейчас идем ко мне.
Пару минут спустя мы поднялись по лестнице и вошли в сектор, отведенный нам с Софьей.
Я открыла свою комнату и заставила себя впустить в нее Беню, благоухающего всеми ароматами рабского рынка.
Зашла сама следом. Осмотрелась и на этажерке выцепила взглядом бутылку с прозрачной жидкостью. Взяла в руки. Отвинтила крышку и принюхалась. Обычная вода. То что надо!
Пей! сунула я ее рабу в руки. Я скоро вернусь, и пойдешь в душ. А потом мы поедем к лекарю.
Парень продолжил стоять на месте. Лишь бутылку с водой сжал так сильно, что побелели костяшки пальцев.
Глава 6
Бьёрн
Я ни на секунду не воспринял жест Лоры всерьез. Забота? От нее? Ничего более нелепого и представить невозможно.
За предыдущие три месяца я твердо уяснил, что в голове у этой девицы нет и намека на эмпатию. И зеркальных нейронов, позволяющих сострадать другому человеку, тоже нет.
Сейчас я ожидал, что она глумливо рассмеется и заберет назад воду, которую только что мне отдала. На миг мне даже показалось, что я услышал едкий самодовольный смешок. И сильнее сжал прохладный пластик.
Лора, вопреки ожиданию, непривычно громко постукивая каблуками, прошла мимо меня и скрылась за дверью. А бутылка с водой осталась со мной и продолжила охлаждать мою горячую ладонь.
Сердце забилось быстрее. И только когда губы прошила острая боль, я понял, что улыбаюсь.
«Как мало мне сейчас надо для радости», горько усмехнулся я про себя.
Лучше не медлить. Кто знает, что стукнет в дурную рыжеволосую голову в следующую минуту? И я торопливо отвинтил крышку.
Легкий пластик соскользнул с горлышка и, проскочив между пальцами, глухо стукнулся о пол. Нарушив тишину, он покатился прочь и, растеряв ускорение, затих в дальней стороне комнаты.
«До чего я стал неловким!» досада не отвлекла меня от воды, и я в нетерпении облизал пересохшие губы.
Поднес к ним бутылку и сделал торопливый глоток. Жидкость увлажнила пересушенный рот. Часть ее тонкой струйкой скатилась по подбородку и пролилась на босые ступни.
Чертыхнувшись до чего же горлышко этой бутылки непривычно широкое, я более аккуратно сделал еще несколько глотков. Которые все равно оказались торопливыми.
Нет, так дело не пойдет. Пить сейчас лучше не спеша. Иначе вода закончится, а чувство жажды останется. Как уже бывало, и не раз.
И все равно, несмотря на мои ухищрения, вода закончилась слишком быстро. Но и ее хватило, чтобы освежить голову и прояснить мысли.
Жаль, что в глазах так и не посветлело. Перед ними, как и десять минут назад, маячили черные точки и колыхались светлые линии. А само поле зрения то расширялось, то на него надвигалась тень. И чем сильнее охватывал глаза зуд, тем чернее становилась эта тень.
Проблема с глазами тоже из-за моего промаха: я слишком часто падал. Рано или поздно очередное падение должно было закончиться инфекцией.
На лекаря надежды нет. Слишком хорошо я помню, что способна излечить полуслепая бабка со своим полоумным помощником. Дар которой здесь почему-то считают непревзойденным.
Если Лора поведет меня к ним, то лучше бы мне морально настроиться, что на своих двоих я оттуда не выйду. Бабка не упустит возможности протестировать на мне свой очередной чудо-рецепт. Так бывало всякий раз, когда я к ней попадал. Так будет и сейчас.
Громко хрустнул пластик. Я и сам не заметил, как сжал бутыль в ладони с такой силой, что она смялась, как бумажная.
А ведь я еще не получил ответку от Лоры за свое «выступление» в гравикаре. Что расплачиваться придется очень скоро, я не сомневался.
«Что на меня тогда нашло? Почему я не промолчал?»
Снова острая боль напоминает, что кусать губы не самое разумное, чем я сейчас могу заниматься. Влага щекочет кожу и стекает вниз по подбородку. Касаюсь пальцами колючей щетины и смахиваю раздражающую каплю.