Ратмир не договорил последнее слово. Индейцев такое подозрение удивило бы. Как все неоправданные подозрения. Да и пылкий танорец, бывший офицер, имел бы право вызвать Ратмира на дуэль за такие слова. Все они могли рисковать. Что им угрожало при неудаче? Смерть? А разве не она грозила всем, остающимся в лагере и отличалась только тем, что могла наступить позже небольшими мучениями?
Твоя мудрость тебе в подмогу, друг теуль, скачал Камок. Ты видишь, что и как тебе делать.
Пускай они думают, что ты продаешься, проворчал Атог.
А отказываться опасно, резюмировал Виолет. Поди разбери в толпе, кто кого ударил! Премии премиями, но свое спокойствие они ценят выше денег.
На следующий день, когда пленников увели на работу, Ратмир остался. Но время шло. Вызова к доктору не было. Ратмир решил пойти на поиски сам. Он добрался по трибунам до госпиталя. Но и там доктора не оказалось. Зато дежурила возле умирающих Алита. От нее Ратмир узнал, что доктор в помещении под трибуной, куда, по его настоянию, будут скоро переносить больных. Ратмир направился туда. (Скорей всего, помещение это раньше служило раздевалкой для спортсменов). И в одной из комнаток нашел того, кого искал.
Вы хотели меня осмотреть, доктор? Но вы же сами говорили, что у меня ничего серьезного нет.
Голубые, слегка навыкате глаза врача в упор уставились на Ратмира сквозь очки с потрескавшимися стеклами.
Этот вызов не имеет никакого отношения к медицине и ко мне лично! Вас что, не предупреждали? спросил он раздраженным голосом. И, уходя заметил: Мне очень жаль, что я вас вылечил.
Мне кажется, доктор, быстро проговорил Ратмир, стараясь задержать врача, вы не за того меня принимаете
А за кого же мне вас принимать, как не за доносчика и провокатора? Мне приходится покрывать таких, как вы, доносчиков, чтобы иметь право оказывать помощь больным.
Голова Ратмира напряженно работала. «Значит, Атог прав!»
Извинившись перед разгневанным врачом, он вышел из-под трибуны и натолкнулся на надсмотрщика в солдатской камуфлированной форме без погон. Тот явно искал кого-то. Ратмир спросил, не его ли тот ищет. Надсмотрщик повернулся к Ратмиру:
Да, тебя. Где ты пропал?
Принял вашу милую шутку с доктором за чистую монету.
Надсмотрщик, понимающе кивнув, направился к воротам. Ратмир следовал за ним.
За воротами была площадь, через которую проходили пленники перед посадкой в вагоны. За ней скопление домов, в которых жила охрана. К одному из домов лежал их путь.
Сюда.
В комнате при входе сидел за столом белый человек. Ратмиру вдруг вспомнился доминиканец. Но этот был еще толще. Военный камуфляжный костюм (как у надсмотрщиков, но с погонами) на нем едва сходился. Лысая голова блестела, будто смазанная салом, маленькие поросячьи глазки почти тонули во впадинах над висящими щеками, широкие губы нависали над тройным подбородком. Завершал этот «портрет в жирных тонах» широкий утиный нос.
Несколько секунд хозяин комнаты и Ратмир рассматривали друг друга. Затем Ратмир получил приглашение присесть к столу. Толстяк заговорил.
Мое имя Бров, Бров Хансон. Я являюсь начальником этого лагеря. Ты, конечно, уже понял, зачем тебя вызвали. Я ложу слишком много сил, чтобы поссорить меж собою пленников и не допустить их организации, а ты, едва появившись, рушишь все мои планы. Ты должен понимать: я этого не допущу. Вчера я приказал убрать тебя, но дело сорвалось. Теперь я хочу предложить тебе службу у меня. Как ты понимаешь, единственной альтернативой является смерть.
Я это понял сразу. Еще вчера. Но смерти я не боюсь, медленно проговорил Ратмир. Мы, конечно, можем сейчас столковаться. Но я бы хотел знать, какая служба меня ожидает.
А не много ли хочешь?
Нет, так не пойдет! (Ратмир устроился поудобней). Если уж продаваться, так подороже.
А ты наглец, проговорил Бров. Откуда ты?
Был помощником капитана на пиратском судне, не моргнув глазом, начал Ратмир. Попал в плен к ацтекам, а там спас жизнь принцу Куаутемоку и в результате оказался в рядах его гвардии.
А до пиратства?
До пиратства мое дело.
А если я все-таки прикажу тебя убрать?
Тогда народ распотрошит вас, как кита на китобойной базе. Вот что тогда! Давайте ваше предложение или отправляйте меня обратно в лагерь. Вам здесь хорошо сидеть, а я с угра не жрамши, и еще не известно, придется ли есть сегодня!
Бров удовлетворенно откинулся на спинку кресла:
Ладно, ладно. Тормози. Я предлагаю тебе быть информатором. Согласен?
Нашел дурака, фыркнул Ратмир.
Нет, все-таки тебя нужно убрать.
Конечно, с готовностью поддержал Ратмир. А значит, навсегда похоронить мечту о расовой розни и, как следствие, о вашем спокойствии. Ведь я в их глазах стану мучеником.
Берешь меня за горло? спросил Бров. А ну-ка переверни медаль.
С удовольствием. Если я куплюсь, то пленники будут обмануты в своих лучших чувствах и не скоро смогут найти себе другого лидера.
Ладно, твоя взяла. Будешь служить надсмотрщиком?
Сначала накормите, а потом поглядим.
Бров вызвал конвоира, который ждал за дверью. Ратмир был препровожден в столовую. Затем на склад обмундирования. А затем в домик охранников, где ему предстояло отныне жить в отдельной комнатке и спать на настоящей постели.
Через час он сытый, вымывшийся, приодетый и вооруженный, шагал назад к воротам стадиона радом со своим бывшим конвоиром отныне напарником. Звали того Элиас Питт. Он был очень разговорчив: можно сказать, что рот у него не закрывался. Родословную свою он вел из государства под названием Бретания. Да и похож был на фермера какой-нибудь йоркширской глубинки, где цветет на холмах вереск и спеет под вечно моросящим дождем овес для всемирно знаменитой каши.
Да ладно, малый! тараторил Элиас. Ты вроде не наш, не из Бретании, а сообразил, где пудинг слаще. С виду ну такой паренек-колледжер, а гляди-ка вот К нам в охрану ведь все больше ребята с темным прошлым идут. Или как по-научному? Ре-не-га-ты. Не похож ты, малый, не похож А как к пиратам попал?
Ладно. Не к пиратам. К китобоям. Несчастная любовь. Она изменила мне. Я ушел в море, чтобы все забыть.
А-а, тут будет и ей замена! Каких только нет! Лучше взять индеанку, охотно просвещал Ратмира ренегат. Они самые покладистые. Но ни под каким соусом не бери танорку. Они хоть и красавицы, но форменные дуры. Впрочем, как и все танорцы. Не так давно одна из них зарезала одного надсмотрщика его же кинжалом. Ну, конечно, мы сумели с нею распорядиться! похвастался Элиас. Но, перехватив недобрый взгляд Ратмира, тут же успокоил: Да понимаю, понимаю! Когда я только пришел сюда, меня тоже от этого всего с души воротило, но потом привык. И ты привыкнешь. А сейчас сам Бров с одной бьется, уж и кнутом, и пряником, а та ни в какую. Впрочем я ее тоже понимаю, от одного взгляда на эту жирную свинью всех выворачивает, а она краса-вица Работаем мы посменно. Мы завтра в первую. Сопровождать поедешь. На работы. Ну да подружку скорее присмотришь.
Я уже присмотрел. Алита зовут.
Элиас замахал руками:
Нет, все-таки ты мальчишка-колледжер! Она ведь танорка! Я не хочу потерять напарника, только-только его обретя!
Но Ратмир остался непреклонен и в тот же вечер забрал Алиту к себе. Сначала она закатила великолепный скандал. Скандал совершенно настоящий. С искренними, не фальшивыми слезами разочарования и обиды. Но Ратмиру удалось-таки объяснить ей все. А Алита на другой же день передала в лагерь первый приказ Ратмира. Приказ гласил: на время распустить сообщество. И ждать.
Ждать пришлось две недели. Ратмир провел их с пользой. Собственно, план у него сложился в первый же рабочий день. Достаточно избавиться от напарника и затормозив поезд, открыть засов на двери. Остальное довершат сами пленники, выйдя на свободу. В поезде двадцать вагонов, из которых всего один занят охраной двадцатью вооруженными сардукарами. В каждом вагоне человек по сто. Если удастся открыть хотя бы два из девятнадцати Ну а если склонить хотя бы одного охранника на сторону восставших? Только вот кого?