Баба повела. Вошли на грязный двор, обогнули сараи.
Вот тут, сказала баба и отворила дверь, обитую рогожей.
Купец и купчиха очутились в грязной каморке. Пахло махоркой, хлебом. Над единственным окном висели птицы в клетках. За столом около пустой сороковки сидел косматый черный мужчина в ситцевой рубахе и опорках на босу ногу. Он был совсем пьян и, увидев вошедших, крикнул:
Слуги антихриста! Не зрите ли, яко седьмая труба вострубила и седьмая чаша!..
Купчиха попятилась. Ее загородил собой купец.
Послушайте, вы зубной заговорщик будете? перебил он хозяина квартиры.
Мы. Но ты прежде купи скворца. Горе тебе, блуднику вавилонскому!.. бессвязно крикнул зубной заговорщик и сжал кулаки. Садись!
Он был страшен. Купчиха дрожала как в лихорадке. У купца и зубная боль почти прошла, но он сел.
Зубы тебе заговаривать? Ладно. Давай рубль целковый. Наговор без денег не действителен.
Купец дал рублевую бумажку. Зубной заговорщик положил ее на стол, встал с места, покачиваясь, подошел к печке и, вынув из-за печки метлу, начал выдирать из нее прутья.
Раз, два, три считал он прутья и клал их на стол.
Так насчитал он семь прутьев и, обратясь к купцу, сказал:
Снимай сюртук.
Ты что ж это, меня драть, что ли, будешь? спросил опешивший купец и встал с места.
Нет, не драть, а зубы заговаривать. Снимай сюртук и ложись на лавку!
Кузьма Мироныч, уйдем! Уйдем отсюда! завопила купчиха и, отворив дверь, выбежала на двор.
Пятясь задом, вышел за ней купец. На него наступал со сжатыми кулаками зубной заговорщик и бормотал:
Горе вам, лихоимцам и татям торговым! Вон отсюда, псы смердящие!
Рогожная дверь перед купцом захлопнулась. На дворе стояла баба.
Ну что? спросила она. Ведь говорила я
Только даром рубль целковый стравил! Совсем в забвении всех своих чувств! махнул рукой купец и поплелся на улицу.
За ним шла купчиха.
Куда ж теперь, Кузьма Мироныч? задала она вопрос.
Куда! Пойдем опять к зубному жиду. Пусть пятый зуб рвет. Авось и до больного зуба доберется, простонал в ответ купец и схватился за больную скулу.
«Горячее сердце» и «На ножах»
В библиотеку входит деревенская баба со связкой книг и тарелкой в руках.
Здравствуйте! От госпожи Фунтиковой вот прислали, говорит она и подает книги.
Переменить?.. спрашиваеть ее библиотекарь.
Нет, насчет перемены ничего не сказывали, а только: «Вот, говорит, тебе, Настасья, рубль целковый, заплати им и возьми у них горячее сердце и чтоб на ножах беспременно», отвечает баба.
Библиотекарь принимает подписные деньги за месяц вперед и подает ей две книги: «Горячее сердце» Островского и «На ножах» Лескова.
Баба книг не берет и, озираясь по сторонам, смотрит на географическую карту, висящую на стене, на картины.
Книги ваши готовы, можете взять их и идти, говорит библиотекарь.
Да они книг не велели брать, а вы пожалуйте мне горячее сердце. Я вот нарочно и тарелку с собой захватила, стоит на своем баба. «Принеси, говорит, горячее сердце и беспременно на ножах». Ну как я его по улице на ножах понесу? Вы уж мне на тарелочку
Библиотекарь еле удерживается от смеха.
Ты не поняла, моя милая, свою барыню, пробует он разъяснить бабе. Вот эти самые книги «На ножах» и «Горячее сердце» и называются. Бери их и смело неси своей барыне.
Баба недоверчиво качает головой.
Нет, господин! Что морочишь-то меня? Полно шутки шутить, брось говорит она. Я хоть и деревенская, а тоже русский язык понимаю. «Принеси, говорит, Настасья, мне горячее сердце», а про книги ни полслова
Да тут в книжке «Горячее сердце» и есть. Это пьеса. Она найдет.
Баба машет рукой.
Толкуй тут! Где же это видано, чтоб в книжке сердце было?
Ах, боже мой! всплескивает руками библиотекарь. Понимаешь ты, это просто название такое название книги. Ведь есть же книги «Букварь», например, «Часослов», а это «Горячее сердце».
Не стоит на своем баба. Букварь это точно, что есть, а сердце само по себе. Ты мне его и дай!
Бпблиотекарь выходит из себя.
Здесь, матушка, не закусочная, не гусачное заведение, чтоб тебе мясо продавали! горячится он. Ты дура, тебе растолковывают, в чем дело, а ты не хочешь понять. Коли не желаешь брать книги, то иди так, без книг.
Что ж, я и пойду, только отдайте мне мой рубль целковый, говорит баба.
Деньги за чтение книг присланы, и я их записал на приход.
Мало ли, что записал! За чтение книг! А я тебе говорю, что на сердце она мне их дала.
Иди с Богом! Иди с Богом! Нечего тут топтаться!
Баба начинает вопить:
Что ж это такое! Взял деньги задарма да еще меня же гонит. Слышь ты, отдай! Ведь с меня спросится. Аль мне городового звать? Я, ей-ей, «караул» закричу!
Библиотекарь, пожав плечами, отдает ей рубль.
На вот тебе деньги, отнеси их твоей барыне обратно и скажи ей, чтоб она впредь таких дур, как ты, не присылала! отчеканивает он.
Баба берет рублевую бумажку и вертит ее в руках.
Барыня-то у нас уж очень злючая, бормочет она. Больная, оттого. Испорчена Говорят, у нее рак в нутро залез, ну и сидит там, впившись. Ты говоришь: «Бери книги» За книги-то бы мне она такого трезвону задала, что небо-то с овчинку!.. Так нет у вас горячего-то сердца? снова спрашивает она библиотекаря.
Вон! орет тот и указывает бабе на дверь.
В Михайловском сквере
Скромно одетая молодая и хорошенькая девушка, в синем миткалевом платье и в клеенчатой шляпке, выпила стакан парного молока у будочки в Михайловском сквере и, найдя тенистое местечко, села на скамейку. Погода была хорошая. В кустах чирикали воробьи, перепрыгивая с ветки на ветку. Она раскрыла принесенную с собой книгу и принялась читать ее. Проходящие мимо девушки мужчины заглядывали ей под шляпку; некоторые останавливались и садились рядом, некоторые заговаривали даже, начиная с комплиментов, но девушка не отвечала и еще более углублялась в чтение.
«Крестцовая кость, состоящая из сросшихся позвонков, представляет широкий клин, вставленный между костями таза» шептали ее губы.
Рядом с ней сел белобрысый молодой человек в синем галстуке. Из-под пальто его виднелись пуговицы вицмундира. Он закурил папироску, улыбнулся прыщавым лицом и, скосив глаза, сказал:
Такая хорошенькая девушка и себе глазки чтением портит, а между тем есть люди, которые в безумии своих чувств давно уже пронжены стрелой прямо в сердце и даже насквозь.
Ответа не последовало.
Верно, похождением Рокамболя заинтересовались? продолжал он. Охота вам интересоваться любовью Альфонса к Жоржете, ежели эта самая пламенная любовь около вас и млеет в скоропалительной тоске среди летания мотыльков и терзания ада своей души Послушайте, пройдемтесь в Летний сад, а там Амур любви перенесет нас на пароходе по волнам душистых невских струй на Крестовский.
Девушка наклонила голову и молчала, но прыщавый молодой человек не унимался:
Прелестная незнакомка, зачем ограбили вы мое сердце, совершив кражу со взломом райского покоя души, и таитесь в коварном молчании кровожадной гиены?
И этот фортель не удался. Молодой человек начертил тросточкой на песке слово «прелесть» и, указывая на написанное, произнес:
Чем читать фантазию вымысла поэта, прочтите лучше книгу вопля любви.
Вы, милостивый государь, нахал! отрезала девушка и, поднявшись с места, перешла на другую скамейку.
Послушайте, зачем такая противоположность чувств с вашей стороны? кричал ей вслед молодой человек. Или, может быть, апартамент вашего сердца занят уже офицером со шпорами? В таком случае до свидания до порожнего момента. Он встал с места и, поравнявшись с ней, спросил: Дозвольте, впрочем, узнать, как ваше легкокрылое имечко произносится? Наверное, Евгения, Ольга или, еще лучше, Надежда? По глазам совсем надежда на необъятное блаженство любви прибавил он.
Послушайте, я обращусь к защите публики и попрошу передать вас городовому! вспыхнула девушка.