Лена посмотрела на сержанта, уже приступившего к уничтожению второго пирожка.
А во сколько вы обнаружили, что Иванков сбежал?
Сержант опустил голову.
Где-то час назад.
Получается, что позвонили вы не сразу?
Сержант опустил голову.
Сержант, почему вы не сразу сообщили в полицию?! повысила тон Лена.
До майора Шурочкина пытался дозвониться, а он трубку не брал. Да и Дурочкин отговаривал, говорил, что не надо шум поднимать потом проблем не оберешься.
Лена покачала головой: о каких-то результативных поисках по «горячим следам» говорить уже не приходится потеряно драгоценное время.
Лена! позвал Славик.
Она подошла к нему.
Гляди! Наручники открыты обычной скрепкой. Вот она. При должной сноровке ничего сложного. Вопрос: откуда у него скрепка?
Он ими поужинал.
Да?! удивленно хмыкнул криминалист. Забавный народ эти урки. Может, ему железа в организме не хватает?
Лена взяла сержанта за локоть и подтолкнула к двери.
Давайте-ка прогуляемся до того места, где вы нашли телефон.
Оба вышли и спустились на первый этаж, куда уже стягивался немногочисленный ночной персонал.
Я сейчас подойду, сказала Лена дежурному врачу и вместе с сержантом вышла из больницы. Другой сержант, их водитель, выглянул из машины:
Товарищ старший лейтенант, едем куда?!
Нет, Юра. Сиди пока, Лена пошла по аллее в сторону ворот.
Через минуту она внимательно осматривала место, где охранник обнаружил вещи напарника. Подняла из травы связку ключей с брелоком в виде сидящего на унитазе скелета.
Дурочкина?
Ага, его! подтвердил сержант. Брелок его!
Лена отдала ему ключи и внимательно осмотрела местность. Справа горел зеленый крест круглосуточного аптечного пункта, слева светилась вывеска автозаправки. Если учитывать приличное расстояние и густые, мешающие обзору, деревья, то на какую-то внятную картинку с камер наблюдения рассчитывать не стоит.
Лена отпустила охранника и пошла к аптеке. Выяснив, что камеры наблюдения есть только внутри помещения, она направилась к автозаправке. И там ее ждала неудача: камеры были, но все они смотрели только на въезд-выезд с периметра и на заправочную линию вблизи топливораздаточных колонок.
Опрос медперсонала тоже ничего не дал. Правда, одна медсестра видела беглеца, но ничего особенного сказать не смогла: да, был такой в форме, вежливый, заблудился, показала дорогу.
Доступ к записям с видеокамер можно получить только утром. Но Лена не делала ставку на камеры ничего нового она там не увидит.
Одно очевидно: накрылся ее отпуск медным тазом.
***
Лена пыталась понять, от чего сейчас больше топорщатся усики капитана Рудина: от вентилятора, посылающего волны прохладного воздуха, или от возмущения, ясно читающегося в его глазах.
Ищешь, ловишь, ночами не спишь а тут из-за тупорылых дятлов все идет коту под хвост! Я его полгода ловил! Я задолбал участковых, оперов, транспортников, таможенников и наружку! Я прошерстил все притоны, взбодрил всех бандюков, допросил всех подозреваемых! Я две пары ботинок стоптал, бензина сжег немерено, я с женщиной своей почти не виделся, а все ради чего?! Ради того, чтобы два каких-то чучундрика взяли его и отпустили?!
Все сказал? Слезай с трибуны, устало молвил Сипягин.
Рудин сел и отвернулся к стене. Сидевший рядом майор Шиловский ободряюще похлопал его по плечу.
Так, дело на контроле в СКР, сами понимаете. В состав оперативно-розыскной группы войдут майор Шиловский, капитан Рудин, старший лейтенант Бочаров, старший лейтенант Кирсанова, сказал Сипягин и припечатал приказ хлопком ладони по столу.
Так Кирсанова же в отпуск собиралась, товарищ подполковник, недоумевающе произнес Бочаров.
Вы ей обещали сразу после Демчева дать возможность догулять, подтвердил Рудин, глядя на Лену с красными от бессонной ночи глазами.
Обещал! недовольно ответил Сипягин. Не получилось после Демчева текучки много навалилось! И сейчас не получится! Сбежал особо опасный преступник, если вы еще не поняли! В том, кто в этом виноват, разбираться будем параллельно с его поисками, а где я столько людей возьму?! Жора Антресоль тьфу подследственный Иванков не мальчик со скрипкой! Натворить может таких дел, что замучаемся разгребать! Вы не вчера в розыск пришли должны понимать! А если кого-то что-то не устраивает, то рапорт мне на стол и к чертовой матери отсюда!
В кабинете повисла тишина, лишь гудел вентилятор да слышался шум машин с дороги. Лена ловила на себе сочувствующие взгляды оперативников.
Зря вы так, Михал Михалыч, наконец, сказал майор Шиловский. Кирсанова не сказала «нет».
Я не сказала «да», милорд. Вы не сказали «нет», с досадой отмахнулся Сипягин. Да я не про Кирсанову конкретно, Павел Захарович. Я про общие настроения. Для профилактики, так сказать.
Он посмотрел на молчаливую Лену. Взгляд его смягчился, а тон приобрел виноватые нотки.
Кирсанова, премию получишь. Двойную. Я с начальником отдела согласую. Богатой в отпуск пойдешь, с приданым. Завидной невестой будешь.
Лена встала, накрыла макушку левой ладонью, а правую приложила к виску.
Есть, товарищ подполковник! Ради приданого готова работать до самой пенсии! Старая и богатая невеста что может быть лучше?! торжественно отчеканила она.
Не паясничай, пожалуйста, грустно вздохнул начальник. И сядь.
Лена села под смешки коллег. Сипягин, наоборот, встал у окна, сложив руки за спиной.
В 79-ом промышляла в городе банда налетчиков: инкассаторов грабили и убивали. Тогда инкассаторами были обычные тетки, часто пожилые, и перевозили они деньги в обычных машинах. И охрана только водители, да и те тоже не Рэмбо, надо сказать.
Все молчали, не понимая, к чему это он. Сипягин повернулся лицом к подчиненным и продолжил:
Всего было три эпизода, и все как под копирку: убиты и кассиры, и водители, деньги похищены, свидетели невнятное бормочут. Это сейчас везде камеры наблюдения есть, а тогда что? Бабки у подъезда да гражданская сознательность. В общем, начальство кипит, кассиры боятся деньги возить, общественность волнуется. И решило тогда наше руководство приставить к каждому инкассатору сотрудников уголовного розыска: у сберкасс, откуда деньги забирали, и у предприятий, куда их привозили для выплаты зарплат. Меня и еще одного капитана прикрепили к кассиру с текстильной фабрики, а дежурить мы должны были у сберкассы на улице Заводской. Тихая такая улочка, малолюдная.
Все молча закивали, соглашаясь: Заводская и сейчас особой жизнью не отличалась.
Так вот, разделились мы: я в одной подворотне стою, а он в другой, в конце улицы. Подъехала машина, водитель и кассир в сберкассу зашли, а мы наблюдаем. Через двадцать минут выходят: он мешок с деньгами несет, она сама еле ноги переставляет. И тут на большой скорости подъезжает желтый «Москвич», оттуда выскакивают двое, третий в машине за рулем сидел. Лица платками обвязаны, и с оружием. Ну, я дорогу перебегаю, пистолет на ходу достаю и ору: «Руки вверх! Милиция!». Водитель сразу по газам, а те двое стрелять в меня. Я за дерево спрятался, колени трясутся, руки тоже. В меня же еще никто никогда не стрелял я ж только-только из Школы милиции. Врать не буду страшно было: я один, а их двое
Один? не понял Рудин. А капитан?
Сипягин тяжело вздохнул и сел за стол.
Дальше слушай. В общем, волю в кулак собрал, страхи подальше запихнул и давай тоже стрелять, на поражение. Отстреливаюсь я и ору, ору и отстреливаюсь. Повезло мне, что оружие у них было кустарное, самодельное точности никакой. В общем, убил я одного, а второй стал убегать, да не куда-нибудь, а именно в ту подворотню, где капитан должен был стоять. Я за ним. Он за угол завернул, слышу выстрел. Я скорость прибавил, вижу мужчина лежит с простреленной головой, и такси на большой скорости уезжает. Я было стрелять по колесам, да только патроны кончились. И хорошо, что кончились, потому что я капитана со злости бы точно застрелил. Он откуда-то совсем с другой стороны прибежал: глаза по пять копеек, рука с пистолетом трясется. Мне тогда некогда было выяснять, где он прохлаждался: у мужика пульс проверил ноль, и обратно к сберкассе побежал, а там уже и милиция подъехала. А через час на посту ГАИ «Москвич» задержали он, оказывается, в угоне был. И налетчика того, который такси угнал, тоже поймали.