Соседки рассказывали у колодца: в центре города открылась Биржа труда.
Немцы дали понять, что пришли навсегда и трудиться на благо рейха обязаны все. Работать на фашистов не хотелось, да и кем? Привлекать к себе внимание было страшно. Клара видела, как смотрели люди на сотрудницу комендатуры, проезжавшую в машине с офицерами мимо рынка. Надеялась хоть что-то выменять на продукты. Теплые вещи остались в доме родителей, не до того было. Предложить менялам было почти нечего.
***
Караванченко Андрей Павлович условился встретиться со Степаном Прибером недалеко от Хуторов, в старой котельной рядом с кожевенным заводом.
Это он предложил ещё в августе сделать Степану документы на фамилию Приберг, а с приходом немцев объявить себя фольксдойче.
[Фольксдойче (нем. Volksdeutsche, «германский народ») обозначение людей, родным языком которых был германский и которые жили вне Германии (в отличие от «рейхсдойче» нем. Reichsdeutsche «германцев из рейха»)]
Высокий лоб, серые глаза, чуть вьющиеся волосы. Именно внешность Степана и подсказала сделать из него арийца, ведь многие и до войны воспринимали его фамилию, как иностранную. Добавленная в новых документах к фамилии буква "г", превращала Прибера во вполне немецкого Приберга.
Новости были печальные, повесили бывшего заместителя директора завода Харченко.
Скорее всего, донёс кто-то, вздохнул Андрей.
Ну да, такая же сволочь, как бывший паспортист, кивнул Степан. Пришлось рассказать об исполненном приговоре, который Прибер сам вынес и сам привёл в исполнение прошлой ночью.
А если бы тебя увидели и донесли?
Так я же плотно занавески задернул, а с улицы ставни он не открывал.
Всё равно риск.
А то, что этот гад свою писанину утром отнес бы фрицам не риск? ощетинился Прибер, я посмотрел, списки были полными.
Ладно, Андрей примирительно положил руку на плечо Степану, тут ты прав, но больше не смей так рисковать.
Мне обещали сделать удостоверение фольксдойче, я как раз за этим заходил в ортс-комендатуру, всё ещё хмуро ответил "новоиспеченный немец", нужны документы инспектора по электроснабжению. Слышал, оккупационные власти собираются восстанавливать электросети, поврежденные при отступлении.
Дальний родственник Караванченко взялся пристроить Прибера в качестве контролера на местную электростанцию. Документы инспектора по контролю электроснабжения позволили бы беспрепятственно не просто ходить по городу, для этого было достаточно статуса фольксдойче, но и посещать предприятия города и явки под предлогом проверки безопасности электрокоммуникаций.
Немцы всерьёз взялись за восстановительные работы, благо рабочей силы было предостаточно. Сортировка пленных в лагерях города позволяла выявить и отобрать вполне квалифицированных исполнителей, и бесплатно использовать, а потом отправить в Германию. Полным ходом шло восстановление нефтебазы после страшного пожара в начале августа, унесшего сотни жизней на прилегающей станции. Оснащение лагерей сигнализацией и освещением тоже было в числе срочных работ.
Место жительство Степану Приберу Андрей велел сменить разу после ухода наших. Слишком нервно могли отреагировать бывшие соседи на превращение Прибера в Приберга. Безопаснее было обосноваться в той части города, где его никто не знает. А ещё лучше, поблизости от "Завода литейного машиностроения". Интересы подполья к сортировочному лагерю DULAG 111 были связаны с планами пополнить свои ряды за счёт освобождённых. Была ещё причина сменить жильё слишком близко к месту явки.
Ещё в августе возникла идея присмотреться к семье инженера Шлепужникова. Глава семьи был арестован, как враг народа, а к таким семьям немцы испытывали больше доверия, как к пострадавшим от большевистского террора. К тому же, они были, что называется, из "бывших", удивляло, почему не тронули жену и дочь. С девушкой Степан познакомился случайно в прошлом году. Даже не подозревая, из какой она семьи, просто решил проводить понравившуюся юную фею домой. Он так и прозвал её мысленно, плавные манеры, грация выгодно отличали девушку на фоне других комсомолок завода. А дома у неё сразу угодил на чаепитие и поразился количеству книг и той особой атмосфере, присущей старым интеллигентным семьям. Инженер до ареста преподавал в городском реальном училище, затем на рабфаке, привил дочери интерес к чтению. Это и сблизило Прибера с умной, начитанной тихоней, лишившейся большинства друзей после доноса на отца. Страстный любитель книг, Прибер с благодарностью воспользовался предложением матери брать у них книги для чтения. У неё тоже возникла симпатия к серьёзному молодому мужчине.