Похожий на родинку с твоего светлого лица.
Сравнимый с укусом комара на теле бычьем.
Упавшая штукатурка с прекраснейшего дворца.
Свет чучела, сжигаемого по древним обычаям.
Я здесь, потерянный в джунглях из грязи,
Между следом ботинка и клочком вычесанных волос,
Если б можно было махнуться не глядя,
Я бы выменял все, чтоб быть частью,
Сервопривода твоих век, апертуры линзы из слез.
Всегда.
Каждодневно.
Болтаться цацкой на ткани.
Быть деталью тебя, пусть не самой важной.
Плотские чувства когда ты хочешь физики объятий,
Робость когда смотришь издалека,
Успех когда оказался в твоей кровати,
Счастье когда больше нечего написать.
***
Мои слова потихоньку теряют вес.
Мои знакомые не шарят, почему я здесь.
И если кто-то спросит о нас я пас.
Я живу для того, чтобы лапать бас.
Мои враги это холод, что за стеной.
Конец солнечного дня сводится петлёй.
Сказали вырастешь, поймешь, и отпадёт вопрос,
Отпало лишь желание знать, зачем вообще я рос.
***
Дым от труб опускается вглубь,
И холодный рассвет ускользает от глаз.
Ведь мы спим и не знаем, что там сейчас.
Под нами, наверное, пустота.
Двери наших квартир одиночества ждут,
Чтоб закрыться и больше не дать войти.
Я не знаю, что
на твоих стенах теперь:
Рисунки детей или фото мои.
Может автозавод, может школа, детсад?
Место, где ты проводишь дни напролет.
Не известно теперь ничего и никак,
Все слетает пакетами с крыш и пройдет.
Даже память со временем скроет лицо,
Размывая детали, как жар горизонт.
Мы умрем с ощущением старых хлопот.
Похороним их вместе с телами.
22||23
Товарищ следователь: Part 1:
Мы с пацанами
идём домой.
Как небо похмельного утра,
тяжёл наш день.
За мною всюду тащится
моя тень.
Суждено догнивать здесь и лежать
на ней.
Тяжелые будни падают,
как мой хуй.
Воздушные стены вкруг дома?
Не до них
Быть ботом в чужих войнушках
теперь лейтмотив.
Почти что тюремный стих
молчи и жуй.
Да нахуй не нужен ни ты, ни друзья,
Артист!
Вся жизнь это пена у рта
подох и лежи дальше.
Видишь машина у дома?
В ней менты, мальчик.
Они по твою душу, пред ними ты
чистый лист.
Мать родила, любовь довела
значит
Так нужно, а родина похоронит в лесу
за городом.
Сегодня родители молятся,
а завтра ищут ящик
С телом.
Товарищ следователь,
Когда меня убьют?
Товарищ следователь: Part 2:
В угрюмом осеннем лесу,
По сырой траве, волокут ящик.
Убийство найдет почет и хвалу,
Если ты представитель власти.
Лабиринты и метки, грибниковые тропы.
Деревья свидетели мрачной картины.
Отсутствием языка копают окопы,
А длинный суют в могилы.
Жирной рукой, в документах копаясь,
Статья за отсутствие согласия.
Жене её выдай, вагины касаясь,
Не найдя там ни влаги ни счастья.
Игрой в ящик смерть называть нельзя,
Скрепят с червями брачными узами.
Родина любит тебя и меня,
Складируя в мешки для мусора.
Товарищ следователь: Part 3:
Холодная тень.
Решетки на окнах.
По пояс покрашены стены.
Товарищ майор
Заряжает патрон.
Ему даже не нужен прицел.
Ведь слишком большое,
Слишком большое,
Слишком большое
Сердце.
Слишком большое,
Слишком большое,
Слишком большое -
Ты не промажешь.
***
Под бит из ЛСП, не спеша, плывут окраины города.
Вот яма, машина и дом, а вот сутуло, но ровно
Я иду. За мной телевышка, бетонный забор,
На нем нарисован Иртыш, Иртыш это в сути канон.
Ты не местный, не ври, раз не тонул в его мутной воде,
Хотя бы однажды, мой брат и вовсе не вынырнул, умер.
Тогда мне казалось, что там живут ужасные водные твари,
Сидеть на берегу не по себе, особенно в сумерках.
Теперь я вырос и медленно пиво глотаю.
Кидаю камушки в воду, она меня согревает.
Такое позволяю себе редко, но все-таки,
Среди этой суеты оставаться ребенком
Многого стоит. Во сколько оценил ты свою жизнь, скажи?
Если пытаешься покинуть дом, придется родиться заново.
И все, что было удалить, как ненужные футажи.
Сегодня выключаю первый поцелуй, а завтра
Завтра на балконе с видом на водонапорку
Сидим и смеемся, мечтаем стать журналистами с другом.
Под окнами собака тащит от колбаски кожурку,
А в голове передача "жить здорово" рано утром.
Пора бы прикупить себе куртку на зиму.
Пора бы перестать так часто жрать энергетики.
В очередной раз заходим в магазин "Оазис",
Берем парочку и грустно пьем средь бетонной эстетики.
На третьем этаже, с салатовым блеклым балконом,
Жила моя любимая, а дальше дорога к моему дому.
До него минут тридцать прямо, если пешком,
Там меня чуть не убили малолетние гандоны.
А вот перекрёсток, на котором попал в аварию.
Вот бутылка пива уже пять с лишним лет лежит в канаве.
Вот одноглазый лохматый пес со страшной ссадиной,
Когда люди научатся говорить о родине стихами?
Я люблю эти места за разные воспоминания,
За чувство тоски и безмятежности в изгнании,
За встречи случайные, за страх, за короткие диалоги,
А вы грязными песнями обрубаете родине ноги.
Несчастный случай
Все это просто несчастный случай,
Вся жизнь лишь несчастный случай.
Начавшийся поздним вечером,
Когда папа выбрал не те резинки.
Это просто случайный сценарий,
Скупой на возможности инструментарий.
Смотри, как идет по реке шуга -
Грязные хмурые льдинки.
Это просто кровь на носу сапога,
Кровь на носу сапога прилипла.
Делай движение "веером",
И, может быть, её скинешь.
Как, запачканные в блевотне,
Белого цвета, женские волосы.
Ругань с собою наедине,
Фантомные боли в голосе.
Нам все нипочем, собою сорим,
Во все стороны север стонет.
Как ржавые гвозди в огне не горим,
Как говно, мы в воде не тонем.
В общем, смирно сиди, не ругайся,
Как бабушка мне завещала строго:
От тюрьмы и сумы не зарекайся.
Ты зайчик на корм питонам.
И все это просто несчастный случай,
Нам всем Юрий Быков писал сценарий.
Во рту крокодила утонет солнце,
А утром вернется за нами.
Данжен-синт
В разговоре на кухне,
В банке с зелеными огурцами,
Таятся революции и войны,
Столы изнутри вымазаны стихами.
Свет в полусонных квадратах
Усердно мигает ночами.
Наши кварталы форты,
А мы не владеем мечами.
В общем-то, все как обычно,
Вместо покрышек скамейки.
Я бы зажег, лишь бы вы ответили.
Я бы зажег, только дайте веер.
Слишком уставшие лица
Не дуют из окон на пламя,
Что же для их высочества,
Огонь моего дурачества?
***
Хочу тонуть в тебе, как ботинок в осенней грязи.
Как солнце, стыдливо краснея, тонет во рту крокодила.
Хочу быть спасителем отражений витрин магазина,
Фиксирую жизнь на пленку,
В ней мы навечно в своей стези.
Музыкальные стулья
На войне стреляют пулями,
На гражданке холодным клеймом
Прямо в ухо.
Есть такая игра «музыкальные стулья»,
Прикольно,
Но только, пока стульев много.
Пока за тебя выбывают другие,
Пока есть место для пятой точки.
Обколотый солью бог с заточкой
Ждет твои подношения цветочки.
Ждет твоё сердце и печень на блюде,
За слепящим солнцем подсолнухи люди,
Тянут нелепые шеи уродины.
Все вы шикарные моралисты,
А Женя предатель родины.
8 марта
Вот оно, ваше восьмое марта.
В сортирной мусорке тюльпаны сгнили.
Девочка от радости раскрыла арты,
В постели была интерактивная выставка.
Цветочки вянут, завянут чресла,
И губы засохнут, глотая воздух.
Очаровательность с интересами,
Нахуй не упали загруженным взрослым.
Главное в женщине это запахи.
Чем ты пахнешь? Если быть честными.
Пока догнивают в сортире тюльпаны
Ты мне становишься не интересна.
Вот оно ваше восьмое марта,
Вместо глубоких, как сон дерзновений.
Я наблюдаю картонные арты,
Сложившие жизнь в промедлении.
Я наблюдаю, как шторы в комнате
Были повержены утренним солнцем.
Дальше живи тут как рыбка в омуте,
Тюльпаны кидай в ведерце.
***
Глава первая: я в доме бабушки,
С забора в горизонт уперся как старый воин.
Решаю, кто из насекомых в луже утонуть, достоин,
И достоин ли я сам почестей жизни
в одиноких сибирских лесах.
С забора вид хороший, я на нем как царь и бог;