Нет необходимости объяснять, что эта тетрахотомия делений репрезентативных типов сама является не вполне чистым делением типов второго рода. Но необходимо пояснить, что типовые деления этого четвертого вида не приобретают научного гражданства только как следствия недостаточного знания и внешних стандартов для упорядочения. Есть также случаи, когда природа объектов постоянно исключает любую более строгую форму классификации, даже когда имеются условия для всеобъемлющей классификации.
Поучительным примером этого являются петрографические классификации, логические характеристики которых мы можем взять из описаний Рота и Циркеля.
Хорошо известно, что форма и состав горных пород очень нестабильны. Даже «породы с однородной смесью несут на себе отпечаток неопределенного, колеблющегося характера часто встречающихся вспомогательных частей смеси ; для пород с неоднородной смесью концепция неизменного фиксированного вида может быть установлена еще менее прочно Таким образом, ни одна из пород «не обладает самодостаточным, независимым единством вида они связаны друг с другом в различных направлениях переходами. Эти переходы, однако, происходят не во всех направлениях. Многочисленные промежуточные переходные породы несут на себе следы двух хорошо охарактеризованных конечных членов таким образом, что не только трудно, но и почти невозможно решить, к какой группе они принадлежат. Чем более общими петрографами делаются такие наблюдения, тем яснее проявляется переплетение этих типов: «Если в простых и смешанных породах есть агрегаты одного и того же вида и разных видов, то среди плутонических пород есть кристаллические, простые и смешанные, а также аморфные, и все они часто находятся в самой тесной геологической ассоциации, очевидно, образовались в одних и тех же условиях и химически составлены одинаково; кроме того, видно, что породы различной структуры образованы одними и теми же, но по-разному связанными частями смеси; породы приобретают различный вид за счет уменьшения или даже отсутствия отдельных частей смеси, а также за счет добавления вспомогательных частей, и это в одной и той же геологически однородной массе породы; если это различие увеличивается при микроскопическом исследовании, то признается трудность группировки». Те же самые тонкости обнаруживаются при детальном описании этих отношений. Сравните, например, обсуждение ортоклазовых пород в «Геологии» Roth и обсуждение более древних полевошпатовых пород в «Учебнике петрографии» Циркеля. Roth справедливо судит: «Трудность систематики пород полностью выражается совокупностью обозначений, и поэтому все ссылки на род и вид», т.е., как мы должны были бы сказать, на фиксированные виды, «исключены. Выбираются общие типы как центральные точки и группируются вокруг них родственники». И точно так же Циркель, целесообразно дополняя суть петрографического типа: «Даже если удалось установить определенные хорошо охарактеризованные нормальные типы», т.е., как мы должны были бы сказать, репрезентативные типы, «как точки отсчета для многочисленных разновидностей, которые группируются вокруг них, новые трудности возникают, как только пытаешься сгруппировать полученные таким образом (типичные) типы пород в систему ; едва ли можно избежать определенных несоответствий то тут, то там».
V. Кажущиеся типы организмов
В цитированных выше словах Roth подразумевается, что петрографические типы существенно отличаются от «фиксированных видов» организмов из-за текучести их связей.
Однако это было бы так, если бы нити самодостаточных постоянных форм, которыми аристотелевская концептуальная метафизика оплела мир, постепенно не рвались. Ведь из истории ботаники и зоологии очевидно, что концепция, систематизированная, в частности, Линнеем, согласно которой мы должны были бы считать, что столько видов, сколько различных форм создано прямым божественным вмешательством в контексте космически реального, восходит к этой идее мира. Если бы эти представления о творении были верны и если бы, кроме того, нам было позволено придерживаться схоластической теоремы о творении вместе с Линнеем, мы должны были бы утверждать, что «виды» реципрокных организмов в техническом смысле ботаники и зоологии «абсолютно постоянны», поскольку их создание является «истинным продолжением». Мы были бы даже столь же оправданы, если бы сочли очевидным перенести эти самые предположения с Линнеем и на технические «роды». Ведь именно в этом смысле, а не в том, который иногда предполагал Дарвин, следует интерпретировать утверждение Линнея, что «не характер составляет род, а род составляет характер, что характер вытекает из рода, а не род из характера, что характер существует не для того, чтобы создать род, а для того, чтобы сделать его узнаваемым». То же самое мы можем утверждать и в отношении высших родов организмов Линнея, порядков и классов. Только разновидности его деления мы могли бы безоговорочно отбросить к делению на типы, поскольку они «изменяются по случайным причинам».
Понятно, что такое разделение организмов на жесткие формы могло продолжать доминировать в умах на протяжении десятилетий. Оно возникло из невидимых метафизических предпосылок, которые на протяжении веков поддерживали рамки классификационного мышления. Более того, он предлагал сугубо описательному состоянию знаний в ботанике и зоологии подходящие, наглядно удобные и, в целом, целесообразные критерии для систематического деления рядов организмов. Поэтому отдельные предварительные мысли Линнея о предполагаемой плавной связности систематически завершенных естественных видов, которые должны были быть установлены в будущем, были оттеснены на задний план под тяжестью этих предпосылок и условий.
Насколько прочно эти предрассудки господствовали и в философских интерпретациях деления организмов на рубеже прошлого века, показывают намеки, с помощью которых Кант в «Критике способности суждения» специализирует логические и трансцендентальные законы систематики живых существ, упомянутые в предисловии. Идея «ступенчатого приближения» одного органического рода к другому, от человека «к мхам и лишайникам и, наконец, к сырой материи» остается для него без реальной силы. Ибо эта гипотеза о генетической, текучей связи организмов ограничивается философом первыми периодами развития Земли. Организация, которую мы знаем опытным путем, состоит только из «видов, которые не вырождаются в будущем», разнообразие которых остается «таким, каким оно было в конце действия этой плодородной формирующей силы». И даже в этой гипотезе, по мнению Канта, он может охарактеризовать предположение лишь как «смелое приключение разума».
Даже геологическая теория типов Кювье является лишь дальнейшим развитием в сфере влияния этой строгой умозрительной философии. Ведь позднейшие так называемые типы великого зоолога являются, согласно его собственному объяснению, не чем иным, как «основными образованиями, общими чертежами, если можно так выразиться, по которым, как кажется, смоделированы все животные и чьи более отдаленные подразделения являются не более чем незначительными модификациями, основанными на развитии или добавлении отдельных частей, которые ничего не меняют в сущности основного плана». Поэтому то, что здесь называется типом, не является типом в нашем логическом понимании этого слова. Ибо эти типы позвоночные, моллюски, членистоногие, лучевые животные не являются репрезентативными видами с плавными переходами. Скорее, это абстрактные морфологические схемы, которые можно найти как общие для всех конкретных модификаций; а именно, неподвижно закрепленные морфологические роды, которые перетекают друг в друга без переходов, которые являются относительно наиболее общими и которые становятся нормами для классификации благодаря тому, как они реализуются в отдельных группах животных. Они сходны с четвертой, агрегированной формой репрезентативных типов, рассмотренных выше, лишь постольку, поскольку, согласно Кювье, ни они сами, ни даже их подразделения не должны допускать рядоположного расположения. Кювье, однако, представляет себе, что виды животных в техническом смысле были построены во время многочисленных смен одного на другой из многочисленных, внезапных революционных периодов земной поверхности, вызванных неизвестными причинами. Этого требуют палеозоологические данные. Но в пределах каждого периода виды, а следовательно, роды, полы, трибы, семейства, порядки и основные подразделения (отряды, типы) должны быть постоянными. Кроме технических видов, т.е. видов в зоологическом смысле, объединяющих особей, «которые происходят друг от друга или от общих родителей и так же похожи на них, как и они друг на друга», существуют, однако, разновидности, т.е. «более или менее различные расы, которые могли произойти от вида». Но именно их изучение должно показать, что животные обладают свойствами, которые противостоят всем природным, а также человеческим влияниям, и ничто не должно показать, что время действует на них более эффективно, чем климат или одомашнивание. Поэтому только для этих разновидностей, поскольку для них допускаются флюидные различия, классификация типов в нашем логическом смысле может быть поставлена под сомнение.