Ага! Вот то, что нужно Урвилл вынул из коробчатого рюкзака маленькую черную резную шкатулку. Этот будет в самый раз.
Что это? Ашма невольно отступила назад.
Это демон прибабаха. Им и прикроешься. Мать родная не узнает, а уж стражники тем более.
Нет Это не для меня, Ашма покачала головой. И еще шаг назад в сторону Леса, который хмуро шелестел за спиной. Я не хочу
А за решеткой хочешь куковать? А может, и чего похлеще. От старейшин все что угодно можно ожидать. Устроят тебе допрос с пристрастием. С них станется, сказал Урвилл, сжимая в руках шкатулку.
Ашма заколебалась, нерешительно посмотрела на шкатулку. Сделала шаг к Урвиллу, остановилась.
Но это безопасно? спросила она.
Если не увлекаться и долго не засиживаться в шкуре демона, то вполне себе заверил Урвилл.
Ашма поежилась.
Ну, так что? Урвилл и антропоморф уставились на Ашму
Ашма нерешительно посмотрела на шкатулку и вздохнула
Ей пришлось сделать три глотка из бутылочки с зеленой жижицей.
Это не даст демону распоясаться и сделать из тебя одержимую, сказал Урвилл
Ашма почувствовала, как ее душа покрывается ледяным панцирем.
И что теперь? спросила Ашма.
Возьми шкатулку, Урвилл протянул Ашме шкатулку.
Она взяла ее с опаской.
Шкатулка оказалась тяжелой, в ней что-то нетерпеливо скреблось, словно просясь наружу.
Открой ее и постучи по дну три раза. Скажи: ахабабирп номед идохыв.
Ашма кивнула, открыла шкатулку. Шкатулка оказалась пустой. Ашма растерянно посмотрела на Урвилла.
Стучи по дну и говори, поторопил он.
Ашма постучала по дну костяшками пальцев. И ей послышался ответный стук. Словно кто-то с другой стороны шкатулки отозвался. Ашма вздрогнула.
Ахабирп номед идохыв, запинаясь, проговорила Ашма и уставилась на дно шкатулки.
Ничего не произошло.
Ашма вопросительно посмотрела на Урвилла. Он что прикалывается над ней что ли?
Не ахабирп, а аха-ба-бирп, раздраженно проговорил Урвилл, его поддержал своим стрекотом Громозда.
Ахабабирп, Ашма подняла глаза от шкатулки на Урвилла. Тот кивнул, мол, теперь правильно: номед идохыв, договорила Ашма.
Шкатулка сама собой захлопнулась.
Что-то незримое толкнуло Ашму в грудь, и она покачнулась. В глазах потемнело. По телу пробежала судорога. Ватные ноги подогнулись Из-под них ушла земля.
Ашма почувствовала, как что-то пытается пробраться ей в самую душу. Но ледяной панцирь остановил проникновение. И тогда это что-то чужое и странное облепило защитный панцирь, стало сжимать его, выедать слой за слоем.
Ашма открыла глаза. Она увидела лицо Урвилла, который склонился над ней.
Ну вот. Другое дело, удовлетворенно проговорил он. Теперь тебя даже мать родная не узнает, а уж стражники тем более.
Он схватил ее за руку и, потянув на себя, помог подняться.
У Ашмы шумело в ушах. Все кружилось, кружилось и подергивалось. Подташнивало. Подняв руку к лицу, посмотрела на растопыренные пальцы, повертела ладонью перед глазами. Пальцы удлинились, стали кривыми и странными. Ногти окрасились в яркие цвета. Ашма потрогала свое лицо. Лоб, нос, скулы, подбородок, рот Ее лицо вытянулось, перекосилось и ощущалось как маска, которая въелась в кожу, приросла к ней. Ашма превратилась в карикатуру на саму себя.
Хочешь взглянуть на себя? спросил Урвилл и стал рыться в рюкзаке. У меня где-то зеркальце было
Ашма кивнула, но потом поморщилась и отрицательно покачала головой:
Не надо.
Урвилл почесал затылок:
Гм И то верно. Чего зря расстраиваться.
А как я выгляжу? спросила Ашма, осторожно прикасаясь пальцами к измятому лицу.
Как демон прибабаха, Урвилл улыбнулся.
Громозда застрекотал, изображая смех.
Ну что? Двинем что ли? сказал Урвилл.
Ашма кивнула странно отяжелевшей всклокоченной головой. Громозда что-то прострекотал, как бы соглашаясь. Урвилл взвалил на плечи коробчатый рюкзак и направился в сторону города.
Ашма последовала за Урвиллом. Ашму догнал Громозда и, что-то суетливо взволнованно стрекоча, протянул ей котомку. Его носовые отростки втянулись, а глаза вылезли из орбит на каких-то пружинках-отростках.
Спасибо, сказала Ашма и испугалась собственного голоса. Он стал резким, дребезжащим, противным. Ашма машинально коснулась пальцами полных выпяченных, похожих на утиный клюв губ. Схватила котомку и сорвалась с места.
2
Они пошли через пустошь мимо темных зарослей и мусорных куч, в которых копошились антропоморфы, собаки, черные птицы, горемыки и бедолаги в лохмотьях.
У большой мусорной кучи бродяга с синюшным оплывшим лицом сцепился с антропоморфом. Они ругались и вырывали друг у друга какую-то дырявую дерюгу. На них остервенело лаяла лохматая псина.
Отдай, урод! Бродяга дернул дерюгу на себя.
Существо ответило возмущенным стрекотом и рвануло в свою сторону. Дерюга затрещала и порвалась.
Ну, вот с отчаяньем проговорил бродяга, глядя на лоскут в руках, и, скривившись, шмыгнул носом. Посмотри, что ты наделал
Бродяга, одноглазый антропоморф с куском дерюги в четырех коротких кривых руках и лохматая собака замерли и уставились на Урвилла, прибабахнутую Машу и Громозду.
Когда троица растаяла в тумане, бродяга, одноглазый антропоморф и псина продолжили ругаться, стрекотать и лаять.
Из тумана появился потрепанный человек с кровоподтеком на щеке, в широком, заляпанном грязью, подметавшим подолом землю темно-сером плаще пыльнике. Незнакомец прищуривал левый глаз, словно подмигывая, и выпучивал правый.
Впереди него на длинном осыпанном стразами поводке семенила и подергивалась жирная лоснящаяся крыса; хищно посверкивали черные пуговки глаз.
Мелочишки не найдется? спросил человек, заглядывая Урвиллу в лицо и ухмыляясь беззубым ртом.
Ты уже спрашивал, сказал Урвилл мимоходом.
Неужели? Сказал попрошайка. Он снял шляпу и поклонился неузнаваемой Ашме. Натягивая поводок, крыса кинулась под ноги Ашме, поводя острым длинным рыльцем.
Ашма отшатнулась от крысы и поспешно прошла мимо, чувствуя, как подобие маски все глубже врастает в лицо, все сильнее корежит его, как защитный панцирь души слабеет под натиском чужой сущности.
Громозда недовольно застрекотал, обходя крысу стороной. Крыса язвительно пискнула в ответ. Глядя вслед, незнакомец рассмеялся скрипучим смехом.
Пропащие обитатели пустоши, разномастные изгои призраками появлялись из тумана и пропадали в нем, тенями шныряли вокруг да около, настороженно поглядывали на Урвилла, Ашму и Громозду.
Время от времени Громозда исчезал из вида, а потом появлялся с какой-нибудь вещицей в трехпалой руке. Он отдавал это Урвиллу.
Покрутив очередную находку в руках, Урвилл обычно говорил: «Дрянь», «Пустышка» и выкидывал ее под разочарованный клекот Громозды.
Но иногда Урвилл говорил: «Почему бы и нет?» и прятал вещицу в свою коробчатую заплечную сумку. И Громозда радостно и довольно стрекотал.
Вот Громозда опять ненадолго исчез, метнувшись за кучу мусора, а потом появился, держа в руках изодранную тряпичную куклу. Он протянул ее Урвиллу, что-то прострекотал.
Ты думаешь? спросил Урвилл.
Он взял куклу, покрутил ее в руках, закрыл глаза, замер.
Громозда что-то взволнованно застрекотал.
Не мешай, осадил его Урвилл.
Громозда примолк.
Урвилл открыл глаза, проговорил задумчиво:
Почему бы и нет?
Снял с плеч заплечную коробчатую сумку и засунул туда куклу.
Зачем она вам? не выдержав, спросила Ашма.
Возможно, в нее забрался демон. Слабенький, хиленький, какой-никакой, но все же У Громозды нюх на такие вещи, сказал Урвилл.
Громозда застрекотал польщенный.
3
Сделанные на скорую руку лачуги, хижины из ветвей и кустарника, шалаши, палатки, землянки, будки, укрытия из картона сменились домиками с претензиями на основательность и уют из фанеры и досок, постройками из камня и кирпича, железными контейнерами. Антропоморфов здесь не было и в помине, а люди смахивали на скучных обывателей.